Максим Рыльский - Стихотворения и поэмы

Уж просо скошено, и в поле тихо стало.
Дни холодны, повиты синевою.
Уж не вернуть того, что миновало:
Оно прошло — и кажется мечтою!

А сколько, сколько было грез весною,
Что золотистым пенились потоком
И растеклись! И я один с тобою,
Лазурь небес, раскрытая широ́ко…

Есть женское имя, как нежно оно,
Печаль в нем, любовь и надежды какие,
Весенним дыханьем напоено:
            Мария.

Как запах фиалки осенней порой,
Как девичья песня сквозь сны снеговые,
Звездою сияет над темной землей
            Мария.

И пусть я святое в себе погашу,
И пусть не увижу, сражаясь, зари я, —
Последнее слово, что я напишу:
            Мария.

Дождь на дворе, и ветер не смолкает, —
Пусть отдохнет двустволка на стене!
Кто под дождем бродить в полях желает?
Нет, лучше здесь, в домашней тишине.

Здесь огонек в печурке не пылает,
Чуть тлеет, но в сердечной глубине
Веселые картины пробуждает,
Напоминает о забытом дне.

Здесь фортепьяно, и еще теплее
Мне от него. Прикосновенья рук
Оно всё ждет, чтоб пробудился звук.

Здесь встретился я с музою моею
И, в руки лиру взяв и светлый лук,
Плыву, как тень, по морю снов за нею.

Мы встречались с тобой только раз.
Ты прошла, ты исчезла из глаз,
И закрыли твой образ снега,
Замела, закружила пурга.

А быть может, снежинка и ты,
Принесенная к нам с высоты,
Чтоб сердца нам сковать навсегда,
А самой улететь без следа?

Помнишь тени домов на углу,
Уходивших в глубокую мглу?
Помнишь, как ты исчезла из глаз?
…Мы встречались с тобой только раз.

Пахну́ло голосом прекрасным,
Как будто в дом внесли сирень,
Что расцвела в надежде ясной
На летний синеокий день.

Ночь, месяц, вербы шелестенье,
Объятья рук и счастье мук,
И в несказанном упоенье
Призывный соловьиный звук.

Над плесом тихо дремлют травы,
Кувшинки в отблеске лучей, —
И голос милый и лукавый
Полувлюбившихся детей.

Сверкает граб прозрачно-желтый
В сиянье ясно-золотом…
Приятель, счастья не нашел ты,
Но для чего тужить о нем!

Стакан прозрачнее кристалла,
И красное пьянит вино…
Шуршать листва не перестала:
«Всему забвенье суждено.

Что жизнью подлинной казалось —
Пустая тень, напрасный дым;
И то, что лишь во сне являлось,
До скуки стало нам родным.

Пускай же к озеру покоя
Твоя судьба тебя влечет;
Всё, что осталось за тобою, —
Лишь след весла на лоне вод.

Проходят дни, проходит лето…
О чем тужить? Ведь всё равно
Стакан вином налит, и это —
Хмельное красное вино!»

Когда убьют всё лучшее заботы
Житейские, и не найти следов
Прошедшего, и больше нет охоты
Идти ни из-под крова, ни под кров,

Тогда, искусство, мой оплот — одно ты:
В живой красе новооткрытых слов,
В звучанье музыки, земные ноты
Преображающей в небесный зов,

И в малой, взор ласкающей картине,
Безмерно большей, чем бескрайний свет!
Тебе, искусство, и твоей святыне
Благоговейный шлю поклон-привет.

Нетленно изначала и поныне
Лишь ты одно — между цветами цвет!

Уж помидоры покраснели
И осень бродит по лугам.
О чем же плакать в самом деле?
Сердца не изменяют нам!

Цветы, и небо голубое,
И взгляд твой, ясный и родной…
Всё видел я перед собою,
Но позабыл — в стране какой.

Ну что же, осень догорает,
Но светлый миг — навеки наш:
Баштан как бы в парче сияет,
Безверхий — будто спит шалаш.

Плодов на ветках много-много,
И не грусти, дитя мое, —
Не так уже страшна дорога
В небытие, в небытие.

Беззвучно падал снег; туманно
Огни маячили в окне;
И дальний звон стоял так странно
В невозмутимой тишине.

Мы шли с тобою, мы молчали
В мерцанье мутно-голубом;
Снежинки реяли, играли
Над чистым, над спокойным лбом.

И люди в сумраке редели,
Мелькали, гасли, как во сне, —
И мы брели, не зная цели,
В вечерней снежной тишине.

Весною мы ездили в поле
На старой телеге вдвоем,
Хлеба подымались на воле,
Леса зеленели кругом.

Над светлой весенней водою
Росло щебетанье щеглов…
Мы счастливы были с тобою
И ехали молча, без слов.

На пашнях кипела работа,
Волы за волами брели, —
А к вечеру тени дремоты
Легли на просторах земли.

Мы вместе домой возвращались, —
Вставали туманы вдали, —
И сердцем усталым сливались
С живою душою земли.

Поле чернеет. Проходят тучи,
В высоком небе идут чередою.
Первый подснежник, в долине цветущий…
О, как тепло нам, земля, с тобою!

Дали всё глубже. Речка синеет.
Речка синеет, вздыхает, смеется…
Кто это в душу надеждами веет?
Сколько их… — сердце вот-вот разорвется!

Цветет сирень, сады белеют,
Роняя тихо лепестки,
И надо мною снова веет
Далекий взмах твоей руки.

А ветер теплый и кудрявый
Сквозь дымку легкую звенит,
И на земле колышет травы,
И, затихая, вновь шумит.

Или подхватит с новой силой
Напев протяжный журавлей,
Как будто вновь заговорила
Со мною сказка давних дней.

Молюсь и верю. Набегая,
Кружится ветер и поет,
И голубей пугливых стая
Прочерчивает небосвод.

И ты светла, и день лучистей,
И сердце бьется, как в огне,
И образ радостный и чистый
Яснеет в синей глубине.

Клянусь тебе, мой мир привольный,
Клянусь — и это не слова, —
Что буду жить я, жизни полный,
Пока душа во мне жива!

Идем! Ликуют воды звонко,
И ветер веет и поет,
И голуби легко и тонко
Прочерчивают небосвод!