Из времен крепостного права
Кончена работа,
Солнышко зашло,
И осенний вечер
Прилетел в село.
В тихих избах тени
Черные легли.
Наступило время
Зажигать огни.
Вынимай лучину,
Хату освети,
И начнем, ребята,
Разговор вести.
Я готов поведать,
Рассказать готов
О тяжелой доле
Крепостных годов.
Только — слушать молча,
Не перебивать.
Стихли… Но с чего же
Мне рассказ начать?
Удалая думка,
Ты меня неси
По родной сторонке,
По Белой Руси.
Уноси в былое,
Расскажи, как тут
Тягостно и горько
Жил наш бедный люд;
Как входило горе
В тихие дворы,
Как паны справляли
Шумные пиры.
Смерть стучалась в двери,
И не к одному,
Жалобы людские
Были ни к чему…
Пронеслось, минуло
Время-лиходей,
Но навек осталось
В памяти людей.
Средь холмов песчаных
И густых лесов
Выросла деревня —
Больше ста дворов.
И в деревне этой,
Да из года в год,
Должен был работать
Каждый на господ.
Пан деревней правит,—
Грозен панский кнут.
Изошел слезами
Беззащитный люд.
Если ты ошибся,
Розгами секут;
Если провинился,
В рекруты сдают.
Батька пашет ниву,
Сын в солдаты взят,
А у пана вечно
Пьянство и разврат.
В той деревне дальней,
На беду, на грех,
Выросла девчина,
Да красивей всех.
Выросла Алена,
Девушка-душа.
Ну и полюбила
Крепко Тамаша.
И Тамаш — не против,
И Тамаш был рад,
Ведь его Алена —
Настоящий клад.
Так они любились —
Двое молодых,
Только, видно, счастье
Было не для них.
Лес шумел и плакал,
Предвещал беду.
Ох, не зря Алену
Пан имел в виду!
Раз, принарядившись,
Будто на кирмаш,
Со своей Аленой
К пану шел Тамаш.
В дом вошли и в ноги
Повалились враз:
«Разреши венчаться,
Осчастливь ты нас!»
Пан сказал: «Венчайтесь, —
Вам давно пора…
Но когда же свадьба?»
«Свадьба — на Петра».
Весело с невестой
Шел Тамаш домой,—
Пан такой хороший,
Добрый пан такой!
Шли они, не чуя
Ни тоски, ни бед.
А за ними мчалось
Злое лихо вслед.
Шум, и гам, и крики
Средь высоких зал:
Пан собрал магнатов,
Пан устроил бал.
Дорогие яства
На столе горой,
Дорогие вина
Потекли рекой.
Спьяну забавляться
Стали господа
Так, что даже жены
Скрылись от стыда.
Это лишь и нужно!
Все кругом пьяны.
«Девок! Дайте девок!» —
Требуют паны.
И хозяин хочет
Угодить гостям.
Погулять с девчиной
Он непрочь и сам…
Стали молодые
Мужем и женой,
Ехали из церкви,
Ехали домой.
Он глядел в глаза ей,
О любви шептал.
У нее румянец
На лице играл.
Но, как видно, счастья
Нет для молодых.
Скверные приметы
Поджидали их:
Пересек дорогу
Заяц раз и два,
Ворон закружился,
Гукнула сова.
И друг к другу в страхе
Молодые льнут.
Если бы не знать им
Тягостных минут!
Над деревней звезды
Ясные встают.
Ближе, ближе, ближе
Бубенцы поют.
Едут поезжане —
Пыль из-под колес…
Сходят молодые
На белый помост.
Вышли молодые
Под руку вдвоем.
Устлана дорога
В хату полотном.
Стали возле входа
И отец и мать,
Чтобы хлебом-солью
Молодых встречать.
Музыка играет —
Аж трясется пол.
И садятся гости
За широкий стол.
Села молодая,
Рядом молодой.
По бокам родные
Тесной чередой.
Пьют, едят, гуторят —
Никаких забот.
Заиграла скрипка,
Танцевать зовет.
Весела невеста,
Радостен жених,
И глаза, как солнце,
Светятся у них.
Вдруг — беда!.. Ватага
Панских гайдуков
Ворвалася в хату,
Словно сто волков.
«Где, — кричат, — Алена?
Выходи вперед!
На свою пирушку
Пан ее зовет!»
Гости онемели,
Речь оборвалась,
Ой, не миновала
Черная напасть!
Знали, что с молодкой
Делать будет пан.
Знали — он распутный,
Знали — он тиран.
Побледнел и страшно
Задрожал Тамаш.
Что ж это такое?
Неужель шабаш?
Для того ль Алену
В жены взял теперь,
Чтоб над ней глумился
Сластолюбец-зверь?
Как стерпеть напасти,
Как снести позор?
И Тамаш несчастный
Выхватил топор.
«Эй вы, слуги пана,—
Закричал Тамаш,—
Подлые людишки,
Как хозяин ваш!
Понапрасну, шельмы,
Вы явились к нам:
Я не дам Алены,
На позор не дам!
Пусть сгнию в остроге
Иль в яру на дне,
Не видать Алены
Ни ему, ни мне!»
И в одно мгновенье,
Глазом лишь моргнуть,
Сталь вошла с размаху
В молодую грудь.
Рухнула Алена,
Сгибла красота,
И лежит Алена,
Кровью залита.
Так окончен праздник
Молодой четы,
Тихое кладбище,
Серые кресты.
Над могилой ранней
С тех глухих времен
Поднялася липа,
С нею рядом — клеи.
В зиму клен и липу
Застилает снег;
И мороз находит
Там себе ночлег.
Летом клен и липа
Зеленью шумят,
Солнышку и ветру
Что-то говорят.
Люди к ним приходят
Раннею весной.
Люди их прозвали
Мужем и женой.
Много лет промчалось,
Много лет прошло,
Многое травою
Дикой заросло.
Но преданья жили,
Шли из года в год,
О неправде черной,
Что терпел народ.
Шли от дедов к внукам,
От отцов — к сынам,
И от них в наследство
Достаются нам.
И вот этот случай,
Случай страшных лет,
Рассказал мне как-то
Седовласый дед.
Вы узнать хотите —
Что же с Тамашом,
Как он жил на свете
И к чему пришел?
В кандалы беднягу
Заковали враз.
В рудниках сибирских
Каторжник угас.
Не увидел больше
Родины своей.
Умер возле тачки
Он под звон цепей.
Ну, а пану что же?
Как и всякий пан,
Властвовал в округе,
Был и сыт и пьян.
Когда ж отменили
Крепостной закон,
Видимо, от злости
Удавился он.
Опустели залы,
Только, говорят,
Призраки в них бродят,
Словно мстить хотят.
1906
