Лена Винне - Стихи наощупь

Опять случилось всё, что было надо. Вселенная мне снова помогает.
Не могла я
Понять намеренье её заранье —
                                слишком сложно.
К тому же чувства осознанию мешали —
как обычно.

Пойдём
скитаться по раздольям
И вдруг наткнёмся на помойку.
Там кошка грязная дрянная
Когтями рвётся в мир, наружу.

Туда, где ей не будет больно
Смотреть во след текущей речке
Подслеповатыми глазами.

Бегу от счастья по дорожке,
Струящейся из Солнца в Вечность.

А вдоль стоят косые люди
И, распахнув притворно двери,
Объятья смерти предлагают,
Лишь маскируя их улыбкой.

Подходишь ближе — смерти мясо
Стекает с призрака другого.
Не он, к кому ты приближался,
А с блёклого соседа слева,
Что ждёт с подвохом, подуставший.

Их души на бегу не могут
Согреться больше теплотою,
Что в жизни нам даёт нагрузка
Перебежек.

Так узнавание приходит.
Стоящая вблизи погиблость
Лишь улыбается безглазо.
При ней молчат озябше, грустно.
С ней тускло. Но спокойно как-то.

Вдохновенье, загнанное внутрь,
Расползается невыносимой жутью
По всему больному организму.

Ломится сквозь поры. Гнойниками
Осыпает Ангела лицо.

Смотрится как дьявол Светлый Ангел
В темноте, под покрывалом и без глаза.

Но всё равно добра его улыбка.

Писал поэт ни раз, ни два, ни три
На смерть Поэта.

Почему
При жизни мы
Друг друга слишком редко хвалим?

Начну с себя.
Хоть покривлю душой,
Коль настоять решусь,
Что многих уважаю
За труд и за талант —
Не просто по-соседски.

Ах, счастья призрак и прозрачность!..

Ведут по жизни стопы света,
Кидают снегом спозаранку…

И неизбежно замирают,
Когда печали перепевы
Нас по дороге отражают.

И покидают при раздумье,
Как осознать источник жизни.

«Аэропорты, города».
Сказал знакомый как-то
                                   в никуда.
Не думал, что его услышу.

Я ж пользуюсь с тех пор.
Особенно, когда в Казани.

Меня мотает по миру.
                                        Но я
Пока не утеряла веру,
Что этот самый мир
Спасут доверие
                    И к жизни страсть.

Пусть даже иногда
Дают по морде те,
Кого считал «своими»…

— Устала. Надоело. Не могу…

— Смоги. Лишь отдохни слегка душою.

— Всё тело ломит — то от скуки, то от боли.

— Проекция души болит твоей.

Не тело ощущаешь ты. Поверь.

— Да кто ты есть, чтоб верила в тебя?
Тебя не вижу я.
А если б и видала, то всё равно
поверить, что ты есть,
я не могу. Скорее
смогла б себя
шизофреничкою считать.

— А что, компания — на зависть!
Много их
болело головою и душой,
что стали велики
в умах потомков
и в веках.

— Про современников что скажешь?

— Лишь скажу:
«Решай сама, что хочешь — просто
быть человеком, пусть
и со штрихом таланта,
иль становиться постепенно
психом и иконой
для потомков?
Поняла?»

— А можно оба сразу?

— Пробуй. И сама поймешь,
(пусть не с разбегу),
что по плечу тебе
в текущем воплощеньи.
Однако помни, что легко
не будет. Просто потому, что
не бывает никогда. И смысл
совсем не в этом.

— В чём?
— Я знала, что поддашься на соблазн
Спросить столь очевидную муру.

— В процессе жизни и в прощеньи?

— Можно так. А можно по-другому.
Главное, чтоб искренним
самим с собою быть
и жить в согласии с людьми.

— Ещё?

— Ещё — иди работай.
Мне пора к другим.
Тебе же хватит поводы искать
простаивать. Ты даже
поэтом стала притворяться, лишь бы
по делу не писать о том,
что надо для работы.

Ты права… Пока…

Дацан. Взошли на гору.
Солнце село. Остался образ.
Счастлив он, что достучался.

