Чудом сохранившиеся кадры военной кинохроники запечатлели выступление украинской певицы Людмилы Исаевой перед моряками Северного Флота в момент исполнения ею песни «Морячка» с флотским джаз-оркестром под управлением Александра Рязанова.
Уезжал моряк из дому,
Стал со мною говорить:
«Разрешите вам на память
Своё сердце подарить!
И когда я плавать буду
Где-то в дальней стороне,
Хоть разочек, хоть немножко
Погрустите обо мне».
Я ответила шутливо,
Что приятна эта речь,
Но такой большой подарок
Неизвестно, как сберечь.
«И к тому ж, товарищ милый,
Разрешите доложить:
Чтобы девушка грустила –
Это надо заслужить!»
Он обиделся, наверно,
Попрощался кое-как.
Шутки девичьей не понял
Недогадливый моряк.
И напрасно почтальона
Я встречала у ворот.
Ничего моряк не пишет,
Даже адреса не шлёт...
Мне и горько, и досадно,
И тоска меня взяла,
Что не так ему сказала,
Что неласкова была.
А ещё того досадней,
Что на людях и в дому
Все зовут мены морячкой,
Неизвестно, почему...
«МОРСКОЙ ЯСТРЕБ»
муз. Ю. Милютина, сл. Е. Долматовского
Весной 1941 года на Одесской киностудии режиссёр Владимир Браун снимал художественный фильм «Морской ястреб». В фильме рассказывалось о нелёгкой борьбе советского сторожевого корабля с подводной лодкой некого условного противника. Съёмки были в самом разгаре, когда неожиданно грянула война, и в сценарий пришлось срочно внести уточнение: вражеская подводная лодка, которая была закамуфлирована под мирное рыбачье судно, оказалась немецкой.
Первоначально писать музыку к фильму планировалось поручить композитору Юрию Милютину. Но тот как раз в это время работал над двумя фильмами: в Москве - над фильмом «Сердца четырёх», и тут же, в Одессе, на фильмом «Дочь моряка». Поэтому вместо него режиссёр Браун пригласил Генриха Варса, руководителя Львовского теа-джаза.
У Варса был большой опыт работы в польском кино, поэтому он легко справился с музыкальным оформлением фильма «Морской ястреб». Но когда дело дошло до написания заглавной песни, то он вежливо, но твёрдо отказался, мотивируя свой отказ тем, что для написания популярной песни нужно быть гражданином СССР и хорошо знать характер, быт, нравы, и эстетические запросы советских людей. Иностранец, проживший в стране всего два года, ничего этого знать не может. И он, разумеется, был прав.
К счастью, в это время освободился Ю. Милютин. Он сразу согласился написать необходимую для фильма песню и предложил, что текст будущей песни может написать молодой поэт Евгений Долматовский, вместе с которым он успешно работал над песнями к фильму «Сердца четырёх».
Песня Милютина на слова Долматовского получилась замечательная, причём особое впечатление производили слова припева «Отходит от берега «Ястреб морской» и девушка машет рукой». В фильме песню пел актёр Чеслав Сушкевич, исполнитель роли матроса Карпенко, и очень скоро песню запела вся съёмочная группа.
Началась война, и было решено прекратить съёмки, но по настоянию военного консультанта картины контр-адмирала Б. Жукова их продолжили, ведь это уже был фильм о борьбе с фашистами. И работа над фильмом продолжилась, несмотря даже на то, что Одесса уже начала подвергаться бомбардировкам. Обстановка ухудшалась, и съёмочная группа для завершения работы была перебазирована в Новороссийск. Здесь артисты, занятые в картине, в свободное от съёмок время сформировали артистическую группу и выступали в госпиталях, на призывных пунктах, в воинских частях, в цехах фабрик и заводов. И каждое своё выступление они заканчивали исполнением песни «Морской ястреб». Песня была мелодичная, легко запоминалась, её содержание многое говорило каждому моряку. А когда 24 января 1942 года фильм «Морской ястреб» вышел на экраны страны, её узнали и полюбили во всех уголках страны.
Начиная со времён «хрущёвской оттепели» кинофильм «Морской ястреб» по каким-то неведомым ныне соображениям был изъят из проката и постепенно забылся. А так как его заглавная песня не была записана на пластинку и не транслировалась по радио, то была забыта и она.
