Месяцы слов - Вера Бурая

множу кофейную тару

снова ботинки в соль

минус последняя пара

встречи делю на ноль

мне интересно без фальши

только с одной собой.

этот январь настоящий

белый и голубой

снег не растает до мая

под фонарями тень

ветки деревьев ломает

свет прибавляет день.

засыпай скорей, малютка,

не тревожься: сторожу.

посижу ещё минутку,

дивных снов наворожу.

пусть не Оле, не Лукойе

(прыскать, дуть, менять зонты),

но придумаю такое,

чтоб с восторгом суеты

рассказала мне, как мимо —

лётно вспыхнула весна:

быстрота неодолима

исчезающего сна.

проскользили по ресницам

блики тёплого луча.

зимним утром сладко спится.

я вернулась. не встречай))

я весна!

я иду и жмурюсь от удовольствия

новизна

слитки крыш бликуют лучисто-звёздные

по глазам

понимать всё проще

всё беспрепятственней

парусам)))))))))))))))))

в одну и ту же не стоит

дважды

без вариантов тебя не видеть

никак не легче ничуть не

важно.

и я бессильна лететь в рапиде

к звезде, твердить: "мне никто

не нужен"

безумным путником

бонапартом.

сегодня ветрено. день

простужен

и небо здесь накрывает

мартом

зелёно-розовый апрель

обманут ветром и простужен,

смешав оттенки в грязных лужах,

рисует в небе акварель.

о тучи вытирает кисть

нежнейше-робкими штрихами

наброски: синь над облаками

и на берёзке первый лист

наивный, радостный до слёз,

раскрасив мрачный старый город,

упав капелью мне за ворот,

даёт понять — пришёл всерьёз.

загрустила, закуталась

в серый плащ

заблудилась, запуталась.

ну не плачь,

отложи до свидания

удалось

оправдать ожидания

сорвалось

как и было обещано.

милый Лель,

отстрели этот бешеный

неапрель

крошки мая перелетные достучат.

детка Майя в доме белого кирпича:

босоножки, на футболке забавный принт.

за окошком вырос ландыш и гиацинт —

многоцветье: разрисован асфальт мелком

на рассвете вьются ласточки высоко

дождь под вечер фианитами насорит

воздух легче ближе небо-александрит

май бушует дождями по кронам

белым цветом ночей Питер

приближение по микронам

из футболки опять в свитер

из салатового в коричневый

луч из облака пылью стелется

ничего, разумеется, личного

ветер гнёт и ломает деревце.

июнь.

черничная ночь и

корично-мятные взгляды.

моих признаний не хочет

ее мне тоже не надо

уже

светает и снова

тебе меня слишком мало

не дай мне повод и слово

мосты сожгла и сломала

себя.

не чувствую боли

анестезия. немею.

на раны хватит ли соли

тебя забыть.

честь имею.

молчание дороже серебра,

но ценно тем, что слушать не мешает.

пусть в книгах будет жить любовь большая

и от добра не ищется добра

июньский дождь невесело прошёл,

но я нуждаюсь в них. когда за сорок:

и сердцу лень, и взгляд уже не зорок,

и если грустно — это хорошо

молчит,

пролив половину лета

холодной струей за ворот,

июль

разводит руками: где-то

от жажды сгорает город

другой

гора бесполезных фенек

и кто бы там что ни постил

вся суть — ни дома, ни сна, ни денег

на самый паршивый хостел

иным

с балконов моря разлиты

напитки в приличных барах

себе

прохлада и запах липы

на Гоголевском бульваре

в каждой книге по паре закладок

наше летнее утро, возможно,

крепкий кофе, гора мармеладок,

целоваться глазами, а позже

на веранду за велосипедом

в колокольчики, пуговки, травы.

ближе к ночи — уютные пледы

пианино, очки без оправы,

мягкий свет, телефон на беззвучный

и почти не дышать, чтобы слышать

как крадётся в окно лунный лучик

и шаги мягких кошек по крыше

я в столице, с тобой.

у меня сотня лиц,

настроений, имён

и симпатий. домой

не спеша. я одна

научилась решать

за двоих, и умею

смолчать, там, где на —

до. тебя сберегу,

не предам. мне бы до

воскресенья, а там

точно знать: убегу,