Федор Сологуб - Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест

Ты только для меня. На мраморах иссечен
Двойной завет пути, и светел наш удел.
Здесь наш союз несокрушимо вечен,
Он выше суетных, земных, всегдашних дел.

В веках – тебе удел торжественный и правый.
Кто скажет, что цветы стихов моих умрут?
Любовью внушены и осиянны славой,
Цветы бессмертные, нетленные цветут.

Повсюду вёл меня мой страннический посох,
И в рай земной, и в ад, стремительно крылат,
И я нашёл цветы в неиспаримых росах, –
Века не истощат их сладкий аромат.

Ты только для меня. Судьба нам не лукава.
Для светлого венца, по верному пути
Подруги верные, любовь моя и слава,
Нас радостно ведут. Не страшно нам идти.

Ты только для меня. Таинственно отмечен
Блистающий наш путь, и ярок наш удел.
Бессмертием в веках союз наш будет встречен.
Кто скажет, что венец поэта потускнел?

В моём безумии люби меня.
Один нам путь, и жизнь одна и та же.
Моё безумство манны райской слаже.
Наш рдяный путь в метании огня,
Архангелом зажжённого на страже.
В моём горении люби меня.

  Только будь всегда простою,
  Как слова моих стихов.
  Будь мне алою зарёю,
  Вся обрызгана росою,
  Как сплетеньем жемчугов.

В моём пылании люби меня,
Люби в безумстве, и в бессильи даже.
Всегда любовь нам верный путь укажет,
Пыланьем вечным рай наш осеня.
Отвергнут я, но ты люби меня.
Нам путь один, нам жизнь одна и та же.

  Отворю я все дворцы,
  И к твоим ногам я брошу
  Все державы и венцы, –
  Утомительую ношу, –
  Всё, что могут дать творцы.

Не весна тебя приветит,
Не луна тебе осветит
Полуночные мечты.
Не поток тебя ласкает,
Не цветок тебя венчает,
Даришь радость только ты.

Без тебя всё сиротеет,
Не любя, всё каменеет,
Никнут травы и цветы.
Вешний пир им не отрада,
Здешней неги им не надо,
Жизнь даруешь только ты.

Не судьбе земля покорна,
Лишь в тебе живые зёрна
Безмятежной красоты.
Дочь высокого пыланья,
В ночь земного пребыванья
Льёшь святое пламя ты.

Твоя любовь – тот круг магический,
Который нас от жизни отделил.
Живу не прежней механической
Привычкой жить, избытком юных сил.

Осталось мне безмерно малое,
Но каждый атом здесь объят огнём.
Неистощимо неусталое
Пыланье дивное, – мы вместе в нём.

Пойми предел, и устремление,
И мощь вихреобразного огня,
И ты поймёшь, как утомление
Безмерно сильным делает меня.

Имя твоё – воскресение,
Имя моё – Божий дар.
Их роковое сплетение –
Сладостный вешний угар.

Божьи дары не растрачены,
Я их ревниво сберёг.
Их разгораньем означены
Все перекрёстки дорог.

Нет для огней угасания.
Тают бессильные сны.
Верные дни воскресания
Верному сердцу даны.

Снова покачнулись томные качели.
Мне легко и сладко, я люблю опять.
Птичьи переклички всюду зазвенели.
Мать-Земля не хочет долго тосковать.

Нежно успокоит в безмятежном лоне
Всякое страданье Мать сыра Земля,
И меня утешит на последнем склоне,
Простодушным зельем уберёт поля.

Раскачайтесь выше, зыбкие качели!
Рейте, вейте мимо, радость и печаль!
Зацветайте, маки, завивайтесь, хмели!
Ничего не страшно, ничего не жаль.

Душа опять звучит стихами.
Пришла весна, и в сердце вновь,
Чаруя радостными снами,
Воскресла милая любовь.

Устал, устал я жить в затворе,
То ненавидя, то скорбя.
Хочу забыть про зло и горе,
И повторять: «Люблю тебя!»

Пойми, пойми, – пока мы живы,
Пока не оскудела кровь,
Все обещания не лживы,
И не обманет нас любовь.

Приди ты поздно или рано,
Всё усложни или упрость
Словами правды иль обмана, –
Ты мне всегда желанный гость.

Люблю твой взор, твою походку
И пожиманье тонких плеч,
Когда в мечтательную лодку
Тебя стремлюся я увлечь,

Чтобы, качаяся на влаге
Несуществующей волны,
Развивши паруса и флаги,
На остров плыть, где реют сны,

Бессмертно ясные навеки,
Где радость розовых кустов
Глубокие питают реки
Среди высоких берегов,

Где весело смеются дети,
Тела невинно обнажа,
Цветами украшая эти
Твои чертоги, госпожа.

Горит заря умильная,
Паденье дня тая.
За нами вьётся пыльная
Лиловая змея.

Тележка наша катится
Дорогою пустой.
Не жаль, что время тратится
Лазурною мечтой.

Смеётся в небе алая
На холмы, лес и луг,
И тает тень усталая,
Но ясно всё вокруг.

К чему тоске томительной
Предался б ныне я?
В закатный час медлительный
Со мной любовь моя.

Мы покидали милый дом,
Мы с тем приютом расставались,
Где с утомленьем и трудом
Минуты сладкие сплетались,

И всё, что оставалось там,
Что было для тебя так мило,
Все эти вещи, – старый хлам, –
Смеясь и плача, ты крестила,

Благословляя тот приют,
Где радость нам дарило лето,
Где духи мудрые живут,
Очаровавшие поэта.

Любви неодолима сила.
Она не ведает преград,
И даже то, что смерть скосила,
Любовный воскрешает взгляд.

Светло ликует Евридика,
И ад её не полонит,
Когда багряная гвоздика
Ей близость друга возвестит,

И не замедлит на дороге,
И не оглянется Орфей,
Когда в стремительной тревоге
С земли нисходит он за ней.

Не верь тому, что возвестили
Преданья тёмной старины,
Что есть предел любовной силе,
Что ей ущербы суждены.

Хотя б лукавая Психея
Запрету бога не вняла
И жаркой струйкою елея
Плечо Амуру обожгла,

Не улетает от Психеи
Крылатый бог во тьме ночей.
С невинной белизной лилеи
Навеки сочетался змей.

Любви неодолима сила.
Она не ведает преград.
Её и смерть не победила,
Земной не устрашает ад.

Альдонса грубая сгорает,
Преображённая в любви,
И снова Дон-Кихот вещает:
«Живи, прекрасная, живи!»

И возникает Дульцинея,
Горя, как юная заря,
Невинной страстью пламенея,
Святой завет любви творя.

Не верь тому, что возвестили
Преданья, чуждые любви.
Слагай хвалы державной силе
И мощь любви благослови.