Николай Михин
Вползание в год змеи
Да, раньше, что ни говори,
Хотя не всё бывало гладко,
Цари (потом – секретари)
Всегда следили за порядком.
Сегодня нет порядка. Нуль.
Всё в прошлом новый век оставил.
Зато пришли (не потому ль)
Как правило – бои без правил?
Спортивной жизни парадокс,
Законом признанный, однако.
Нет, это – не борьба, не бокс.
Бои без правил – это драка.
Такое непонятно мне,
Но факт задуматься заставил.
Чиновники по всей стране
Ведут со мной бои без правил.
«Шёл Господь
людей пытать в любови»
С давних пор известно, что народ
Болен в Зле,
В Добре и Благе лечится.
Шёл Господь
Проверить, как живёт
Созданное им же человечество.
Он попал в земной как будто рай:
Красота, столы от снеди ломятся…
Подошёл и попросил: «Подай», -
А в ответ хозяин: «Не обломится.
Отвали. Иди, откуда шёл.
Здесь тебе не нищенская выставка.
Побираться, брат, не хорошо».
И велел беднягу в шею вытолкать.
Рай ему сколачивать помог
Криминал, финансового ига дно.
Он подал бы,
Знай, что это – Бог.
А любому подавать невыгодно.
Вся жизнь – движенье по кругу:
Отъезд предвещает приезд.
Опять убываем с супругой.
На этот раз – в город триест.
А дальше – на белом пароме
По глади пленительных вод! —
Лишь небо да море, и кроме
Не надо душе ничего.
В кармане путёвки и виза;
Вот-вот, и – раскроется мир.
К началу такого круиза
Всё лето готовились мы.
Приятен нам первый морозец,
Покрытая снегом трава…
В три ночи машина подвозит
К заветному «Пулково-2».
На АНТе взлетаем, на ТУ ли —
Неважно. На юг! В октябре!..
Но нас, оказалось, надули
На все пятьдесят тысяч ре.
Как жаль – Адриатики волны
Не встретили наши глаза.
И только собака довольна
Тому, что вернулись назад.
И я рад надёжному другу.
Собачья привязанность в нём.
Да. Жизнь – движенье по кругу.
Мы движемся, значит – живём!
«В наше время тот – поэт,
тот – писатель, кто полезен»
В творчестве цензуры нет —
Нет препятствий под ногами.
В наше время тот – поэт,
Тот – писатель, кто с деньгами.
У тебя вокальный дар,
Только кто его оценит?
В наше время тот – звезда,
Кто кривляется на сцене.
Ближнему могилу рой!
Выроют, была б лопата.
В наше время тот – герой,
Кто продаст родного брата.
Жулик суть вещей постиг,
Честный светлым раем грезит.
В наше время тот в чести,
Кто без мыла всюду влезет.
Ты пахал, как долг велит,
Оттого согнулся рано.
В наше время тот велик,
У кого своя охрана.
«Москва немало испытала…»
Москва немало испытала,
Но сохранила честь и стать.
Кучковых некогда изгнала,
Чтобы потом Москвою стать.
Позднее в дни великой смуты
(Тот день народом не забыт)
Прекрасным для России утром
Лжедмитрий в пушку был забит.
Двухвековая передышка.
Здесь вместо славы и венца
Нашёл французский коротышка
Начало своего конца.
В наш век, секрета не открою,
Но за столицу сердцем рад –
Поскольку изгнан был Москвою
Жуликоватый «демократ».
Ему Москвы отдать не жалко,
И без неё он – на коне:
Живёт и в ус не дует в Альпах…
И нет Суворова в стране.
Опасней нет непойманного вора.
Их «тьмы и тьмы»,
им – криминал опора.
И не досужьи ль это разговоры
О том, как Русью изгонялись воры?
Мечтая об изгнании воров,
Народ и приукрасить был здоров…
Сосновка огорожена забором.
А это признак: Русь ещё под вором.
В законах тоже много дури,
Хотя закон – не беспредел.
Обидно всё-таки, в натуре:
Я при партийной диктатуре,
Зазря, выходит, отсидел.
«Жить веселей день ото дня…»
«Жить стало лучше, жить стало веселей»
Жить веселей день ото дня.
Кому и вправду – лучше.
«Умом Россию не понять», —
Сказал когда-то Тютчев.
И мы, хотя вокруг хаос,
Бездушье, смуты, войны:
«Даёшь насыщенность волос!
Мы этого достойны».
А власть от этой болтовни
Лишь набирает силы.
