Дмитрий Щеглов
Казак Ерошка
Жил да был казак Ерошка,
Был хитер, удал и смел.
Сабля, конь, да так, одежка —
Вот и все, что он имел.
Ехал он зимой по полю,
По бескрайней целине,
Пел красиво он о воле
В этой мертвой тишине.
А мороз сильней крепчает,
Далеко до городка,
Зуб на зуб не попадает
У донского казака.
Закружились хлопья снега,
Все исчезло в белой мгле
– Эх, добраться б до ночлега,
Отогреться бы в тепле
Да неплохо бы тулупчик
На шубейку обменять,
Ту, в которой любит купчик,
В злую стужу выезжать.
Только так казак подумал —
Зазвенели бубенцы,
Перед ним стоят угрюмо,
Задубевшие купцы.
Ухмыльнулся тут Ерошка:
Голь на выдумки хитра,
Потрясу я вас немножко,
Облегчу от серебра.
Старшина купцов согнулся,
Жесткий снег лицо сечет,
Наш Ерошка расстегнулся,
Вытирает вроде пот.
Над купцами он смеется:
– Что замерзли, варнаки? мозгляки
Бродит много здесь народца,
Берегите кошельки.
И совсем растелешился,
Будто вьюга нипочем.
Он чего, ума лишился?
Был ли он когда с умом?
– Ты не скажешь нам, голубчик, —
Казака спросил купец, —
Неужели рвань – тулупчик
Греет лучше, чем песец?
Дал бы запросто в нем дуба,
Если б я тулуп носил,
Глянь, на мне какая шуба —
Я же мерзну – нету сил.
– Мой тулуп, – хитрит Ерошка, —
Словно печка изнутри,
Кто побыл в нем хоть немножко,
Просит слезно – подари.
Только кто же так подарки
За спасибо раздает,
Фу, запарился, как жарко,
Даже пот ручьями льет.
А сегодня даже тошно
На морозе от жары,
Вот проделал в нем нарочно
Тридцать три сквозных дыры.
– Ну а мне жарища – любо, —
Казаку купец сказал, —
Поменяй тулуп на шубу, —
И с себя он шубу снял.
А за то, что в не погодку
Торг наш сладился с тобой,
Получай казак на водку
Премиальный – золотой.
– Вот теперь не дам я дуба,
Хорошо, что купчик глуп, —
Взял казак небрежно шубу
И отдал купцу тулуп.
Пожелаем мы удачи
Продувному казаку,
Пусть теперь в тепле он скачет
К гулевому городку.
С места взвился конь как птица,
Ускакал казак лихой,
А купчина тот в столицу
Притащился чуть живой.
И до самого порожка
Небольшого городка
Песни пел хитрец Ерошка
Про лихого казака.
Что в станице, что в столице,
Где бы он ни побывал,
Плел Ерошка небылицы
И как сети расставлял.
Ходят толпы за Ерошкой:
Интересно посмотреть,
Неужели вновь рыбешка
Заплывет в казачью сеть.
Казаку однажды в споре
Кто-то бросил на мосту:
– Ты, небось, купца подворье
Объезжаешь за версту!
Ухмыльнулся тут Ерошка
И побился об заклад:
– Да меня он на порожке
Встретит словно кум иль сват.
И напоит, и накормит,
И в саду уложит в тень,
Да могу я хоть повторно
Возвратиться через день.
Потянулся за Ерошкой
Любопытных длинный хвост,
А Ерошка уже ложку
Приготовил, вот прохвост.
Подошли они к усадьбе,
На крыльце стоит купец,
Эх, ему сейчас узнать бы,
С чем пожаловал донец.
Он же смотрит злыднем, волком
На Ерошку свысока,
А Ерошка стелет шелком,
С глупым видом простака:
– Друг купец, с тобой в сторонке
Пошептаться б я хотел.
Тут раздался голос женки:
– Как явиться ты посмел?
Год лежал муж на полатях,
На груди держал свечу,
В жизни я тебя, приятель,
Видеть больше не хочу!
