Постепенно в своем творчестве Саути обращается к прозе: пишет великолепные исторические сочинения и биографии, составляет вступительные комментарии к многочисленным изданиям и переводам, публикует очерки по социологии и литературной критике. «История Бразилии» (1810), «Жизнь Нельсона» (1813), «Жизнь Уэсли» (1820) — вот лишь некоторые произведения, сразу же снискавшие писателю всеобщее признание. Именно прозаические сочинения и журнальные очерки Саути заставили многих критиков перейти от сомнительной оценки его поэзии к восторженному признанию его таланта как прозаика. Хэзлитт, к примеру, сравнивая прозу Саути с работами Кольриджа, Вордсворда и Байрона, назвал его «самым лучшим и самым прирожденным писателем-прозаиком из ныне живущих поэтов»22.
Непреклонный консерватор по основным политическим вопросам и сторонник существующего порядка, Саути, вместе с тем, был одним из самых либерально настроенных общественных реформаторов. В его эссеистике поднимаются проблемы социального переустройства общества, предлагается всеобъемлющая реформа в области нравственности и религии. В числе первых литератор признал пороки буржуазного индустриализма и сумел предложить реальные меры, способствующие разрешению социально-экономических проблем современности. Трагедией промышленной революции он считает «дегенерацию человеческой жизни под давлением системы, которая отрицает единство человечества и оставляет человека один на один с его собственными проблемами». В 1817 году в «Литературной биографии» Кольридж восхищенно отозвался о мастерстве Саути-обозревателя: «<…> когда я думаю о нем как об известном эссеисте (ведь его статьи в журналах — это в гораздо большей степени эссе, написанные по важным, животрепещущим вопросам, чем просто критические обзоры того или иного сочинения), я напрасно ищу среди писателей кого-нибудь, кто обладал бы такими знаниями, почерпнутыми из такого числа малоизвестных источников, снабженных таким количеством справедливых и оригинальных мыслей, написанных в живом и остром стиле, неизменно равно классическом и вместе с тем ясном <…>».
Многолетняя работа в качестве литературного критика и обозревателя периодических изданий приносила Саути постоянный доход. С одной стороны, он сетовал на то, что статьи в журналах отнимали у него много сил и времени, с другой — признавал, что нуждался в этих средствах. И действительно, финансовый вопрос играл важную роль в жизни Саути, так как он никогда не забывал о своем долге перед многочисленными родственниками и домашними, находящимися на его содержании. В 1844 году, вскоре после смерти писателя, Вордсворт дал сравнительную оценку творчества Кольриджа и Саути: «Сейчас я действительно уверен <…> в том, что ни один человек не способен написать стихи, которые всегда будут жить в сердцах его собратьев, иначе чем по непреодолимому внутреннему порыву в его сознании, вовлекающему его в работу, от которой он не в силах отказаться, чего бы ни требовал его долг перед собой или другими людьми». Несмотря на благородное стремление Саути обеспечивать достойное проживание зависимым от него людям, многие критики вслед за Вордсвортом отмечали, что финансовая необходимость, вынуждающая литератора браться за трудоемкую и разрушающую творческое воображение работу, стала причиной трагического угасания его творческой индивидуальности.
В 1820 году поэт-лауреат пишет на смерть короля Георга III поэму «Видение суда», которая, скорее всего, была бы предана забвению, если бы не сокрушительная одноименная сатира лорда Байрона. Ссора Байрона и Саути к тому времени длилась уже несколько лет, то угасая, то вспыхивая с новой силой. В предисловии к поэме Саути выступил с резкой критикой «сатанинской школы» — поэтов «с больным сердцем и развращенным воображением», которые «восстали против самых святых законов человеческого общества, и <…> прилагают все усилия, чтобы сделать остальных такими же жалкими, как и они сами, заражая их аморальным вирусом, разъедающим душу»26. И хотя не было названо никаких имен, все знали, о ком идет речь. Байрон ответил своему оппоненту в третьей песне «Дон Жуана» (опубликованной 8 августа 1821 года), где высмеял Саути как поэта:
За деньги, а порой за угощенье
Он прославлял «великие дела»
И лгал с такой готовностью и жаром,
Что лавры заслужил себе недаром.
В приложении к «Двое Фоскари» (1921) Байрон упомянул о предполагаемых сплетнях, которые якобы распускал о нем Саути после возвращения из путешествия по Швейцарии, и опроверг нападки лауреата на «сатанинскую школу». Известно, что первоначально Байрон хотел посвятить «Двое Фоскари» Вальтеру Скотту, но передумал по причине того, что Скотт был в дружеских отношениях с Саути. «Но я еще задам лауреату, как только достаточно изучу бранный лексикон рыночных торговок», — писал он в письме к Скотту в январе 1822 года.
