Татьяна Стрыгина - Пасхальные стихи русских поэтов

Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола!
Немолчно в Божьих храмах
Поют: «Христос воскрес!»
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую,
Братскую дай нам любовь на земли!
Сыне, Распятый во имя любви!
Ожесточаемое
Оскудеваемое
Сердце Ты в нас освежи, обнови!
Дух Святый! Правды источник живой!
Дай силу страждущему!
Разуму жаждущему
Ты вожделенные тайны открой!
Боже! Спаси Ты от всяких цепей
Душу проснувшуюся
И ужаснувшуюся
Мрака и зла и неправды людей!
Вставших на глас Твой услыши мольбу,
И цепенеющую,
В лени коснеющую
Жизнь разбуди на святую борьбу!

Весть, что люди стали мучить Бога,
К нам на север принесли грачи…
Потемнели хвойные трущобы,
Тихие заплакали ключи…
На буграх каменья обнажили
Лысины, покрытые в мороз…
И на камни стали капать слезы
Злой зимой очищенных берез.
И другие вести, горше первой,
Принесли скворцы в лесную глушь:
На Кресте распятый, всех прощая,
Умер Бог, спаситель наших душ.
От таких вестей сгустились тучи,
Воздух бурным зашумел дождем…
Поднялись – морями стали реки,
И в горах поднялся первый гром.
Третья весть была необычайна:
Бог воскрес, и смерть побеждена!
Эту весть победную примчала
Богом воскрешенная весна.
И кругом леса зазеленели,
И теплом дохнула грудь земли,
И внимая трелям соловьиным,
Ландыши и розы зацвели.

Передо мной Голгофские ступени:
Душа моя, опомнись и вздохни!
Здесь первое движенье – на колени;
Здесь первая молитва – помяни!..

Перед Крестом, перед Распятым зримым,
Дрожа, творю я знаменье креста,
И, скованы стыдом неодолимым,
Молчат мои бессильные уста.

Кто я и где?.. Волненью нет предела…
Как в пламени стоишь – где распят Бог!
И скорбь души, и содрогание тела,
И тайный страх, и тяжкий-тяжкий вздох…

Мне видятся раскрытыя объятья;
Мне слышатся удары молотка;
Мне чуются мучителей проклятья
И Матери бесслезная тоска.

И больно мне, и страшно беспредельно
Лицо Его и в мысли созерцать —
Кровавое, поникшее смертельно,
Но полное желанья пострадать.

Так, Сам Он, Сам принял венец терновый,
Он Сам взошел на этот страшный Крест,
И распростер… <текст утерян>
Обняв врагов и грешников всех мест.

Но кто сочтет моих падений меру!
Но кто мне даст, хотя на краткий миг,
Разбойника раскаянье и веру,
Чтобы вздохнуть о немощах своих!

Как подойти, коснуться покаянно
К подножию воздетого Креста!
Где взять мне сил вести себя сохранно
В присутствии распятого Христа!

Как мне поднять глаза на этом месте!
Скажу ль Ему, что я Его люблю?
Иль дам обет, без страха и без лести,
Что я Его вперед не оскорблю?..

Где взять мне слез – излить благодаренье,
Сокрытое в душевной глубине,
За всю любовь, и милость, и спасенье,
С Креста Его дарованныя мне!

Вот – молятся и тихо плачут братья,
Их ясен взор, им на сердце тепло,
А я один, смущенный у Распятья,
Вздыхаю лишь тревожно, тяжело.

Спаситель мой! не в силах я молиться…
Прими одно желание мое!
Будь милостив, дай плачучи склониться
На крестное подножие Твое…

Не раз к тебе я восходил,
Гора всемирного спасенья;
Но слова я не находил,
Достойно высказать моленья.
Нет, есть слова, молитва есть,
Да я сказать их не умею,
Изнемогаю я, хладею:
Ты Сам дай силу произнесть —
Простри ко мне свои объятья,
Коснися сердца моего,
Да у подножия Распятья,
Среди народа Твоего
И славословящего лика,
Паду, рыдая об одном:
О, помяни меня Владыко,
В Небесном Царствии Твоем!

Ах, здесь ли место многословью:
Вот след Креста, разлом скалы;
Здесь истекал Спаситель кровью,
Средь злобы, смеха и хулы.
Еще ли нужно дополненья?
Во прах! – и больше ничего…
Как тут сказать свое моленье!
Хотя бы выплакать его,
Хотя б единою слезою,
Хотя бы вздохом передать,
Как нищ и жалок я душою
И как нужна мне благодать!
Не презри горестного клика
О недостоинстве моем
И помяни меня, Владыко,
В Небесном Царствии Твоем!

Нельзя глядеть места твои,
Места неслыханных страданий,
Места наслыханной любви.
Даруя всем залог спасенья,
Здесь распят был Спаситель мой:
А я остывшею душой
Ценю ли тайну искупленья?
Благодарю ли за него?
Не часто ль здесь стою как зритель?..
Спаси еще меня, Спаситель,
Но от меня уж самого:
Твое могущество велико
И беспредельно благ ты в нем:
О, помяни меня, Владыко,
В Небесном Царствии Твоем!