Глянув искоса на женку,
Стал купцу казак шептать:
– Сколько стоят два бочонка,
Я к тебе пришел, узнать?
– С чем бочонки, не пустые? —
Заглотнул крючок купец.
– В них червонцы золотые! —
Отвечает наш донец.
“Неужели тать Ерошка
Откопал богатый клад?”
– Что стоим мы на порожке,
Проходи, Ерошка – брат.
Как боярина под руки
Повели в дом казака,
Подобрела женка– злюка,
Муж похож на голубка.
Обмануть решил купчина,
Мысли завистью полны:
“Казаку дам десятину
От всамделишной цены.”
Так подумав, тут же купчик
Казаку хитро сказал:
– Ты бы золото, голубчик,
На хранение мне сдал.
Ах, ты шельма, ах, хитрюга,
Ну, постой, купчина – плут,
Скоро жители в округе,
Животы все надорвут.
– Я иду сейчас обедать, —
Говорит купцу казак,
– Заодно смогу разведать
Что и где, почем и как.
Только гость пошел к порогу,
Как зовут обратно сесть:
– Подожди ты, ради бога,
Окажи хозяйке честь.
Меда пенного отведай,
Съешь икорки, холодца.
Закрутилась за обедом,
Как юла, жена купца.
С аппетитом ест Ерошка —
Аппетит у парня есть.
Стонет кто-то за окошком:
– Неужели всё он съест?
Съел он все, что жёнка с рынка
На неделю запасла,
А в конце хозяйка кринку
Молока преподнесла.
Поднатужился сердечный,
Выпил кринку молока:
– Ну, давай, купец, до встречи,
Я пойду посплю пока.
– Вон в саду довольно тени, —
Казаку купец сказал, —
Я еще тебе пельмени
Приготовить наказал.
Тащит в сад купец перину
И подушки на пуху.
– Ты забыл тулуп овчинный, —
Кто-то крикнул лопуху.
Сладкий сон сморил Ерошку,
Спит под яблоней казак,
А купец гоняет мошек
Не поевши, натощак.
Одному приятно спится —
У другого куча дел.
Надо ж было так случиться —
Казака купец задел.
Просыпается Ерошка,
Чертом смотрит на купца,
А купец: – Моя оплошка,
Я сгонял осу с лица.
Встал Ерошка, отряхнулся:
– Что наделал ты, купец?
Я ж сейчас, когда проснулся,
Сна досматривал конец,
Как таскал тебе червонцы,
Без продыху до утра.
Фу, запарился на солнце,
Честь имею! Мне пора!
* * *
Мысль тогда блесной сверкнула
На личине у купца:
Как он мог, купец – акула
Так попасться на живца.
Как плаксивый мужичонка,
Купчик вдруг запричитал:
– Получается бочонки
Ты вчера во сне видал?
Улыбается Ерошка:
– Я побился об заклад,
Что меня ты на порожке
Встретишь словно кум иль сват.
– А зачем спросил про цену?
Задает купец вопрос.
– Чтобы не было отмену,
Чтобы ты встречал всерьез.
Развернулся наш Ерошка,
Ну, пока, бывай, купец,
Я надеюсь, хоть немножко,
Поумнеешь, наконец.
Тут хозяйка вышла в сени,
Павой белою плывет:
– Приглашаю на пельмени, —
Казака она зовет.
Наш Ерошка поклонился
Ей, до самой, до земли.
– Об заклад я вот побился,
Благодарствуйте, спасли.
Будто смерть крылом взмахнула,
Женка спала вдруг с лица,
Мужа взглядом так стегнула
Что он брякнулся с крыльца.
А в толпе собрали гроши —
Отдавать пора заклад.
Вот захлопали в ладоши
Казаку и стар и млад.
Целый час над головами
Казака несла толпа
С шумом, гамом, с бубенцами,
И с молитвою попа.
Наконец устал Ерошка.
Мнут и мнут ему бока.
– Эй, спустите у порожка!
У царева кабака!
