Александр Ермак
Чешуйки бытия
(поэтический сборник)
В долине кактусов и черных дыр
* * *
Эх, моя дорога,
с песнею да брагой
Вдоль полей да леса
с солнцем на плече
С ветром в сотоварищах,
С лихостью да удалью
Под руку с любовью
Ты веди меня…
* * *
Последняя лошадь уйдет вслед за солнцем.
Зевнет внизу дворник. Мурлыкнет мотор.
И старая дева – и ей улыбнется —
Заснет, обнимая, слюнявя мечту…
* * *
Сначала была мысль,
Потом ее убийство.
Но бестолковый мир не знал контрацептивов
И вновь беременел
И снова убивал…
* * *
Мне сойти с ума мешает осень.
Если я свихнусь,
Как пережить зиму?
* * *
В долине кактусов и черных дыр
Произрастают сновиденья
И плодоносят размножаясь
От ночи к ночи
Орошает ту долину
Дождь суеты дневной
Туман раздумий
Иней общежитья
И тянутся переплетаясь
Через всю жизнь
пространные растенья
Ловушки покрывая черных дыр
Впиваясь
в изумленное сознанье
До боли
и до слез
До пробужденья…
* * *
Играет орган
Раскрываются врата вселенной
Непостижима ее глубина
Загадочен холод
И так хочется оступиться с порога
И лететь
И звучать
И чинно приветствовать ноты
Аккордам дивиться
Замедляя полет
То его ускоряя
Не опаздывая
И не спеша
Не стремясь
И не удаляясь
Ощущая летучесть души
Лишь
Постигая
созвучье ее
Непостижимости существованья
* * *
Мир очень мал
Все расстоянья и преграды
Так велики
Как мы их представляем
Но стоит в путь пуститься
Оставить за спиной непроходимый лес
И пересечь равнину
Реку переплыть
Взмыть выше гор
Парить над океаном
И прикасаться к облакам
И сверху вниз смотреть
На расстоянья и преграды
Границ не видеть
И не ощущать
И понимать
Мир очень мал
Он обозреваем
Он умещается в сознанье
Он в нас,
Но не наоборот…
* * *
Веселыми кругами разойдутся
Образы и звуки
Вплоть да миров далеких
Вот этим всплеском смеха
был я
Родившийся средь звезд…
* * *
Незатейлевое “кантри”
Щиплет душу и глаза
Ты зачем приехал в город?
“Рок-н-ролл” тебя пленил?
* * *
Пробьют часы
пробоину в пространстве
И хлынет время,
увлекая нас
Туда,
где,
как,
зачем,
К чему…
* * *
Белила опрокинуты в лицо.
Зрачок распят непониманьем.
И кровь,
прокушенной губы.
И крик,
задушенный гортанью.
И пыль,
не ждавшая колен…
* * *
Она летит,
она кружится.
Ей несколько минут
Отведено
на жизнь,
На этот танец кружев,
На этот блеск в лучах светил,
На вдохновенье
этих замерших ладоней…
* * *
Ударит луч
сквозь тучные редуты,
Взорвется
почкой и бутоном.
Осколками веснушки разлетятся.
Повалятся сраженные сугробы
и испарится серый камуфляж.
Капитулирует Зима…
Да здравствует Весна-освободитель!
* * *
Хлюпает вода
зябко.
Ветер заглянул в лицо
стыло.
Сплюнул я, и так
мерзко
На душе моей
осень…
* * *
Я потерял,
но не искал,
Так как-то просто обнаружил
Себя,
зарытого в подушках,
В безделье,
в тишине
и в снах.
И долго думал,
Извлекать ли на свет божий
это?
Оно ж всплакнуло вдруг
И самоизвлеклось…
* * *
Мартовские страсти небесные
фиолета и бирюзы.
Хоть отколупывай
И за месяцем месяц любуйся,
Через страсти земные храня
фиолет с бирюзою небесные…
* * *
Люблю тебя, Странища
пьяни,
вони,
мата,
Слез,
криков и
нелепейших смертей,
Надрывной песни
и улыбки глупой,
Дверей распахнутых и душ,
Дороги длинной,
покосившихся столбов,
И мутных окон,
пялящих глазенками старух
На грязную весну,
на лето потное,
На мерзость осени,
на зимнее коварство,
На нас с тобой,
Моя Любовь…
* * *
И налетит толпа.
И мое время
по кусочкам
Сожрет,
причмокивая,
гогоча.