Благослови мне помолиться
О тех, кто верою водим,
Просил меня здесь преклониться,
Перед Распятием Твоим.
Их скорби, слезы воздыханья
Слагаю к Твоему Кресту:
Возри к ним полный состраданья,
Дай сердцу мир и чистоту;
Пусть капля крови драгоценной
Их освежит в земной борьбе;
Обрадуй их, Господь вселенной,
Внемли тоскующей мольбе…
Тебе не нужно слез и крика,
Раздастся вздох – и Ты при нем;
О, помяни нас всех, Владыко,
В Небесном Царствии Твоем!

Итак, о чем мечтал когда-то,
О чем молился я порой,
Что душу радовало свято, —
То вот я вижу пред собой!
Твержу себе неумолимо
И сам не верю между тем,
Что я у стен Иерусалима,
Что я вот еду в Вифлеем!..

Так много памятных явлений
Встает пред бедною душой,
Так много сразу впечатлений,
Что я подавлен их толпой:
Теснятся в душу быстро, смутно,
Едва слежу их в тишине,
И грусть, и радость поминутно
Чредой сменяется во мне…

Ерусалим – одно кладбище;
Идем на родину Христа!
Здесь путь ровней, и зелень чище;
И веселей кругом места.
А древность снова обступает!
Смотри, живая голова:
Цепь Моавитских гор сверкает;
Над Мертвым морем синева;

Там длинный слой густого пара
Повис вдоль гор и берегов,
Как мгла от древнего пожара
Пяти библейских городов.
Наш путь идет, то поднимаясь,
То опускаяся слегка,
Между горами, опираясь
На их отлогие бока.

Здесь и по камням, по стремнинам
Побеги зелени висят,
И чуть не рощи по долинам
В глаза мне весело глядят.
А по бокам все эти горы
Каймой широкою идут;
Они и ныне, как в те поры,
К вертепу путников ведут.

Благочестивые преданья
Сопровождают каждый шаг
И будят в нас воспоминанья
О днях чудес и дивных благ.
Вот – ныне полный запустенья —
Колодезь памятный сердцам,
Как место нового явленья
Звезды восточным мудрецам.

И что-то веет пред душою
И тихо шепчет мне: «Смотри —
Какой влечешься ты звездою,
Какие ты несешь дары!»
Молчу… Ильинская обитель
На горке высится над всем;
Отселе разом видит зритель
Ерусалим и Вифлеем.

Здесь ангел некогда пророка
Воздвиг уснувшего: «Восстань!
Тебе идти еще далеко,
Восстань и ешь: вот Божия дань!»
И встал пророк, и укрепился,
И сорок дней он шел, пока
Его душе Господь явился
В дыхании кротком ветерка…

И мнится мне, что будто кто-то
Вдруг на меня слагает длань
И, весь проникнутый заботой,
Зовет найсточиво: «Восстань!..
Восстань, объятый сном греховным!
Очнись, опомнись: близок срок, —
И пред тобой, рабом виновным,
Господь в вертепе недалек!»

И слышит сердце все внушенья,
И знает – истине укор;
Но… жадно ловит впечатленья
Окрестных мест, далеких гор…
Вон – по горе – в Хеврон и Газу
Верблюды тянутся гуськом;
Так ясно видимые глазу
С своим зыбучим седоком.

А здесь – любимая дорога
Евреев грустных: вот они
Идут в кругу своей родни
Призвать Иаковлева Бога,
Святого Праотца почтить,
Взглянуть на памятник Рахили,
У ней поплакать на могиле,
Прошедшим душу освежить.

С горой подушек и с узлами,
Перину кинув на осла,
На нем и боком и верхами
Сидят еврейки без числа…
С душой, прискорбием объятой,
Спешу скорей их обогнуть
И между зелени богатой
Я продолжаю тихий путь.

О, дай Бог кончить благодатно
И не смущаяся ничем!
Уже глядит светло, приятно
Изжелта-белый Вифлеем.
Ему подножием далеко
Рельефно выдалась гора;
Кругом террасами широко
Вся опоясана она;

За нею тесным полукругом
Дома приветливо встают
И, поднимаясь друг над другом,
К себе как будто бы зовут.
Я в группе зданий беспрерывной
Вертеп стараюсь угадать:
«Не вот ли он? не там ли дивный?»
И развлекаюся опять.

В краю, что небо возлюбило,
Откуда царственный пророк
И Сам Господь его – все мило,
И дорог каждый уголок.
По белокаменной дороге
За нами весело следят
И вифлеемец босоногий,
И куча смугленьких ребят,

И их товарищ неразлучный
В отважном беге по горам,
Барашек крашеный и тучный,
Как бы приросший к крутизнам.
Вот с перламутровым издельем
Нас окружает молодежь,
Шумя с рассчитанным весельем:
«Москов хорош! купи, хорош!»