Но вот в середине 70-х гг. о ней неожиданно напомнил ни кто иной, как Леонид Ильич Брежнев в своей книге «Малая земля». Малой землёй назывался небольшой клочок земли под Новороссийском, отбитом у гитлеровцев морскими пехотинцами 18-й десантной армии и удерживаемой ими 225 героических дней.
Военные статистики потом подсчитали, что на каждого защитника Малой земли пришлось почти по 1330 кг вражеских бомб и снарядов. И вот в этой, не поддающейся никаким описаниям обстановке, находилось место и для песни. Особенно любимой, по свидетельству Л. Брежнева, была песня «Морской ястреб».
С тех пор эта песня пережила как бы второе рождение: её снова стали издавать в песенных сборниках, её стал исполнять популярный певец Иосиф Кобзон.
Закурим матросские трубки
И выйдем из тесных кают.
Пусть волны доходят до рубки,
Но с ног они нас не собьют.
На этой дубовой скорлупке
Железные люди живут!
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.
Мы клятвой связались до гроба –
Пусть тысячи бурь впереди,
Ведь ястреб под вахтенной робой
Наколот у нас на груди.
Эй, старый разбойник, попробуй
К родным берегам подойти!
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.
Мы дружбу скрутили канатом,
Гордимся мы дружбой такой!
Мы в море уходим, ребята,
Нам Родина машет рукой.
На палубе парус крылатый
Взлетает, как ястреб морской.
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.
ДВА МАКСИМА
муз. С. Каца, сл. В. Дыховичного
Однажды поэта Владимира Дыховичного пригласили выступить перед ранеными бойцами. Когда поэт пришёл в госпиталь, то первое, что он увидел, это стоящий в вестибюле под лестницей армейский пулемёт системы «Максим». А среди раненых, как выяснилось, был и хозяин пулемёта, которого звали тоже Максим! Это удивительное совпадение так поразило поэтическое воображение Дыховичного, что он, вернувшись из госпиталя, немедленно засел за сочинение стихотворения о «двух Максимах».
На другой день, встретившись со знакомым композитором Сигизмундом Кацем, поэт показал ему своё стихотворение. Когда тот прочитал стихотворение, то сразу понял, что оно имеет ярко выраженную песенную форму, а песня, если она хороша, воздействует на слушателей намного сильнее, чем просто стихотворение. И. Сигизмунд Кац решил сочинить мелодию к стихотворению Дыховичного.
«1941 год - грозный год, - писал композитор в своей книге «Дорогами памяти». — В конце июля начались воздушные налёты на столицу. Многие москвичи дежурили на крышах своих домов, во дворах и подъездах. Хорошо помню свой номер четыре, чердачное окно, из которого я выглядывал на улицу... Иногда бывало очень шумно и хлопотно, но кое-когда удавалось сидеть «без дела»... В такие более спокойные для нашего района ночи, я обычно пытался сочинять - это немного отвлекало от тяжёлых мыслей, связанных с внезапно начавшейся войной, и немного избавляло от чувства - что сказать! - страха...
- Так-так-так, - говорит пулемётчик,
- Так-так-так, - говорит пулемёт, - пытался я вникнуть в стихи Дыховичного, которые он мне вручил, - мы случайно встретились на улице. Поздно ночью, после отбоя воздушной тревоги, посидел немного за роялем, потом за письменным столом, и через два-три часа клавир песни был готов. Я сразу почувствовал, как растёт ощущение своей причастности к семье защитников Москвы. Впервые с начала войны я уснул сразу. Моя творческая совесть была спокойна: первая военная песня написана».
Правда, на радио новую песню приняли без энтузиазма, посчитали её излишне легкомысленной, но потом всё же решили пустить в эфир и посмотреть на реакцию радиослушателей. Постановили, что песню споет Борис Чирков, исполнитель роли легендарного киногероя Максима. В ближайшей радиопередаче Чирков сначала спел полюбившуюся всем песню «Крутится, вертится шар голубой» с новыми, «военными» словами, а затем обратился с приветствием к красноармейцам, сражающимся на фронтах, и закончил своё приветствие исполнением новой песни «Два Максима». И буквально на следующий же день на радио посыпались сотни писем и телефонных звонков с просьбой повторить песню. Таким образом, спор о песне был раз и навсегда решён самими радиослушателями.
