Пауза.
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Не надолго, друг мой, не надолго…
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Знаешь ли — я думал —
вот, например, — Колумб… Страдал он, верно, —
зато открыл чудеснейшие страны,
а мы страдали, чтоб открыть одни
губительные белые пустыни…
И, знаешь, — все-таки так надо…
ФЛЭМИНГ:
Что же,
Хозяин, — не попробовать ли нам?
Двенадцать миль — и спасены…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, Флэминг, —
встать не могу…
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Не дотащишь —
тяжелый я. Здесь лучше мне. Здесь тихо.
Да и душа тиха, — как воскресенье
в шотландском городишке… Только ноги
чуть ноют, — и бывают скучноваты
медлительные воскресенья наши…
Жаль, — шахмат нет. Сыграли бы…
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Послушай, Флэминг, — ты один отправься…
ФЛЭМИНГ:
Тебя оставить здесь? И ты так слаб…
Сам говоришь, что ночь едва ли можешь…
КАПИТАН СКЭТ:
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Я дотяну, я дотяну… Успеешь
прислать за мной, когда достигнешь бухты.
Иди! Быть может, даже по дороге
ты наших встретишь. Я хочу, иди же…
Я требую…
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Иди… Что ты возьмешь с собою?
ФЛЭМИНГ:
Санок
не нужно мне, — вот только эти лыжи
да палку…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, постой, — другую пару…
Мне кажется, запяточный ремень
на этой слаб… Прощай… Дай руку… Если —
нет, — все равно…
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
ФЛЭМИНГ:
Давай…
Что же, я готов…
Итак, — прощай, Хозяин, я вернусь
с подмогой, завтра к вечеру, не позже…
КАПИТАН СКЭТ:
Флэминг уходит.
Да, — он дойдет… Двенадцать миль… к тому же
пурга стихает…
Помолиться надо…
Дневник, — вот он, смиренный мой и верный
молитвенник… Начну-ка с середины…
(Читает.)
"Пятнадцатое ноября; луна
горит костром; Венера, как японский
фонарик{8}…
(перелистывает)
Кингсли — молодец. Все будто
играет, — крепкий, легкий… Нелады
с собачками: Цыган ослеп, а Рябчик
исчез: в тюленью прорубь, вероятно,
попал{9}…
Сочельник: по небу сегодня
Aurora borealis{10} раздышалась…
(перелистывает)
Февраль, восьмое: полюс. Флаг норвежский
торчит над снегом… Нас опередили{11}.
Обидно мне за спутников моих.
Обратно…
(перелистывает)
Восемнадцатое марта.
Плутаем. Санки вязнут. Кингсли сдал.
Двадцатое: последнее какао
и порошок мясной… Болеют ноги
у Джонсона{12}. Он очень бодр и ясен.
Мы все еще с ним говорим о том,
что будем делать после, возвратившись".
Ну, что ж… Теперь прибавить остается —
Эх, карандаш сломался…
Это лучший
конец, пожалуй{13}…
Господи, готов я.
Вот жизнь моя, как компасная стрелка,
потрепетав, на полюс указала,
и этот полюс — Ты…
На беспредельных
Твоих снегах я лыжный след оставил.
Все. Это все.
(Пауза.)
А в парке городском,
там, в Лондоне, с какой-нибудь игрушкой, —
весь солнечный, — и голые коленки…
Потом ему расскажут…
(Пауза.)
Тихо все.
Мне мнится: Флэминг по громадной глади
идет, идет… Передвигая лыжи
так равномерно, — раз, два… Исчезает…
А есть уже не хочется… Струится
такая слабость, тишина по телу…
(Пауза.)
И, вероятно, это бред… Я слышу…
я слышу… Неужели же возможно?
Нашли, подходят, это наши, наши…
Спокойно, капитан, спокойно… Нет же,
не бред, не ветер. Ясно различаю
скрип по снегу, движенье, снежный шаг.
