class="p1">Соблюдая ритуалы непреложно,
Непорочен был пред Господом моим,
Согрешить пред Ним весьма остерегался
(То, как царь себя вёл перед кем другим,
Ангелом в сравненье с ним чикагский гангстер).
Мне по чистоте моей Господь воздал
Пред Его очами. Ибо знает паства -
С чистым чисто поступает Бог всегда,
А с лукавым — строго по его лукавству.
(По лукавству Бог поступит — это как?
Хитрозадого Бог проведёт, как лоха,
Палец выставит козлу и даст пинка?
Если так, то я готов в ладоши хлопать).
Угнетённых наш Господь спасает всех,
Унижает взором выскочек надменных.
С Ним одним делю сегодняшний успех,
Ибо это Он меня возвёл на стену.
Что мне вражье войско? Ведь Господь — мой щит,
Впрочем, как и всех, надеющихся очень
На Него. Ведь кто иной нас защитит,
Как не мой и ваш Спаситель? Непорочен
Путь Его. Пусть будет слово с моих уст:
Только Ты один, Господь, даёшь мне силу.
За Тобою вслед я за врагом гонюсь,
С тыла захожу и бью мечом постылых.
С тех высот, куда меня Ты взгромоздил,
Предо мною недруги — с картинки мыши.
Ноги Ты мои столбами вбил в настил,
Медным луком укрепил мои Ты мышцы.
Истребляя ненавидящих меня,
Не «Бонзай!» кричу, а имя твоё Божье.
В мясорубке роковой страстного дня
Имя Господа любой брони надёжней.
С ним врагов бегущих, стоит им упасть,
Я топчу и мну, покуда они дышат,
А потом их кровь, как уличную грязь,
Очищаю я с забрызганных лодыжек.
От народных масс слепого мятежа
Сохранил меня Ты, чтоб мне стать Главою
Инородцев. Под пятой они лежат
И не вякают. Бог племенной со мною,
Чтоб держать в узде другие племена,
Чтоб народ, меня досель не почитавший,
Лишь по слуху обо мне знал, что хана
Всем пришла меня Главою не признавшим.
Лебезит верхушка их передо мной,
В укреплениях своих лицом бледнеет.
Ведь чем иноплеменней народ иной,
Тем средь "Лучше всех" прожить ему труднее.
Жив Господь, благословен защитник мой!»
Вот такая песнь хвалебная сложилась…
Вознеся евреев, Бог их племенной
Оказал и всем другим народам милость.
Всем неверящим в Него придёт конец,
А другие, как ростки, пробьются к свету,
Если то, что написал премудрый жрец,
Принимать во всём за чистую монету.
Глава 23. Шёл народ убитых обирать
Убеждать Давид всех продолжал
Магией напева, благозвучием,
Что советы шлёт ему Астрал,
Потому и жизнь его нескучная.
Миррой мазанная голова -
Это воля высшего собрания…
Выслушаем мы его слова,
Сладкого певца всего Израиля:
«Приказал Господь мне анадысь
Быть скалой при вас, с Его согласия
В вышине над вами вознестись,
В страхе Божьем жить, рулить и властвовать.
Как трава мой вырастает дом,
Пребывает в солнечном сиянии,
С Богом мой завет, и я при Нём,
От Него лишь все мои желания.
(А желания какие — не секрет
Из того, что про Давида сказано.
Но завет, ведь это не запрет
На поступки даже безобразные).
Твёрд и непреложен наш союз,
И от Бога всё моё хотение.
Нечестивые — балласт и груз
Нам, что сорняки они, а тернии
Не берут в открытую ладонь
И с чертополохом не вожжаются.
Бог нам в помощь и Его огонь
Выжигать что колется и жалится».
По дорожкам, сплошь из янтаря,
Райскими ходить Давиду кущами…
Верил бы я в искренность царя,
Если бы не главы предыдущие.
То, что дальше, не галиматья,
Скажут мне жрецы, то ж аллегория -
Храбрые бойцы царя, зятья
И другие ихни благородия
Поднимали сотни на копьё
Тех филистимлян, сушить гербарием.
Составляя это житиё,
Нам жрецы в одном мозги не парили.
За контекст отвечу головой -
Дал Господь победу… Что же далее? -
Шёл за Ним народ лишь для того,
Чтоб убитых обирать… (С сандалий их
Пряжки резать, вырывать мосты,
Где блеснут коронки в свете месяца.
Нравы, что до ужаса просты,
За тысячелетья не изменятся).
Царь сидел в пещере Одоллам.
Вифлеем был занят неприятелем.
Лучшие колодцы были там,
Не было нигде воды приятнее
Ни на вкус, ни на состав солей
Минеральных, лучше чем из скважины.
Захотел Давид пить. Кто скорей
Принесёт воды той не загаженной?
Вызвались герои, что копьём
Бить врага, по сотни три нанизывать
Обучились. За водой втроём
В Вифлеем пошли к колодцу нижнему.
Через весь филистимлянский стан
Прорубились и — назад с водицею…
А Давид ту воду пить не стал,
Вылил на героев амуницию
Со словами: «Разве то не кровь,
Что пролили люди эти храбрые?
Да хранит их Господа любовь,
Силы им придаст в борьбе с арабами».
Действием тем воодушевил
Царь народ свой на крутые подвиги.
Триста человек, что насадил,
Снял с копья Авесса, бросил под ноги.
Множество врага из-за наград
Было перебито, изувечено.
Знаком высшей доблести тогда
Было тридцать семь бойцов отмечено.
Глава 24. А Давид опять пушистый и белый
Израиль шёл, шёл…но сбился с маршрута.
Гнев Господень на народ вспыхнул трутом,
Побудил Давида к действам беспутным,
О подобном говорят — бес попутал.
Но жрецы всё так представить умели,
Будто царь Давид совсем не при деле,
Поступал по высших сил наущенью,
А потом просил у Бога прощенье.
Хоть усердным был Давид богомольцем,
Но бывало, что и в штопор сорвётся,
Злобу выместит свою ненароком,
Пусть другим она послужит уроком.
Если царь за юбкой вдруг поведётся,
И такому объясненье найдётся.
Что б ни сделал — всё одно будет правым,
Потому как — для Израиля славы
Совершал Давид набеги и казни,
И другие, скажем так, безобразья.
Но как сказано в Священном Писанье,
Бог евреев изощрён в наказанье.
В прегрешеньях весь народ был неправым.
Царь Давид лишь повод дал для расправы
Тем, что даже себе трудно помыслить –
Вздумал царь живую силу исчислить,
Израиль пересчитать с Иудеей,
Дабы знать, чем в Палестине владеет.
А подобное прознать невозможно,
Ведь на всё, ни дать, ни взять — воля Божья.
Иоав хотел царя образумить -
Мол, зачем нам знать конечную сумму.
Если кто нас богоизбранных тронет,
Бог немедленно народ свой утроит,
Любоваться будет в белой панаме,
Как мы шапками врага закидаем.
А