Но крепче их, по горным склонам
Сады, красуяся, манят
И светло-палевым лимоном,
И нежным яхонтом гранат.
Там, под смоковницей широкой,
Глядит так ласково, с сынком,
Лицо арабки черноокой,
В ее хитоне голубом…

В таком же, может быть, наряде
Текла по этому пути
Пречистая, чтоб в малом граде
Спасенье миру принести…
И этот город предо мною:
О, здравствуй, тихий Вифлеем!..
Я собираюся душою,
Но весь взволнован я и нем…

Прочь гордость, зависть, раздраженье!
Прочь – все дурное из души!
Ах, сердце, жданное мгновенье
Достойно встретить поспеши
К Тому, кто сам Младенцем малым
В вертепе плакал и терпел,
Иди и ты дитей бывалым,
Как он любил, как Он велел.
И там, где хор духов небесных
С святою радостью парил
И пел о милостях чудесных,
Явитесь хором, полным сил,
Ты – свет души – живая вера,
Ты – радость жизни всей – любовь!

Явитесь: вот близка пещера,
Вот сонмы Божиих рабов,
Пришельцев дальних и соседних,
Идут, теснясь, в пещеру ту, —
Меня же хоть в числе последних,
Введите к Господу Христу…

Невольно внутренне я каюсь,
Молю прощения себе
И тихо, следуя толпе,
В вертеп все глубже опускаюсь.
Там словно ангелы с небес,
Мерцают светлые лампады,
Как бы глася: «Младенец здесь!

И он и Матерь всем вам рады;
Дары Им больше не нужны,
Лишь веры ждет от вас Создатель:
Войди – из дальней стороны,
Войди – окрестный обитатель;
Войдите, бедный и богатый;
Явись с любовью, верный раб,
Пади со вздохом виноватый!»

И богомольная толпа,
Крестясь, целует стены, двери,
Целует место Рождества
И самый пол святой пещеры.
Забыт весь путь, беды и грозы,
И слышны вздохи от души,
И полились живые слезы
На помост мраморный в тиши;

Одна бежит, другая блещет;
Тот пал – и медлит отойти;
Так хочет свечку поднести,
А жжет ее – рука трепещет!
И долго-долго предо мной
Толпа святыню заслоняла,
И за живой ее волной
Душа невольно наблюдала.

Здесь вера дышит на тебя
Так просто, ласково, семейно:
Арабы молятся любя,
Войдут в вертеп благоговейно
И на коленях пред святым
Сидят и смотрят бесконечно:
Здесь все так близко им, сердечно,
И Бог-Младенец ближе к ним.

С заметным чувством благодати,
Теснятся малые туда ж
И о Спасителе-дитяти
Как будто думают: он наш!
И перед яслями Младенца,
И перед местом Рождества,
Кругом священного столпа
Обвились ленты, полотенца,

Чтоб, прикоснувшися к нему,
Хоть на единое мгновенье,
Понесть с собою освященье
И радость дому своему…
А я… смотря на вид прекрасный,
На эту веру ко Творцу,
С чем я паду, с чем я, несчастный,
Явлюся Божию лицу?

Дел добрых нету за душою,
Труда пути не испытал:
Что ж ныне я Тому открою,
Кто за меня вот здесь лежал?!..
Одни намеренья благие
Я разве выскажу пред Ним?
Надолго ли?.. как в дни былые
Они рассеются как дым…

Молитву ли в душе тернистой
Затеплю ныне я?.. увы!
Ведь нет елея – веры чистой,
Огня нет – пламенной любви…
Мелькают в сердце, словно грезы,
Слова и вздохи чередой:
Ах, что слова! что наши слезы!
Порыв мгновенный и пустой!

И сознаю я понемногу,
Что я в холодности окреп:
Не так молиться нужно Богу!
Не так являться в сей вертеп!
Не так!.. и тяжко я смутился,
Поник от немощи своей…
Зачем я раньше не явился,
Когда я веровал теплей!..

Вот тот вертеп передо мною,
Вот ясли те я увидал,
О коих детскою душою
Я в церкви Божией слыхал,
Чему в рождественские Святки,
Бывало, радовался я:
Где ж веры той хотя остатки?
Где радость прежняя моя?..

Что ныне? скорбь одна, томленье;
Душа болит от дел моих,
И горько, страшно охлажденье
На этом месте в этот миг!..
В таком затмении плачевном,
Как я хотел бы пасть во прах
И в сильном трепете душевном
Разлиться в пламенных слезах

И воплем огласить пещеру:
«О Иисусе! возбуди
Опять младенческую веру
В моей хладеющей груди!
О Иисусе!.. я в волненьи,
Я падаю: Спаситель мой,
Дай руку!.. Вспомни день рожденья
И радость Матери святой.

И здесь, где Ты родился, ныне
Меня духовно возроди,
И сам, как мать, в тиши святыни,
В свои объятья огради,
Уйми сердечную тревогу,
Спаси, как ведаешь, меня,
Спаси, да с радостью и я
Воскликну: слава в вышних Богу!»…