машинист,
Пробуждая нас от невинных улыбок –
Пора расставаться – «Камышенская».
Скрылась ты за раздвижными дверями,
А я остался разучивать музыку.
А сердце сказало: «Опять пьяный ты.
А знаешь вообще ты, ее как зовут?»
Мы с тобой друг другу лишь никто.
Так лишь где-то душами пересекались.
Мы с тобой не верили в любовь,
При разговоре лишь просто заикались.
Просто так улавливали взгляды,
Думали, что это будет просто сон.
Сердца разнилися под бой курантов.
Мы с тобой друг лишь никто.
Никто не говорил так моё имя,
За одно лишь "Костя" я готов отдать полжизни.
Мне просто лишь по вечерам тоскливо.
Существует красное пальто лишь в мыслях.
Вот, видимо опять влюбился.
В голове засел один лишь только бит.
О тебе ль я в тайне от себя молился?
Не знаю даже, сон ты или миф.
Сижу за тёмным я окном,
Пою немые ноты.
Оказался я влюблен
Опять и без разбора.
Что день уходит в ночь,
Что ночь уходит в день.
Понимаю про себя:
Любить-то мне не лень!
Любить не лень ее структуры,
Любить не лень ее глаза,
Люблю её красивы губы.
И вновь я схвачен, господа.
Катнул шаром, и дело в шляпе,
Запах сам проник в мой нос.
Напишу я свой здесь шлягер
И вобью его в стекло,
Чтоб светил, пока темно,
Чтоб согрел здесь без огня,
Чтоб душа, смотря в окно,
Говорила: вот и я.
Любовь, как сахар мне, спасенье,
Любовь берет свое вино,
Чтоб угостить меня в ночлеге,
Пока весь мир идёт на бой.
И эта сказка вновь и вновь
Куражит меня хмелем.
Ну что же, муза, пей со мной.
Мне больше нету дела…
Золото полилось по груди,
Под шарами лежишь вся в цветах.
Блеском глаз меня подразни,
Прожигая волной буйных фраз.
Бежал я, опять спотыкался,
Ходил я по миру в ночи,
Чтоб с тобой от всего оторваться
И разбить в нашей ванной цветы.
Свети под окном у меня,
Гори, что есть мочи, гори.
Без света буду вечно страдать.
Музой меня накорми.
В объятьях плескалась ты золотом,
В руках держала букет.
Люблю тебя я, чего больше?
Ты дала моей жизни рассвет.
Тихо поднимается нежная грудь
Тихо поднимается нежная грудь,
Тихо руки обхватили свое.
Ты дала душу моему сну,
В ответ не попросив ничего.
Слышу бабочек, с весною порхающих,
Слышу ангелов, трубящих рассвет.
Под одеялом, страшась, изнываюче,
Твоя душа прикоснулась ко мне
С желанием сыграть в пьесе роль,
С желанием к губам прикоснуться,
Сыграть со мной в маленький дом
И в любовь мою окунуться.
Черное платье лежит на матраце
Чёрное платье лежит на матраце,
Рядом вино в граненном стакане,
Дальше мягко уложилась нога.
Под крики ночи ты сказала мне "да",
Впиваясь ногтями в мускулистую спину,
Стоня, извиваясь. Мы были едины.
Разделися души под водопадом,
Скрывая от нас три старых скрижали.
На одной написаны беды любви,
Беды предательства и беды тоски.
Другая узором изукрашена вся,
Кровью запачкана и навсегда.
А третья пустая, как комната наша,
Ведь нет ничего в ней, даже кровати.
Но свет в ней сияет, невозможно представить,
Другими глазами посмотреть на все надо.
Но уплыли они в последнем вине,
В котором купались, чтоб не быть нам в тоске.
Мы голые в море, море вина,
И, наверно, не всплыть нам с тобой никогда.
Я просто положу свою руку на грудь,
Чтоб сердца твоего проживать всякий стук.
Угасло вино на нашем матраце,
В пустоте одни мы с тобой, да и рады.
Давай прекратим пререкания всякие,
У нас с тобой ещё вся вечность в запасе.
Ночь. Грех. Вино и кровь.
Скандал, удар, в душе есть боль.
Мир упал, сгорел, ушёл.
Дьявол, бес – они со мной.
Вранье, страданье, праздник был.
План был, есть – любовь убить.
Бросить тихо умирать
Ангелов, чтоб честь не знать.
Вы боитесь мир узнать,
А он устал уже орать,
Что белим чёрных мы людей,
Что белый проживает день,
Сгорая в комнате своей,
Скрестив все пальцы и молясь,
Все отпуская, веселясь
Своеобразно, и бежать,
Устав всем врать.
Ночь. Грех. Вино и кровь.
Всё идёт по вертикали.
Мир упал, сгорел, ушёл.
А я горю, горю ночами.
Если б не было тебя, тогда я б просто жил.
Играл, писал, ночами пил
И по строкам красивых рифм
Рисовал бы на груди
У незнакомки той мечты
О вечности плотской любви.
А так, впиваясь в моё сердце,
Играешь ты со мной, как хочешь.
То губами возбуждаешь реже,
То ночью ты одна совсем не можешь.
Духи летают по квартире,
Поселяя в сердце миг,
Что ты меня ещё любила,
Пока я там овечкам стих
Писал, чтоб ночку подарила,
И на радостях к тебе
Бежал ночами по бульварам,
Чтоб под прозрачным пеньюаром
Разбежаться по строке
И утонуть в груди твоей,
Где бьётся сердце на весь мир.
Я тебя одну любил,
Но только, вот, не представлял,
Что может скоропостижный шаг
Ударить лучше всех ракет.
Любви твоей пришёл конец.
Забудь обо мне,
Дыши спокойно и громко.
Не будет колец,
Я уехал надолго.
Ушёл в тени закат,
Забрав смысл с собою.
Я этому рад,
Ведь прощаюсь с игрою.
Я сделаю шаг
По песчаной земле.
Потрачу я сам
Часы в этом дне.
Мне море открыто
И вода по колено.
Мне надо идти,
Я прощаюсь, Мария.
Когда-то я давно тебя любил,
Читал я книгу сказок тебе на ночь.
Когда-то я тебя уже любил,
А в сердце глубже и боготворил.
Благодаря тебе пустился по пути,
На котором сердце возгарает с каждым шагом.
И не мало мне было той любви,
Я хотел прожить с тобою жизнь всю рядом.
Но с небес другой прислали приговор,
Расстояние все-таки любовь съедает.
Но приводи ты хоть миллионный довод,
Не мог я поступить тогда иначе.
А наша встреча вскользь от времени и мира…
Я с собой ее опять же унесу.
Я знаю ты меня любила,
А я опять хотел сказать: «Люблю».
