Стихи про смелых - Илья Владимирович Ганпанцура

Быстрым бывает двухмачтовый кеч,

который с Европы везет к нам меч.

Быстрой бывает пиратская шхуна,

в атаку плывя на кеч наш безумно.

Кричат моряки капитану:

"Пиратов не счесть!"

Капитан им в ответ:

"Доставайте картечь!"

И в туже секунду кричит пират:

"Сдавайся моряк или отправишься в мрак!"

И тут же моряк хватает наш меч!

Пираты повержены. Спасён кеч.

Воду рассекая! Волны разбивая!

Красивая рыбка плывет за кораблём.

А корабль, как паровоз все пыхтит и дымит.

А рыбка наша красная все мыслит да молчит.

Но вдруг с глубины на поверхность, вжух!

И рыбка от неожиданности устремилась на дно.

И вот из воды появилось оно!

Рыбку испугавшее существо.

Акула белая простая. Равна массе кораблю

Водные струны обрывая, устремилась к судну.

Явно экипажу угрожая, поднимая гигантскую волну.

И не одну!

Но рыбка смелая такая

Кита синего призвала,

Тот приплыл, прогнал акулу.

Всё спасён, наш пароход.

Бесстрашный Ку принесся с боя,

Где победил нескромно тот.

Слава безмерна о Кузнечике

Порхала тут и там во мгле.

Бессмертный Шмель лишь превосходит,

Ведь он не проливая кровь,

Писал возвышенно и больно,

Про любовь и краски жизни.

И верили ему все округа.

Ох добр он. До вычурности скромен.

Тонет он в ней. Ведь выбраться не может.

Ведь совесть есть, а вот она судьба его, на все года!

Не быть поэтом невозможно!!!

Как утверждение, говорю!!

Ведь без событий жизнь на жизнь то не похожа!

Ох вдумайтесь в эти прохожие слова, поэты.

Помню знал я одного интеллигента

Шмеля, рудимента для не согласных со мной.

И даже победа над преградой, рифами…

Как над пиратами в рифмованном море.

Лучше всякого факта, я здесь историю вставлю

О кузнечике, летчике, вульгарно сжигая мили.

Которые подарила ему судьба,

Неужто все забыли…

Ведь не летал бы он, не хвастался.

Без песни соловьиной.

И только принять мою мысль

Вы вправе. В годину…

Яблочко, что закатилось под кроватку.

Не угостит собой больше ребят.

Что над ней спят так сладко, сладко.

Но сладость, сладость, в нем все-еще осталась.

Но для кого её хранить, эту сладость.

Я лучше выкачусь во двор,

И по стопам предков.

Деревом вырасту…

И укрою их внуков

от грибного, малого дождя.

Есть на белом свете профессия

Где героем мог стать лишь один,

Кто пророс из лавровой косточки,

Несчастный, поднявший смысл.

Тот кто смысл в душе изыскал,

Кто всю сущность бытия описал,

Жестом быстрым, лёгким, салютом,

Тем самым галстук свой завязал.

Лишь один, лишь один, джентльмен,

Один в истории был смыслом гранен,

Лишь один, лишь один, господин,

Браммелльским смыслом…

Планировать фланирование наука, для института.

Ведь все другие науки внуки этой науки.

Познать сейчас на досуге я помогу тебе

На луге, думал как и ты Исаак на досуге.

И не зря гулял он, по саду яблочному.

Там и оформил фасад своею формулою ясною.

Как-там значит поживают

Урожденные поэты.

Шумно пляшут на потеху,

Мирно сосуществовав.

Вот давайте ребятишки

Заглянем в их чудные миры.

Там на полочке лежит нужный нам учебник.

Давайте всмотримся туда

Очень нежно, нежно.

И там увидим мы его и его и этого.

Кто играет здесь главную скрипку.

Лишь единицам интересно узнать.

И значимость, определят лишь года,

Когда связаны будут военные цепи.

И дождемся ли мы, доживем, заглянем

В лицо тому единственно важному моменту?

И вот тогда для себя, для потомков, друзей!

Не восстановим. Оставим руины.

Чтобы было невозможно забыть.

Невозможно попытаться вспомнить.

Ведь мы не забудем некогда…

Что нам принесла война.

Трубите миру, господа!

К нам заглянул рассвет.

Он в окна золота прольет.

Пробудя шмеля и кузнеца.

Он удивляет каждый день.

И каждый раз так ново!

Ты на него взглянешь слегонца

И он секреты вскроет.

Как-то жили на полянке

Около оставленной баньки

Двое известных нам, друзьям

Старинных поэтов.

А как провожали жизнь?

А как расставались с ней?

Вот что в миг предстоит нам узнать.

О том, о всяком, о вечном…

Марафонец известен.

Удивлял быстрой

На приличия плюя

Отбирая у удачи слово.

Второй марафонец

Удивлял широтой

Иногда отставал. Ведь он как поэт

Убегал в