Борис Свердлов - Любили мы, любили нас…

Кинотеатр «Родина»,
Золотой Затон.
На лотках смородину
Продают в сезон.

Паутины кружево
Ткёт сентябрь в дар.
Стонет перегруженный
Утренний базар.

В осень ладно стрижены
И стройны в тиши —
Тополя над крышами
Ныне хороши!

Воробьи на улице
Прячутся в кусты.
Над рекой сутулятся
Старые мосты.

Говорю, не хвастая,
Что горжусь судьбой.
Это – наша Астрахань!
Это – город мой!

Как много нынче снега талого
По всей дороге развезло…
Я на попутке до Началово Спешу в старинное село.
Не снять мне напряженья нервного
Воспоминаний тяжек гнёт:
Отсюда, в зиму сорок первого,
Простившись, дед ушёл на фронт…
И бабка, занятая спицами,
Мне в детстве баяла про то,
Что похоронка чёрной птицею
Влетела в дедово гнездо.
Но только пуля проворонила,
Наверно, дрогнула рука, И похоронка похоронена
На дне большого сундука…
А дедов дом, что у обочины,
Стоит, как страж; своей судьбы.
И только окна заколочены,
И дым не вьётся из трубы.

Мы говорили долго ни о чём
В полупустом кафе у переправы,
И пили джин, настоянный на травах,
Закусывая сдобным куличом.

А над рекой волнующий закат
Вовсю тиранил тающие тучи.
Хотелось быть отчаянно везучим
И озорным, как много лет назад.

Пасхальные весёлые деньки!
С тобой мы похристосовались славно.
И волны Волги скатывались плавно
От наших ног по берегу реки.

Ты говорила: «Бога не гневи!
Для нас одних Семнадцатая пристань!»
И тишина, и даже вечер мглистый
Сегодня стали праздником любви!

Хан имя дал дочурке – Астра!
И, по легенде, важный хан
Назвать велел приказом властным
У моря ханство – Астрахан!

Из уст в уста легенда эта
В своей красе звучит порой.
Был хан, наверное, поэтом
С большой лирической душой.

Но жизнь меняется, однако,
И кто б не правил у руля,
Наш Астрахан стал с мягким знаком,
И все дороги – от кремля.

Праздничная пристань,
Солнечный бульвар.
Шумные туристы,
Вечный «Солнцедар».

Прямо у забора
Пистолетный тир.
Выдыхает город
Духоту квартир.

Солнце жарит. Жажда.
Праздник рыбаков!
Нынче выпить с каждым
Я из них готов.

Полная свобода
В полыханье дня,
Даже «Соки-воды»
Не спасут меня.

На причале густо.
Льёт народ волной.
Жаль, в карманах пусто.
И – пора домой.

Мои друзья, мы вспомним «брод»,
И Братский сад, и перекресток.
Я там бродил, как блудный кот, —
Большеисадинский подросток.

Стакан алжирского вина,
А на закуску – сигарета.
И говорил, как вся страна:
«Спасибо партии за это!»

И остывал под вечер зной,
Мы шили весёлою оравой,
И я кудрявой головой
Крутил налево и направо.

О, сколько милых, юных дев!
О, сколько нежности и страсти!
На миг от счастья обалдев,
Моя душа рвалась на части.

Любили мы, любили нас…
Над Братским садом ветер хлёсток.
Хочу спросить: «Который час?…»
Пуст перекрёсток…

В семидесятых не было застоя
И партия не портила народ.
Умчалось это время золотое,
Умчалось вместе с юностью… и вот…
Никак воспоминанье не остынет,
И написать мне хочется давно
О грузчиках, что в винном магазине
Из-под полы толкали нам вино.
У «Моники», забыв про рестораны,
Ни перед кем не чувствуя вины,
Сдвигали мы граненые стаканы,
Как граждане заботливой страны.
А в них плескалось красное, сухое,
Грузинское, из мутных «конусов»*.
Мы за любовь у стойки пили стоя,
Не исключая крепких русских слов…
Я знаю, что печалиться не надо.
И новый век другим пророчит взлёт.
Но почему закат над Братским садом
Мне до сих пор покоя не даёт?

Степная Русь! Святое устье!
Парит над Каспием восход.
И взморье с материнской грустью
В укромье лотос бережёт.