А купец до самой ночки
В кладовой твердил: – Чудно!
И ходил от бочки к бочке,
Где сверкало солнцем дно.
Ходят слухи по столице:
Завтра, тем, кто может врать,
Царь велел с утра явиться,
Небылицу рассказать.
И, как только царь признает
Победителя – лжеца,
Пусть рассказчик выбирает
На конюшне жеребца.
Плохо спал в ту ночь купчина,
Дьяк молился и не спал,
Лишь казак как именины
Этот конкурс ожидал.
Завтра скоро наступило.
У крыльца купец и дьяк,
Ну, а третий – наш кутила,
Удалой донской казак.
Скоро выход государя,
Собирается толпа,
Натянули враз бояре
Парики на черепа.
Вышел царь. Глядит сурово —
У купца в коленях дрожь.
– Вот тебе, купец, и слово,
Поглядим, как ты соврешь.
– По делам я был в Мадриде, —
Стал рассказывать купец, —
При дворе испанском видел
Удивительных овец.
Как собаки, овцы лают
На прохожих у ворот,
И как лебеди летают,
Только задом наперед.
Овцы эти родовиты,
Приглашают их в сенат,
В королевской пышной свите,
Впереди они стоят.
Царь с купчиной согласился:
– Все на свете может быть.
Тут Ерошка птицей взвился,
Как такое упустить:
– У царя не хуже свита, —
Говорит наш горлопан, —
Глянь, бояре как завиты,
Чем боярин – не баран.
После реплики Ерошки
Все бояре на крыльце,
Как покусанные блошкой,
Изменились аж в лице.
Почесал купец в затылке,
А ему вослед народ:
– Эй, купец, купи кобылку,
Вон хромая у ворот.
Царь решил послушать дьяка.
В нетерпении толпа:
– Начинай брехать, собака,
Кто – то крикнул на попа.
Любит дьяк начать красиво,
Он на то и умный дьяк.
– Видел дивное я диво,
Съел в лесу корову рак.
Проглотил, не подавился,
Слышен был ужасный хруст,
Рак потом воды напился
И прилег соснуть под куст.
Головою царь кивает:
– Я согласен, может быть.
Тут Ерошка наш встревает,
Должен дьяка он добить.
– Дьяк, не ты ли на неделе
Ту корову продавал,
Расскажи-ка нам немедля,
У кого ее украл?
Из толпы выходят молча
Два здоровых молодца,
Дьяк глядит на них по-волчьи,
Как-то сразу сник с лица.
Громко царь над ним смеется:
– Не умеешь, дьяк, ты врать,
На расправу мне придется
Молодцам тебя отдать.
Повернулся царь к Ерошке:
– Твой, донец, теперь черед,
Расшибись, казак, в лепешку,
Но потешь честной народ.
– Был на том я как-то свете, —
Наш Ерошка начал так, —
И отца родного встретил,
Ох, лихой же был казак.
– А не видел моего ты? —
Царь Ерошку вдруг спросил.
– Государь, твой был в работе:
Воду ведрами носил.
Служит нынче он исправно,
День и ночь в истопниках,
А в парной так даже главный
На помывочных делах.
Так размял мои все кости,
Что душа просилась в рай.
Царь кипит уже от злости:
– Ври, казак, да меру знай!
Чтобы царь, да мылил спину,
Не поверю никогда!
– Верь, не верь, мне все едино,
Скакуна веди тогда.
Понял царь, что сам проспорил
Призового жеребца,
Да в придачу опозорил
Ни за что царя-отца.
А Ерошка на конюшню
Выбирать коня пошел,
Да пол– города радушно
За собою вслед повел.
В том конце, где бит крапивой
Был недавно умный дьяк,
Скакуна с роскошной гривой
Оседлал донской казак.
На коне казак гарцует,
Что за чудо царский конь,
Тронь ладонью, затанцует,
Враз замрет – сними ладонь.
Проскакал он по столице,
А куда, мы промолчим.
Вот какая небылица,
Говорят, случилась с ним.
