И пусть длинный дождь травы жухлые мочит,
И голые ветви блестят, как литые,
Мать Осень нам добрую Зиму пророчит,
Наполнив до края свои кладовые.
Меж деревьями кружится
Удивительная птица
С рыже-огненным пером,
Между кронами, стволами,
То мелькнёт под облаками,
То промчится рядом с нами,
Землю обметя хвостом.
Яблоки в садах сбивает,
В поле зёрна просыпает,
Не пытайся изловить.
Кто увидит – онемеет.
Лишь чудак поймать сумеет
– В клетку красок заключить.
Листая водоёмов рябь,
В свои права вступил октябрь.
И ветер, жёлтою листвой,
Скользит по зорьке огневой.
В полях разор и неуют,
Дожди сквозь хмурость неба льют.
Деревья, сбросив свой наряд,
В лесах, гравюрами стоят.
Бредём, промокшие, с тобой:
Глянь – моховик! А вот второй!
Да здесь их «хоть коси косой»!
И пахнет прелою листвой!
Ты впереди и, по следам,
Моховики и тут и там!
И свято верится Душе,
Что «с милым Рай и в шалаше».
То ли солнце плачет.
То ли дождь смеётся.
Ветер листья тащит.
И кружит, и вьётся…
В жизни и в природе
Увяданье, тленье…
В сердце, как в погоде,
Странное томленье.
Улетают птицы.
Отцветают травы.
Грани и границы –
Лишь ума забавы.
Зёрнышко тугое,
Цветом прорастает.
Всё одно в другое
Тихо истекает.
Надо лишь пробраться
Сквозь златые сны.
Надо лишь дождаться
Снега и весны.
…
Камушком… травинкой…
Слова сердцевинкой…
Осень землю готовит для будущих радостных вёсен,
Чтобы семя не мёрзло, плотно кроет опавшей листвой,
На отмершие сучья дубов, берёз, ясеней, сосен…
Насылает десант разрушителей – дружный, грибной.
Их, с огромною радостью, белки, зайцы, сурки… обнаружат.
Всё продумано в планах грандиозных, глобальных её.
И они, в свою очередь, храму природы послужат,
Чтобы зиму могло продержаться лесное зверьё.
Одевай же рюкзак, и айда со мной в лес за грибами.
Их засолим, засушим… и будем зимой вспоминать,
Как шуршали нам листья осенними яркими днями,
И как сладко желалось вместе с ними кружить и сгорать…
Спи мой милый, засыпай.
Осень снимет урожай.
Под последний ветра стон,
Наступает белый сон.
Белый дом, и белый двор,
И дорога, и забор,
Льдинкой белою вода,
Побелели провода.
Столько снега намело.
Всё вокруг белым-бело.
Где-то там, сквозь снегопад,
Твой смешливый нежный взгляд.
Осень. Дождики. Пора.
Гонит ветер со двора
Обрыжевшую листву,
Красит в тучи синеву.
Отчего ж мне не грустится?
Что мне дома не сидится?
Я открою вам секрет,
Отчего покоя нет:
Там, под ёлками, дубами…
Лес наполнился грибами!
Телефонов перезвон –
Начался грибной сезон!
Жизнь холодА не в силах превозмочь.
В природе царствуют желтение… листание.
Стекает осень. День уходит в Ночь.
Уходит в тихий сон существование.
Трепещет лист, чуть тронут желтизной.
Слабеет черенок, все связи руша.
А дерево, весной, оденется листвой,
И снова будет птичьи трели слушать.
И осень, как заботливая мать,
Чтоб всё не вымерзло суровою зимой,
Спешит с него все листья обобрать,
Укутать землю прелою листвой.
И, воплощая жизни времена,
Вновь прорастут сквозь листья семена.
Май с улыбкой встречал июнь
Жёлто солнечными цветами,
Что, созрев, разлетались, лишь дунь,
Легкокрылыми семенами.
И казалось, столь долги они,
Тридцать дней летних, как фонтанчики…
Разлетелись июньские дни,
Словно звёздочки – одуванчики.
Жарким мёдом гудит июль.
По колосьям волну гоняя…
И от солнечных ярких пуль,
Зрелость летняя – золотая.
Скоро осень придёт дождём,
Грустной прелостью увяданья…
Всё опять повторится в нём -
– малом глобусе Мирозданья.