Им даже кажется – они
Вдруг поняли Россию.
Мила кому-то болтовня.
Но хочется сказать им:
«Умом Россию не понять».
В особенности – задним.
Величье и сноровка.
Не фраер, не пижон,
Он так владеет ловко
И вилкой, и ножом!..
А ножик, видно, острый,
Отрезал – вилкой в рот…
За спиной два монстра —
Культура так и прёт.
Небрежно – чаевые,
Жаркое не доел.
Его в магнаты вывел
Кровавый беспредел.
Талантами владел он —
Где что лежит не так.
Да и с ножом на дело
Ходить бывал мастак.
«На любви и вере, не на лжи…»
На любви и вере, не на лжи
Наши СМИ нас призваны воспитывать.
В них, как нам достойно надо жить,
Учат нас крутые да маститые.
А всего-то: сбросить груз веков,
Прочь прогнать из долгой жизни прошлое.
Только есть у наших стариков
Чудо-свойство помнить и хорошее.
Да, диктат был, а потом – застой.
Это тоже крепко помнить нужно нам.
Но садились мы за общий стол
Всей семьёй, весёлою и дружною.
Нам авторитетом был не вор,
А простой, обыкновенный труженик.
С ним фашистской сволочи отпор
Дали мы, достойный и заслуженный.
Не магнаты, но и не БОМЖи,
Граждане отеческого берега,
По труду приученные жить,
Жили и не кланялись Америкам.
И не у кого-то за спиной
В космос шли, осваивали выси мы.
Мы гордились собственной страной,
Нашею державой независимой.
«Чтоб жилось нам хорошо…»
Чтоб жилось нам хорошо,
В новую историю
Мы вошли. «Процесс пошёл»,
Но не в эту сторону.
Бывало, за убийство упекут!..
А рецидив – так на тот свет дорога.
Но наш закон – убийцам опекун:
Наказывает, но не очень строго.
Ужесточить? Остынь, угомонись —
Убийц «крышуют» не простые лица.
В стране расцвёл преступный гуманизм —
Не к родственникам жертвы, а к убийцам.
Потенциальный тать ликует: «Бис!»
Расследуется всё довольно быстро.
Но… Двадцать лет за столько же убийств —
Выходит, год за каждое убийство.
Растёт преступность и встаёт вопрос:
А как бороться государству с нею?
Вопросы сплошь. Не так-то каждый прост.
«Что делать?» – всех сложнее и важнее.
Статью о смертной казни возродить?
Для пользы дела, может, так и надо?
Но «Боже мой, что станут говорить»
В правленье ВТО и в штабе НАТО?..
Как мы готовим смену?
Коль ты не «совок», не лох,
Ты станешь бизнесменом —
И век тому залог.
Призыв новокрегцённых:
«Традиции – на слом!
Долой закрепогцённость!..»
И пукнул за столом.
И – вниз моральный сектор,
Знамён пурпурный шёлк.
Как говорил генсек-то?
«Процесс уже пошёл».
Сплошная демократия,
И это – не обман.
«В законе все мы – братья»,
И влез в чужой карман.
Ах, нет небесной манны —
Карман был не велик.
Но наш закон гуманный,
Он повторять велит.
Тот, кому башли – знамя,
А Вера – беспредел,
Бородино? Не знает.
И Сталинград – пробел.
Презренье к добрым людям.
И всё к тому идёт,
Что скоро он забудет:
Он – человек иль скот.
Я вспомню, как бегал босым по траве,
И сразу захочется в детство.
Шумы в голове. Шумы в голове…
От вас никуда мне не деться.
Отпел нашей молодости соловей.
Со временем старимся все мы.
И вот, результаты – шумы в голове —
Сосудистые проблемы.
Шумы в голове, а точнее – в ушах,
С годами сильнее и шире.
Шумят, передачи в эфире глуша.
Так «вражеский голос» глушили.
Порою и слов не расслышишь. Беда.
А телек всё чаще про это:
Кто с кем из элиты и где, и когда —
Интимная хроника «света».
Как будто в кошмарном находишься сне,
Вдруг сплетен клоака разверзлась…
Спасибо, шумы, что мешаете мне
Выслушивать всякую мерзость.
«Жили-были старик со старухой…»
Жили-были старик со старухой
На пустынном морском берегу.
Старый хрыч появлялся «под мухой»,
А старуха «гоняла пургу».
Жили дружно. Полвека – не мало.
Муженёк этих дней не забыл.