Спокойно… Надо встать мне… Встретить…
Кто там?
ФЛЭМИНГ:
(входит)
КАПИТАН СКЭТ:
А!.. Пурга угомонилась,
не правда ли?..
ФЛЭМИНГ:
(Садится.)
Шатер-то наш сплошь светится снаружи —
опорошен…
КАПИТАН СКЭТ:
Есть ножик у тебя?
Мой карандаш сломался. Так. Спасибо.
Мне нужно записать, что ты вернулся.
ФЛЭМИНГ:
Добавь, что Джонсон не вернулся.
КАПИТАН СКЭТ:
Пауза.
ФЛЭМИНГ:
Наш шатер легко
заметить, — так он светится…
Да, — кстати —
про Джонсона: наткнулся я на тело
его. Ничком зарылся в снег, откинув
башлык…
КАПИТАН СКЭТ:
Я к сожаленью замечаю,
что больше не могу писать{14}… Послушай,
скажи мне, — отчего ты воротился…
ФЛЭМИНГ:
Да я не мог иначе… Он лежал
так хорошо, — так смерть его была
уютна. Я теперь останусь…
КАПИТАН СКЭТ:
Флэминг,
ты помнишь ли, как в детстве мы читали
о приключеньях, о Синдбаде, — помнишь?
ФЛЭМИНГ:
КАПИТАН СКЭТ:
Люди сказки любят, — правда?
Вот мы с тобой — одни, в снегах, далеко…
Я думаю, что Англия…
Занавес
6–8 июля 1923
Полюс Драма в одном действии Впервые: Руль. 1924. 14 августа; 16 августа.
Первый вариант драмы был завершен 8 июля 1923 г. в Домэн де Больё. В апреле 1924 г., в Берлине, перед публичным чтением «Полюса» на очередном заседании Союза русских театральных работников, Набоков сделал его новую редакцию (N84. Р. 267; Б01.[1] С. 271). «Полюс» — первая драма Набокова, которая была переведена на иностранный язык. В июне 1924 г. Набоков пишет матери: «Карташевская сделала прекрасный перевод на немецкий "Полюса"» (BCNA.[2] Letters to Elena Ivanovna Nabokov. 14 июня 1924 г.). В архиве Набокова в Библиотеке Конгресса США нами была исследована рукопись перевода пьесы на немецкий язык («Der Pol»), однако в качестве его автора указан «Bar. E. Rausch v. Traubenberg» (LCNA.[3] Box 12, fol. 12), то есть один из родственников Набокова, барон Е. Рауш фон Траубенберг.
Источником драмы послужила книга: «Scott's Last Expedition. The Personal Journals of Captain R. F. Scott, R. N., C. V. O., on his Journey to the South Pole. London, 1913» («Последняя экспедиция Скотта. Личные дневники капитана Р. Ф. Скотта, военно-морской флот Великобритании, кавалер ордена Королевы Виктории 2-й степени, о его путешествии на Южный полюс»), которую Набоков предположительно читал на юге Франции (N84.[4] Р. 10). Еще раньше Набоков видел дневники Скотта, выставленные в Британском музее, рядом с рукописью Диккенса и черновиком сонета Р. Брука (что описано им в эссе «Руперт Брук», см.: Н1.[5] С. 733). Однако с дневниками Скотта Набоков мог познакомиться еще до своего отъезда из России — например, по дореволюционному русскому изданию: Дневник капитана Р. Скотта / Пер. с англ. 3. А. Рагозиной. М.: «Прометей», издательство Н. Н. Михайлова, б. г.
«Полюс» — первое произведение Набокова, полностью основанное на документальном материале; прием художественной об-работки путевых записей экспедиций Набоков развил впоследствии во второй главе «Дара». Для того чтобы показать, как соотносится фактический материал и вымысел в пьесе, приведем краткую историческую справку об экспедиции Скотта.