Руси форпост. Оплот державы
Народы южные сплотил.
Мой край, тебе прибудет славы
От караванного пути!

Моё родное понизовье
В барханах вечного песка
В степи, у моря в изголовье,
Да будет славно на века!

Пусть волны Волги катят плавно
До самой пристани родной.
Тебе, мой кремль, не вижу равных,
Горжусь я, Астрахань, тобой!

На Лебедином озере туман
Расходится и тает понемногу.
И лебедь, продолжая свой роман,
Зовёт подругу в дальнюю дорогу.

Великолепен города уют
В дремотный час стихающего гуда.
Старинные часы на башне бьют,
Опаздывая вечно на минуту.

Всё чередом, как было, так и есть:
Старинный стиль хранят ещё Исады.
Мой милый город, я с тобой, я здесь
И ничего мне более не надо.

О, Астрахань, судьба моя и рок,
И Родина от центра до задворок.
И если покидаю твой порог,
То знаю, что как сын тебе я дорог.

Над городом опять задул Норд-Вест.
Лист за листом слетает на запруду.
А вдалеке над колокольней крест
Хранит всех нас и Кремль, подобный чуду!

Что же вы шумите, тополя?
С ветром вечным спорите без толку?
Я со стен старинного Кремля
Вижу вас, и дальше вижу Волгу

Вижу, как пожухлую листву
Встряхивает ветер под ногами.
Город мой, в котором я живу
Исчисляет летопись веками.

Перед взором, стаями паря,
Птицы собираются к отлету.
Снова подмастерья октября
Город покрывают позолотой.

Всю, как есть, мою степную Русь
Вобрало единственное слово.
Если в этом мире повторюсь,
Повторюсь я в Астрахани снова!

Мы раскурили трубку мира
С душистым, терпким табаком,
И нас неспешно озарила
Луна чудесным серебром.
Ночь потеснила тёплый вечер,
На яхте парусом шурша,
И нашей радовалась встрече
Моя ранимая душа.
Водили звёзды хороводы
И отражались на воде.
Кто здесь не чувствует свободы,
Тот не найдёт её нигде.
По капле выпили без тоста,
И каждый знал наверняка,
Что где-то там сливались просто
И это небо, и река,
И мелкий плёс, что еле виден,
И дерева на берегу В одну родимую обитель,
Жить без которой не смогу.

Февраль прошёл. Остатки снега
Теплынь подлижет языком.
Зима, уставши от набегов,
Уже сошла за окоём.

И вот на белом ледоколе,
Ломая льдины пополам,
Весна блаженствует на воле,
Как захмелевшая мадам.

И ветер, взвинченный от счастья,
Как никогда, был верен ей,
Он тучу чёрную на части
Порвал, чтоб стало посветлей.

Куда ни глянь – на женских лицах
Уже искрится новизна…
И вправду, как тут ни влюбиться,
Когда на улице весна!

Есть, наверное, счастье в том,
Что душа и жизнь едины.
И листает день за днём
Память давние картины.

Здесь когда-то юный я
И любил, и куролесил.
Нежной страсти не тая,
И беспечен был, и весел.

Далеко мой дом и сад,
Тут и солнце светит ленно,
Волны весело штормят,
Омывая берег пеной.

Разбежаться, что ли, мне
И поплыть туда, – поверьте,
Где на синей глубине
Судно плещется на рейде.

Оседает солнце в скалах,
Морем пахнет небосвод.
У высокого причала
Пассажиров судно ждёт.

Наслаждаясь горькой трубкой,
Как один из могикан,
Смотрит вдаль из вечной рубки
Мир познавший капитан.

Он прошёл морские мили
Я протопал пол-земли,
Где его ветра носили,
Там меня пути вели.

Он опять с людьми и грузом
Порт покинет – спору нет!
Взглядом Робинзона Крузо
Я гляжу ему вослед.

На главную почту я нынче
По самой советской централи.
Где каменный Киров у всех на виду
Стоит на своём пьедестале.

Навеки закован в железобетон,
Увенчанный правдой и ложью,
Над ним лишь листва обрывается с крон
И нежно ложится к подножью.

Вот снова кружится и падает лист
С какой-то неведомой грустью…
Не смог отстоять ни один коммунист
Родное советское устье.

Лишь память осталась и памятник сей!
Смотрю – и становится тяжко.
Никто не гоняет над ним голубей,
Что гадят ему на фуражку.