В ответной статье, напечатанной в «Блэквудз», Саути бросил открытый вызов Байрону: «<…> я дам один совет лорду Байрону. Когда он снова будет нападать на меня, пусть сделает это в стихах. Для человека, который не умеет себя контролировать, огромным преимуществом будет необходимость подчинить свой вспыльчивый характер соблюдению мелодии. И хотя он все же не преминет использовать присущую ему чрезмерность и злобность оскорблений, стихотворный размер, хоть в какой-то степени, сгладит его вульгарность»29.
В своем «Видении суда» Байрон блистательной сатирой развенчал лауреата. Эта бурлескная фарсовая поэма написана в форме видения, в котором фантастика сочетается с реальностью. В поэме используется распространенный в Европе фольклорный сюжет о том, как апостол Петр стоит у «райских врат» и строго проверяет каждого, кто туда стремится попасть. Апостол Петр не пускает в рай короля Георга, требуя доказательств его добродетелей. В спор между ангелами и чертями о покойном короле вступает не кто иной, как Саути:
Сей бард природой не был обделен:
Имел и острый взгляд, и нос горбатый,
На коршуна похож был, правда, он,
Но все же в этой хищности крылатой
Имелся стиль, — он был не так дурен,
Как стих его шершавый и щербатый,
Являвший все типичные черты
Холуйства и преступной клеветы…
Всем продавал он музу без стесненья,
Ко всем влиятельным в любимцы лез,
Стихов он написал немало белых,
Но мыслящий читатель не терпел их!30
Байроновский лауреат настоял на том, чтобы перед собравшимися было прочитано его «Видение» — «справочник: кого и как судить». Но ангелы и черти не выдерживают «мелодии гнусавой» и разбегаются в разные стороны. Во время суматохи Георг проникает в райскую обитель, а святой Петр сбрасывает поэта «в свое озеро»:
Что утонуть не мог он от паденья,
Пожалуй, объяснить не мудрено:
Всплывает на поверхность, к сожаленью,
Вся грязь и мерзость — так заведено!
И сор и пробки — все несет теченье
Реки времен. Писака все равно
«Видения» кропать не перестанет:
Беда, беда, коль бес ханжою станет!31
Созданный Байроном портрет лауреата является общим представлением о Саути, которое дошло до наших дней. При жизни Байрона это произведение было последним словом в их ссоре, так как все, что бы ни говорил Саути в опровержение, рассматривалось лишь как вынужденное и не совсем удачное самооправдание. Байроновское «Видение суда» ознаменовало конец поэтической карьеры Саути. Незначительная продажа его произведений и отсутствие отклика со стороны критиков уменьшили среди современников и так гаснущий интерес к его поэзии. К тому времени, однако, Саути уже полностью посвятил себя прозе и эссеистике. Репутация писателя была частично восстановлена в последние годы его жизни усилиями журнала «Блэквудз», ностальгическими статьями «Эдинбург Ревью» и уважительным отношением молодых поэтов Викторианской эпохи к своему литературному предшественнику.
Писатели второй половины XIX века предприняли попытку по-новому подойти к оценке творчества поэта. В 1850 году Чарльз Катберт, сын Саути, опубликовал собрание сочинений «Жизнь и переписка покойного Роберта Саути» в шести томах. Издание вызвало значительный интерес литературных обозревателей, многие из которых использовали возможность переосмыслить вклад Саути в английскую литературу. На протяжении нескольких лет имя Саути стало предметом оживленной полемики. Вопреки достаточно сдержанной оценке его поэтических произведений, о Саути-эссеисте, литературном критике и прозаике отзывались благосклонно. В рецензии на вышеупомянутое издание У. В. Донн писал в апрельском номере "Эдинбург Ревью" (1851): «<…> своим неимоверным трудом (Саути) добавил множество прекрасных глав к современной и более потребительской литературе своего времени. Как критик, бесспорно, он стоит ниже Лессинга и братьев Шлегелей. Он обладал менее аналитическим умом, чем Кольридж, был менее разборчив, чем М-р Халлам, и менее иллюстративен, чем Маколей. Но он в огромной степени обладал необходимыми способностями для журнальной периодики. Излишне напоминать, каким ясным, мужественным и гармоничным был его стиль <…> Только для "Куортерли Ревью" на протяжении тридцати лет он написал около ста статей. Известно, что именно с его помощью и благодаря его влиянию журнал, особенно в первые годы после появления, приобрел всеобщую известность и популярность»32.