Играют в шахматы. Они
Друг друга уважают. Иначе
Постичь победу невозможно.

Бордовые цвета. Одежда
Здесь у всех такая. Говорят,
Так ближе к людям.

Чай дали с молоком. За это
Одно лишь говорю спасибо.
Молчу про остальное. Слишком ценно.

Вслед Солнцу стрелка часовая
Пути вокруг Дацана заманила.
Вертушек счастья по пути коснулись.

Приснился Хамбо-Лама
Этигелов. А вместе с ним
Спокойствие и счастье.

Хочу уверовать, что это
Навсегда. Чтоб получилось,
Все простим друг друга.

Котёнок хочет к людям.

На ступенях
При входе в храм ластится
К прихожанам.

С разбегу прыгает. Когтями за одежду
Цепляется и сразу замирает,
Прильнув к груди, свернувшись,
Замурлыкав.

Он чёрный и ободранный.
Но добрый.

Байкал священный озаряет
Светило — центр Вселенной бренной.
А горы просто так сияют.
Им всё равно — они большие.

«Зачем я здесь?», — спросило Солнце
У Бога как-то спозаранку.
«Занятья делом», — Дух ответил.
И растворился в поднебесье.

Сижу пишу. Вокруг работа.
Окоченевшими руками
Держу тетрадку я и ручку.

А природа
Обволокла длиннющий светлый
День пятничный, хоть и морозный,
Последним инеем весенним.

Зайдя в Мечеть в Кремле, перекрестилась.

Гармония царит в Казани
И радует всех местных и меня.

Поучимся у них?

Старалась очень. Только не случилось
Мне полюбить далёкие просторы
России в направлении Урала.

Хочу домой в Москву.
Ну в крайнем случье в Питер.

Вприпрыжку, кубарем и под гору
Несусь на санках я зимою русскою.

То было в детстве. А теперешний
День зимний холодом по морде хлопает.

Ведь непривычные в европах стали мы
К искристой снежности и русской нежности.

Мороз кусается и щёки красные
Не спрячешь пудрою с разговорами
О том, что ласковым весенним вечером
Сумеем заново, неизмождённые,
Мы выйти весело на Площадь Красную
И ощутить душой, что безопасно там…

Стихи — не производственный процесс.
Они, скорее, рвота подсознанья.

Ну, иногда тошнит цветами.

Всё.

Фабула рождается неспешно,
Потому что дремлет подсознанье.

Вот и хорошо — пишу наощупь.
Проступает правда на поверхность.

Мне совсем-совсем немного
Надо, чтобы вдохновенье
Полилось и наводнило
Мелководья и заторы,
Возникающие быстро,
Если что-то надломилось
От дерущего накала
Чувства, мыслей, организма,
От порывов и стремлений.

Я в потоке не замолкну.
Главное ведь настроенье!

Рифм оковы удержали
Мысль, дрожащую от разных
Сложных чувств и междометий,
Что хотели выражаться
По привычке, что веками
Накопили россияне:
Словом резким.

Эпилептические сны мазками
Выглядят искусно.
Ван Гог с приснившейся натуры рисовал.
Потомки вторили,
Но было уж не то — вся новизна
Стирается, когда
Наука превращает чувство
В анализ действия мозгов
В болезни.

А если живопись творить
Не в полотне — грунтом и краской,
А маслом с элементами растенья,
Что хорошо к картошке русской на пару?
Искусство ль это будет?
Или так — борьба с привычкой,
Правилом, каноном выраженья чувства
На листе?

Я поняла, как пишутся стихи,
Порой не колыханье и волненье
Хватает за руку струящейся мечты
Рифмованное Богом вдохновенье.

Возникнет ритм. А вслед за ним строка.
И в дивном переливе сочетаний
Осколки мыслей, рвущихся сквозь слог,
Откроют вихрь потока осознанья.

Погибнет гений. Вслед за ним пойдет
Толпа вздыхать и возносить кумира.
А я останусь. Нынче мой черёд
Любви и жизни плещется игриво.

Я снотворного наелась
В ночь, когда стихи творила.
На колесах вдохновенье
Мягко катится на отдых.
Ну и я за ним.

