Человеческое
Когда тяжело тебе
И ноет былая боль,
И веры в твоей мольбе —
Жестокий и чёткий ноль,
На шее — петля пространств,
По венам — ножи времён,
И тянут сознанье в транс
Магниты былых имён, —
То знай — от тебя ушла —
Ушла, как уходит день,
Твоя световая мгла,
Твоя вековая тень:
Ушла от тебя она
К другому ли, в пустоту —
Не важно. В окне весна
Иная,
а ждёшь всё ту…
Хоть сам ты давно не тот.
И та — уж давно не та,
Но ты без неё — никто! —
Несчастие, пустота!
По скорбным пустым годам
Рассеешь пылинки чувств,
Не сможешь понять, когда
Веселие или грусть,
Когда не найдёшь в себе
Себя и былую боль,
То та, кто нужней тебе,
Вернётся, чтоб стать судьбой.
Курила полночь дымный ладан
Клубами едкой темноты
И наполняла майским ядом
В ночи живущие мечты.
И дым к востоку поднимался,
И в небе змеем извивался,
По звёздной речке проплывал
В густое озеро рассвета,
Где светом день плескался, ал,
Грустила бледная комета.
И белой лилией цвела
Ночная тишь, во тьме светла.
Но кто-то шёл, шептался с кем-то:
По лесу тихие шаги
Прошили тьму невнятной лентой.
Пространства утренний изгиб,
Свивая в кольца свет туманный,
Надел на лес их,
На поляны —
На остро-тонкий стержень тьмы…
И стали млечными просторы,
В них робко птичьей кутерьмы
Огонь затеплился, в котором
Сгорала, плавясь, тишина,
Куреньем полночи пьяна.
С помощью денег расплачиваешься
Внутренней свободой за внешнюю.
Очнуться далёкой планетой…
Очнуться далёкой планетой,
Забытой своею звездой,
Летящей куда-то и где-то
Над тёмной вселенской грядой.
И видеть квадраты и кольца
Тебе неизвестных времён,
Звенящие как колокольцы
Забытых, но звонких имён.
Встречая вторичные дали,
Забыть о первичных навек,
О том, что тебя называли
«Любимый ты мой человек».
И знать, что какого-то завтра
Не будет уже никогда.
Сомкнётся кромешная правда:
Я — глина, песок и вода…
Пространство — функция ума
(триолет)
Пространство — функция ума,
Преобразующая время
В мечты, события, прозренья.
Пространство — функция ума!
И пусть сомнений в этом — тьма,
Но даже в энных измереньях —
Пространство — функция ума,
Преобразующая время.
Стекает утро вязким солнцем
С покатых крыш,
И день стоит над горизонтом,
Кудряв и рыж.
Осенней солнечной слезою
Позолочён,
Он ловит блик под бирюзою,
Хрустит лучом.
Зерном печали кормит небо,
Молчит оно,
Глотая, словно крошки хлеба,
Её зерно.
И пусть сентябрь горчит повсюду
Сырой строкой,
Но этот день подобен чуду,
Живой такой!
И льются тихие просторы
Струёй времён
На бесконечные повторы
Иных имён.
На недовольное шептанье
Тоски земной,
На все предчувствия и тайны
Судьбы иной…
И что ему угрюмый невод
Земной тоски,
Когда задумчивое небо
Кормил с руки!
Что буду я делать весной?
Что буду я делать весной?
Наклею на чувства листочки,
Твой голос, как поле, льняной
Заставлю цвести в моих строчках.
Оранжевых бликов семье
Пошлю приглашенье в свой терем.
В его малахитовой тьме
Чтоб не было места потерям.
Что буду я делать весной?
Вино из черешневых мыслей,
Напиток покоя лесной,
Слегка от забвения кислый.
Мгновений кусающих рой
Потонет в потоках сирени,
Окажется тихой строкой
Какого-то стихотворенья.
Что буду я делать весной?
Сшивать временами пространства?
Взойдя на порог неземной,
К астральному буду пристрастный?
…А ивы речные глядят
В парные закатные воды,
И вечер, лучами объят,
Спускается тьмой с небосвода.
И мир — как обычно — ничей,
Весенний ли, зимний, осенний.
Порхание дней и ночей,
Сплетение света и тени.
Сегодня есть, а завтра нет.
Таков закон, увы.
Порхает случая билет —
Лови его, лови.
Весны сквозная синь.
Светящаяся истина.
Застенчивость осин,
Прозрачная, лучистая.
Кораблики тепла
По морю стыни плавают,
И теплых дней расплав
Стекает с неба лавою.
Весны блестящий диск
Вокруг меня вращается,
И мир, суров и льдист,
На части разрезается. —
На щебетанье мглы,
На пенье ручейковое,
На воды рек, светлы,
Что были стужей скованы…
И солнечным стеклом
Леса переливаются,
Как память о былом,
Всегдашняя, живая вся!
А солнце — просто дым,
Оранжевый, берёзовый
Над мартом молодым,
Над снегом бледно-розовым.
Цветной тишиной октября
Темнеющий день рисовал
В тетради с названьем заря
Свинцовой прохлады овал.
И контур нечёткий его
Врезался в лиловую тьму,
В которой брело существо,
А кто? — недоступно уму…
Возможно, прощальная тень
Прошедшей прекрасной поры,
А может, закатный олень,
Идущий в иные миры.
А может, затравленный зверь
Души опустевшей, больной —
В безверие, в сумрак потерь —
Он крался лесной стороной…
И небо струило печаль
По веткам и листьям дерев,
Покоя вечернюю шаль
На шею тревоги надев…
Стоял я среди валунов
Забвенья, дышал немотой,
Луны золотое руно
Сбирая тоскою густой.
Темнело. И лес в темноте —
Как терем судьбы — до небес,
Там, будто искристая тень,
Цвело ожиданье чудес.
Пришедшая в терем судьбы
Осенняя гулкая ночь
Качала осины, дубы,
Не в силах тоску превозмочь.
И хлопнула в тереме дверь,
Рассыпалась тьма на куски,
И шедший в безверие зверь
С рычаньем оскалил клыки…
Последний летний день с небес слетел,
Прохладно стало тёмными ночами.
На мягкую листвяную постель
Покой ложился тихими лучами.
Простор лесов прозрачнее, светлей.
Гуляют переливчатые блики
По сумраку пустеющих аллей
Под журавлей прощающихся клики.
Рядится осень в алые шелка,
И ветры, как осипшие свирели,
Свистят, и гонят, гонят облака
По выцветшей небесной акварели.
Ах, осень, осень, ты ли это? Я ль
Попал в твои холодные объятья?
И — понимаю:
Если есть печаль, —
Она приходит в самых ярких платьях!
В сырое холодное лето
Горячие мысли одеты.
А мы в ожиданиях тлеем,
Скользя по дождливым аллеям.
И тёмная пена событий
Вскипает над тем, что забыто.
А в чёрной воде откровений
Искрятся пылинки сомнений.
Кривые зеркальные ночи
Помножат на сто одиночеств
Число отражений рассветов,
Потерянных памятью где-то.
А дней перламутровый клевер,
Бегущий по небу на север,
Рассеет пыльцу расставаний
По серым лесам расстояний.
И кольца времён разомкнутся.
Прольётся бессмертие в блюдце
Глубокой печали о чём-то,
Растаявшем за горизонтом
Того водянистого лета,
В которое были одеты
И мысли, и чувства, и даже
Земное бесчувствие наше.
