Ознакомительная версия.
31.08.2012
* * *
Ну, как обычно, незаметно
Пришла осенняя пора,
Природа также многоцветна,
Горланит в школах детвора.
Поля и дачи не пустуют,
Чадят округу шашлыки,
И коммуналы рапортуют:
Готовностью к зиме близки!
Что осень чудо для поэта,
Придумал кто-то, может, зря:
Они, как есть, взыскуют лета
И ждут его от сентября!
01.09.2012
* * *
Конечно, осень уж не лето,
И в то же время не зима:
Она своим теплом согрета —
Самодостаточна она.
Особенно сентябрь красивый —
Собой являет благодать,
Над водной гладью плачут ивы,
Диск солнца долг спешит отдать.
Всё стало мягче, терпеливей,
Вокруг во всём полно чудес,
Чуть птицы стали суетливей,
Шуршат листвою парк и лес!
30.09.2012
* * *
Дует ветер южный,
Нет холодных дней,
Веселиться нужно,
Тосковать не смей.
Взглядом провожаю
Перелётных птиц,
Роскошь не живая
Распростёрлась ниц.
Всё идёт как нужно,
Будто кто предрёк,
Ходят тучи дружно
Вдоль и поперёк!
01.10.2012
* * *
Две трети осени унылой,
Так скажем, уж бегом прошли:
Там нет листвы, где густо было,
Лишь зелен редкий куст вдали.
Паук соткал ловушку низко,
На ней свой дождь нанёс узор,
Уходит всё, что сердцу близко —
Нет, осени то не в укор.
Идёт в природе всё по плану,
Так уж давно заведено,
И я печалиться не стану,
Хоть не всегда мне всё равно!
31.10.2012
* * *
Природу к отдыху готовлю:
Наполнил пищей закрома,
Жилища утеплил с любовью —
Берлоги, норки и дома.
Украсил рдеющей рябиной
Леса, почти как в новый год,
А дуб, за то зовут дубиной,
Что он к рябине не идёт.
А праздников теперь уж сколько
На мой записано на счёт…
Беспечность не люблю я только —
За мною, ведь, зима грядёт!
01.11.2012
* * *
Ну что ж, осенняя погода,
Возможно, многим досаждала
Дождём и грязью неугодной,
Так часто солнца было мало.
К зиме чем ближе, тем унылей,
Костры рябины стали жарче,
Поменьше уж автомобилей,
А звёздный хлад немного ярче.
Мороз дорожные работы
Ночами тёмными проводит,
Ветрило сам, не ждёт субботы,
Порядок, чистоту наводит!
30.11.2012
* * *
Зимой нет снега – нет зимы,
А без мороза снег растает,
Всё меньше света, больше тьмы,
Ночь в электричестве блистает.
Зимой никак не надоест
Кататься с гор на лыжах, в санках,
Нет на катках свободных мест
В вечерний час и спозаранку.
У взрослых, как и у детей,
Вид разрумяненный, счастливый…
Иди, болезный, пропотей
И нос очистится сопливый!
01.12.2012
* * *
Ну, кажется, что всё готово,
Чтоб в гости Новый год принять!
Стола набора непростого
И роскоши не занимать.
Гирлянды радужно играют
И мишура слепит глаза,
Шампань до срока охлаждают,
Сокрыта пенная роса.
Готово всё, ждут бой курантов,
Терпению же есть предел…
Ах, кто из нас так аккуратно
На циферблаты не глядел!!!
31.12.2012
Снежинка плавно неслась к земле из небольшого серовато-бежевого облачка. Она то планировала над землёй, то, сцепившись с подружками и превратившись в хлопья, как по крутой горке, неслась вниз. Когда она попадала в лучи яркого мартовского солнца, то начинала сиять ангельской белизной и переливаться всеми цветами радуги, подобно бриллианту.
Всё проходит, кончился и этот сказочный полёт, и если для земли это были всего лишь миги, то для крохотной Снежинки это была целая жизнь, или – очень огромный период. Снежинка мягко, бесшумно опустилась на подтаявший снег, чёрный от копоти и сажи. Она на время закрыла черноту, но ненадолго. Солнце опять нашло её своими лучами, которые так ласково играли с ней в полёте, но теперь они безжалостно растопили её, превратив в Капельку обыкновенной воды.
Затем Капелька слилась с другими каплями, и понеслась ручейком под гору к реке с другими ручейками. Сливались они уже шумно бурлящим мутным потоком в речку, тёмно-синий лёд на которой был оторван от берегов. Течением реки Капельку занесло в подводные каменные тоннели, где так сильно пахло хлоркой, причём так сильно, что у неё закружилась голова.