Икнет
и вилкою в меня
нацелит…
* * *
У серых дней
часы длиннее ночи,
Огонь как лед,
Вино – вода,
Дом – склеп,
Все разговоры – паутина,
липкая,
как собственная тень,
Такая серая,
как не свети…
* * *
Прострелив себе случайно бровь,
Задумался о смысле
собственных движений
и предметов,
Двигаемых волей окружающей среды,
В сторону мою
все чаще – резко,
Только успевай
Лицо отдернуть,
извернуться,
замереть,
Вдыхая запах пороха и крови,
и желанья
тех,
Кому я нужен именно такой
с прострелянною…
* * *
У реки камышевой,
кувшинчитой,
ивистой,
Убежавшей от пыльных дорог,
На зеленой траве,
глядя в синь,
Я лежал,
улыбаясь кузнечикам
и завидуя муравьям,
И надеясь…
* * *
Дороги три
у трех друзей.
Все вдаль.
Позади перекресток…
* * *
Посеешь им,
и соберутся
В зеленых шарфиках
И насквозь
Качает очень мимолетно
Улыбка,
женщина
и грусть…
* * *
Мои синицы улетели.
Маячит ворон за окном
Сосредоточенно и чинно
Он точит клюв свой
на меня
не глядя…
* * *
Мои следы растают по весне.
Ручей в реке бессильно захлебнется.
Трава падет под острою косой.
Стерна сгорит и
упокоится под снегом.
На нем мои следы
растают по весне…
* * *
Вновь в облаках я
витаю
Змеем бумажным
Над землею распластанной
Натянулась струной пуповина…
* * *
Этот день для песни
Тихой и печальной,
Песни в один голос
В унисон с собой,
Песни-всепрощения,
Песни-понимания,
Песни-обретения,
Песни для себя…
* * *
Веселый пьянчуга ругался незлобно
Сквозь пенье псалма разбитного,
Сквозь паузу толпы,
Сквозь моторов рычанье,
Над трезвой землей возносясь…
* * *
Шла и шла, и шла девчонка.
Сопел мимо самосвал.
Солнце плавилось настырно.
Кот и пес глазели сквозь.
Пыль осела на старушек.
Матерок из-за окна.
На часах – все те же сорок,
И на градуснике – два…
* * *
Отражаясь в чужих снах,
Я бреду среди нагих, прямых и сгорбленных стволов,
Среди лиц трепещущих и уносимых ветром,
По ладоням желтым и опавшим,
Среди глаз разбросанных и преданных
Предмету обожания и ненависти и надежд
Бреду, бреду запинаясь о кости, о страсти минувших,
И память расплескиваю неосторожно
мимо формы
в пустую
Бреду и бреду…
* * *
В паутине воспоминаний бьюсь,
ощущая
Грядущего дня приближенье…
* * *
Белые рыбы в черной воде
Красными жабрами цедят забвенье.
И погружаются.
И уплывают…
* * *
Из подо льда не видно неба.
На дно не хочется смотреть…
* * *
Собачка-попрошайка на перроне.
Во взоре преданность до гроба
Всем пассажирам с провиантом,
а также продавцу пломбира…
* * *
По Европе разбросаны кости русских солдат —
Пареньков,
мужиков,
женихов и отцов —
Не по воле
и много без проку…
* * *
Город – дым,
Город – снег,
Город – бред,
Рудокоп-катаржанин Норильск…
* * *
Я гляжу за горизонты,
оторваться не могу…
* * *
Все было буднично и просто,
землей засыпали:
“Аминь”…
* * *
Волком воет луна.
Водкой льется стакан.
Воблой вгрызается нож.
Вот как?
Немеет вопрос…
* * *
Я снова залил соседей вчера
И сегодня из крана течет кровь
Я очень хотел узнать чья
Но губы мои не в силах спросить
Не в силах видеть глаза мои
Не в силах слышать уши мои
А может это вишневое море ничье
Оно живет само по себе
И льется из дома в дом
из квартиры в квартиру
из крана в кран
Заливая соседей
И пеня мозги
Ты закрой мне глаза
Мои уши заткни
Проструится мне дай
сквозь нелепый вопрос…
* * *
Ехали на санках мужики да бабы
А за ними мчался лысый Никодим
Ему петь хотелось
Баб ласкать тянулось
Потерял вдруг шапку – мордою в сугроб…
* * *
И всплеск.
Вода шатнулась кругом.
На нем чешуйки бытия.
Вот оно было,
Ищи-свищи…