Капая слова из горла,
Хочется писать о главном,
Потому что в мире Солнца
Счастье светится местами
Понарошку иль взаправду.

Хороводы, песнопенья
На душе. Весна и сказка
Часто входят в жизнь мирскую
Как сестра и брат — семьёю,
Что на взгляд не очевидна.

А на самом деле нету
В мире силы, что могла бы
Разделить влеченье крови,
Той, что выше силы мысли.
Потому что мысли сила
Есть ничто в сравненье с кармой.

Мы судьбу определяем
Тем, что жить ей не мешаем,
Отдаемся ей на откуп.

И когда хватает духа
По теченью плыть, не глядя
На возможные каменья,
Что таятся под водою,
Отражающей зеркально
Всё, что слыло очевидным,
Наступает миг прозренья
И дарует свет и счастье.

Жаль, что счастье преходяще.
Впрочем, в этом и везенье:
Буду снова открываться
Миру, что влетает в душу
Сквозь распахнутые веки.

Как влюблённая девчонка,
Изредка пишу о счастье.
И хочу фонтаном светлым
Разделить его с тобою.

Прочитать прошу глазами
И впитать умом, душою.

Я молюсь о пониманьи
И в ответ хочу услышать,
Как и что ты мыслишь, если
Говорить ты не умеешь.

Потому что я, как уйма
Остальных обычных женщин,
Услыхать хочу ушами
Всё, что шепчет мне влюбленность
В образ, созданный наитьем,
И сложившийся в сознанье.

Ощутив тебя всем телом
(Клетки кожи не обманешь),
Отпускать не собираюсь
То, к чему стремилась долго,
И права была, вдыхая,
Капли света, что струились
Между мною и тобою.

Сохранить хочу себе я
Полыханья и сомненья,
Что друг друга воспаляют
И уводят вглубь Вселенной
Наши души.

Третьим глазом

Ты нашёл меня на карте
Мирозданья и природы.

Я сидела в уголочке,
Расковыривая угли,
От усталости надеясь,
Что заснуть удастся вскоре.

Я соскучилась по жизни,
Тлела блёкло и покорно.

Ты ж раскрасил город ярким
И напомнил мне о детстве
И о юности напомнил.

Чтобы поделиться сказкой,
Разыгравшейся в подкорке,
Получилось спозаранку,
Я словами записала
Счастья сон, что мне приснился
В дни, что я в тебе купалась
И плескалась беспробудно.

Ты не вздумай отвалиться.
Я расстроюсь. Так не надо.
Я люблю свою влюблённость.
Пусть и выгляжу опавшей.

Почему меня боишься
И загадочно линяешь
Каждый раз, когда почти что
Говорим мы обо всяком,
Что природа человека
Неизбежно подбивает
Рассказать
Без мыслей скромных?

На инстинктах и сомненьях
Поделиться просто светлым
Ничего не означает,
Кроме доброты задумки.

Радость нам дана Вселенной,
И подпитана инстинктом.

Быть самой собою надо.

Ведь иначе не удастся
Жить спокойно и бесстрашно.
От себя бежать нет смысла.

Даже если скорость света
Разовьет источник думы,
Обогнать не приведётся
Душу, загнанную в угол.

Впрочем, это рифмоплётство.

Правда только
На изнанке
Ощущенья…

Карма прибежала в спальню
Целовать меня в подушку —
Прямо рядом с головою,
Чтоб спалось-не просыпалось
Аж до самого рассвета.

Колдовала и шептала
Мне, смутившейся, на ухо,
Как приснится мне под утро
Всё, что я хочу сейчас же,
Здесь, с тобою, и не медля.

Близко, крепко, плотно, жарко,
Потно, скользко, необъятно.
Так хочу я эту сказку, что уж
Даже пусть колюче.

Обещанье исцарапать
Головой везде побритой
Мне вполне подходит к телу.
Ты мне вся к нему подходишь!

Только мысли почему-то
Разбегаются глазами
От того, что неспокойно
Мне всегда, когда ты рядом.

Возвращайся?