Дальнейшее её путешествие продолжилось по трубам, пока Капелька не вылилась из крана вместе со струёй воды, которая наполнила красный чайник. Чайник от страшной жары так нагрелся, что громко засвистел. Когда Капельку соединили с чем-то тёмно-коричневым и пахучим, и налили в белую чашку, она почувствовала, как лучи солнца, попадая на неё, окрасили её в червонное золото. Потом к ней примешивалось много чего: и пахучего и сладкого, и она опять попала в темноту.
Через непродолжительное время она опять вытекла на свет, на что-то белое, но ненадолго. Поток, похожий на небольшой ручеёк, опять понёс её в темноту, где невыносимо сильно и нехорошо пахло, что Капельку чуть не стошнило. Много, очень много, а для Капельки тем более, почти что вечность, прошло времени, пока она не оказалась на аэрационных полях. Здесь и нашло её солнце, которое как ей тогда казалось, погубило её. Оно подняло Капельку с земли и понесло вверх и вверх. И вот она снова плывёт над землёй в белоснежном облаке, превратившись в Снежинку ещё прекраснее прежней. Лучи солнца нежно переливаются всеми цветами радуги в ней.
Как только лёд стал достаточно прочным, на нём тут же появился рыбак. Он сделал лунку, опустил в воду мормышку и стал ждать. Возле лунки тут же собрались рыбы, чтобы подышать воздухом. Припятился сюда и рак, который тут же стал подначивать рыб:
– Ну, кто смелый? Кто съест мормышку?
– А и в самом деле? – поддержала его плотва.
– Рыбак трудился, делал лунку, чтобы мы не задохнулись подо льдом, а мы его собой и отблагодарить не хотим.
– Это чем же ты его хочешь отблагодарить? – вмешалась в разговор старая щука. – Теми ядами, отравой, которыми тебя напитали промышленные стоки?
– Ну, не сам съест, так кошке отдаст.
– Да, если только соседской, свою он вряд ли захочет отравить…
Рыбы помолчали и разбрелись кто куда.
– Видно, рыбы здесь нет, – подумал рыбак, – пойду делать лунку в другом месте.
Вожак волчьей стаи, по кличке Хват, лежал полузарывшись в снег. Ему не спалось. Несмотря на ясную, звёздную ночь, мороз был не сильный, да и не голод мучил волка: на прошлой неделе ему удалось перекусить убоинки. Толстозадый охотник подбивает егеря на волчью облаву. Это он хочет отомстить за свою жирную собаку, которую Хват отучил таскаться в лес на охоту. Егерь не имеет зла против волков, но эти из города, на своих вонючих машинах…
– Когда начнётся метель, надо будет увести стаю на болото, в соседнюю страну – туда не сунутся…
Хват сильно зажмурился и из глаза выкатилась слезинка. Это снежинка попала ему прямо в глаз и растаяла.
Южная весна. Солнце раззолотило Мимозу. Она под лёгким ветерком нежно покачивала свои веточки: ах, вы мои пушистенькие, жёлтенькие цыплятки! Ужасно плохо то, что придут сюда люди и начнут обламывать меня, мои веточки, чтобы отвести их в далёкие холодные, северные края. А всё оттого, что их тамошние черёмуха и сирень, ещё не скоро расцветут. Правда, их тоже там обломают эти нехорошие люди! Веточки Мимозы нервно задрожали: ой, нам так страшно!
– Ну, ничего, ничего, – ласково успокаивала их Мимоза. Потом что-то вспомнив, бодро добавила: за большие заслуги в Москву поедете!
Преодолев многодневный перелёт, из южных краёв до своего дома, скворец, по прозвищу Шпак, устало сел на ветку возле своего скворечника. Ветка качнулась, обеспокоенный этим, из скворечника высунулся воробей.
– Гоу! – громко чирикнул на него Шпак, что по-английски означало: «убирайся». Скворец ещё не перешёл на местный русский. Воробей, не мешкая, выпорхнул прочь. Он и так занимал этот дом всю зиму, как говорят местные: «на халяву». К Шпаку тут же подлетела его Скво.
– А я тут уже с соседями познакомилась… – оправдалась она. Заглянув в свой домик, возмущённо зачирикала: это же надо, как здесь всё загажено! И сразу принялась наводить порядок. Шпак, делая облёт своей территории, собирал тонкие прочные веточки, другой строительный материал и всё это приносил в свой домик, где его Скво строила новое гнездо.
Потом Шпак посетил хлев, где помог корове избавиться от своей линючей шерсти, а у толстой гусыни позаимствовал пух, так что вскоре гнездо стало роскошным и нежно мягким.
– Нашим птенчикам здесь будет очень уютно, – подумали оба. Потом они слетали в хлев, где насытились, обитавшими там насекомыми. Довольные, сытые, удобно устроились в своём скворечнике, в своём новом гнёздышке и, прижавшись друг к другу, закрыли глаза.
Ознакомительная версия.