Не пойму я, что за логика такая,
Или так террору полагается,
Что своим убийцам потакая,
Обвиняет тех, кто защищается?!
По жилым кварталам бьют без цели,
Танцплощадки и автобусы взрывают.
А затем, забившись плотно в щели,
На весь мир вопят: «Нас убивают!»
Из-за спин детей, грозят войною,
Обвиняя мир во всех пороках,
Возмущаясь, что воюют со страною,
А она не хочет умирать до срока.
Я – зеркало! Я ваших дел
Почти немое отраженье.
Молчать и слушать мой удел,
И ваше повторять движенье.
Вот вы скривили хищно рот,
Чуть влево талию прогнули,
Согнулись в полуоборот,
Ехидно грубо подморгнули…
Для вас я ни добро, ни зло…
Без прав любить и ненавидеть…
Смотря в холодное стекло,
Себя желаете лишь видеть.
А если мне противно зреть
Все ваши позы и кривлянье!
Во мне грохочет, словно медь,
Неистребимое желанье!
Наступит день! И я решусь!
Вам на движенье не отвечу!
Пусть безвозвратно расшибусь,
Из рамы к вам шагну навстречу!
Миг будет сладок, словно мёд:
Вдруг побелевшее обличье!
И вопль, что навсегда взорвёт
Тупое ваше безразличье!
И ночь вам станет не мила!
И страх тоской наполнит сердце!
И, проходя сквозь зеркала,
Вы побоитесь в них глядеться!
Эти странные дней течения.
Ничего не понять заранее.
Вслед за спешкою, повторения,
Нескончаемые ожидания.
Мы, в тисках обусловленной срочности,
Отложив все дела, намаялись,
Устраняя чужие неточности,
А они даже не покаялись.
Трудно им побороть зевоту,
Не сойдёт дрёма с их лица,
Им ведь платят не за работу,
А за то, что они на ней числятся
Меня как будто нет на свете.
Да разве ж я за всё в ответе?!
Всемирный заговор. Молчание.
Вновь сердце холодит отчаянье.
В нём словно бы скребутся кошки.
Мне не собрать общений крошки.
Сквозь масок «доброе» обличие,
Одно сплошное безразличие.
Всяк проводник в своих порталах.
Един во многих на Планете:
Кто толчёт воду в сериалах,
Кто зависает в интернете,
Кто вверх, по головам и трупам,
Лишь собственных богатств на страже…
Цехами, кастами, по группам…
Так было, есть и будет также.
Хватает доблести, и честь….
Вот лишь не знаю – кто я есть?!
Еврейка! С Украиной в сердце!
И с неприкаянной Душой!
Мне не на кого опереться.
В стране приёмной и родной -
Всё одинаково чужая…
Какая же из них какая?
И сердце плачет всё: домой!
А дома нет! Есть боль без края!
Мы все солдаты, в этом бренном мире.
Воюем за сухарь, и за кровать…
А мне так не хотелось воевать,
Вот и живу теперь в чужой квартире,
Не зная, кто: враги вокруг, друзья…
Воюя хоть за крошку сухаря.
Пустые слова и чужие дела…
История мчит, закусив удила.
Отнюдь не игрок в этих игрищах я.
Залогом в них жизнь, к сожаленью моя,
Моя, и народа всего моего,
Где нет виноватого ни одного.
Ведь должен же быть хоть клочочек земли,
Где б выстроить дом себе люди смогли.
И чтоб никогда, ни один негодяй,
Их внукам не гавкал: «Домой уезжай!»,
И много обидных, неправедных слов…
В том месте, где был их родительский кров.
Несмотря на опыт, сквозь столетие,
Здравому рассудку вопреки,
Каждый верит в личное бессмертие,
Иль в бессмертье собственной строки.
Но воруют Души проповедники,
И воруют строчки рифмачи,
Богатеют воры и посредники,
За забралом ханжеских личин.
Мы ж не идиоты, что ж так верится
В сказки за пределом снов и дней?!
Всё на нет размелет жизни мельница,
Просто… так немного легче в ней.
Виновны сами мы в насилии теней.
Черта характера, как видно, есть такая.
Мы увязаем в сотнях мелочей,
Ответственности ношу принимая.
