тот миг.
– Простите, если напугал вас,
Вы лошадь трогали мою.
В селенье вашем я лишь странник,
А от того вас не виню.
Прошу вас хлебом угостите,
Рубаху дайте залатать.
В обмен просите, что хотите
Во всем я буду помогать.
– Вы что же это, сударь!
Один рыбак заговорил.
– Неужто было вам так худо,
Что в хате с нечестью ночь прожИл ?
-А что за хата для вас эта?
Как в ней проклятье завелось?
-Маришки, жившей в ней уж нету,
Как сгинула она так началось…
Ответил парень, поднимаясь,
Тот самый кого лягнули в грудь.
-Звучит как бред, я понимаю,
Но хата та наводит жуть.
Еще на озеро ночами,
Теперь не можно нам ходить.
Маришка там тоже обитает,
Может под воду затащить.
-А кто была ваша Маришка ?
Вы расскажите, вдруг смогу помочь.
-Расскажем ,так и быть, потише,
Идемте от хаты этой прочь.
Часть 3.
Иван проснулся на рассвете,
Ему опять снилась она.
За смерть любви, на век в ответе,
И горе в сердце навсегда.
Он встал к окну и ,огляделся,
Привиделось ему слегка,
Что во дворе мелькнуло что-то,
По виду вроде мужика.
Он жил вдали от человека,
В лесу с животными осел.
Но тут вот невидаль велика,
Стук в дверь прорезал его мир.
Иван наш, гостя не боялся,
И к смерти тоже был готов,
А потому, кем бы пришелец не оказался,
Освободил дверь от замков.
Увидел Ваня на пороге
Мужчину с бритой бородой.
– Заблудился путник по дороге?
Случайно в дом мой ты забрел?
Пришелец добро улыбнулся,
И посмотрел ему в глаза.
-Поговорить хотел с тобой я,
В дом пустишь ты ль меня ?
Иван легко и согласился.
Поставил хлеба, соль на стол.
А путник в думу погрузился,
И вскоре начал разговор.
-Ты помнишь девушку Маришку?
У озера она жила.
Услышав имя, Ваня сник весь,
Из глаз слеза вдруг потекла.
-Я вижу, помнишь , понимаю,
Грустны думы о ней твои,
Но я подробностей не знаю,
Что с ней случилось, расскажи.
-Меня в деревне попросили
Проклятье с водоема снять,
К тебе сходить вот отрядили,
Мол можешь разъясненья дать.
Утер Иван скупые слезы
И воздух в легкие набрал.
– Уехал я тогда с обозом,
А ей не слова не сказал.
Она была моей любовью,
У нас все было впереди.
Но разбудили меня ночью,
Сказали, срочный груз вези.
По ремеслу я ведь извозчик,
Пришлось поехать в дальний путь.
Не знал, что девичьи упреки,
На смерть ее тогда сведут.
Её в деревне засмеяли,
Я бросил будто бы ее!
На самом деле, где я, не знали,
Но ей сказали, будто все.
Уехал я с другой зазнобой,
И к ней я больше не вернусь!
Как можно было с такой злобой!
Тогда моя Маришка решила видно, утоплюсь!
Приехал я на пятые сутки,
И сразу бросился я к ней.
Разлука обоим была мукой,
Но не было ее в избе.
Раскрыта настежь дверь стояла ,
И в хате ветер все гулял,
А сердце уже тогда знало,
Что умерла любовь моя!
Потом мне люди рассказали,
В озере мол сгинула она,
И долго вроде, как искали,
Нашли лишь платья три клочка.
С тех пор мне стала жизнь не милой,
С деревни прочь уехал я.
И поселился здесь у леса,
И жду, пока смерть заберет меня.
Путник кивал рассказ тот слушав,
И как Иван закончил все , спросил,
-Мне люди также говорили,
Мол видят в озере ее!
И словно там уже погибли,
Два парня и четверо девиц!
Раньше ночью рыбу там ловили,
Теперь таким делам конец!
Я в жизни этой видел много
И с разным всем я помогал.
Теперь вот из деревни людям
Проклятье снять пообещал.
И чует мой и ум, и сердце,
Не справиться мне без тебя.
Поможешь ты мне наконец-то
Покой Маришке дать навсегда?
Часть 4.
На небе в ряд горели звезды,
И к полночи уж шли часы.
На озере все было тихо,
Лишь шелестели камыши.
На ровной черной водной глади
Нос лодки волны прорезал.
Плыла она на середину,
Как путник Ване наказал.
В руках у парня были гусли,
На них он должен был играть.
И вот он выпустил с рук весла,
Готов был он игру начать.
Была мелодия вначале
Дрожащей и не заводной,
Но вспомнил Ваня, как играл он,
Маришке самой дорогой.
И завертелись вдруг картинки,
Как вместе было хорошо.
Мелодия вдруг из разминки,
Пошла звучать совсем легко.
Играл он долго , как велели,
И руки стали уставать.
Вдруг слух его услышал пенье,
Маришкин голос стал звучать.
Иван так резко обернулся,
Что гусли чуть не уронил.
Неужто он совсем свихнулся,
И голос лишь вообразил!
Вокруг ведь не было Маришки,
Лишь вод нетронутая гладь.
Тогда он тихо и без спешки
Любимой имя начал называть.
Вдруг сбоку, он у самой лодки
Движенье будто уловил,
И голову на сколь возможно,
К воде пониже наклонил.
О боже, это ли не чудо!
Из озера черной глубины
Два глаза на него смотрели
Зеленые Маришкины !
Она всплыла, рукой на лодку
Легонько было оперлась.
Как Ваня обнял ее мокрой,
И попытался на борт забрать.
Но в этот миг, все изменилось
Красивое досель лицо,
Гримасой злобной исказилось,
Меняться сильно начало.
Сначала зубы вдруг пираньи,
