безделье,
Начнем опять свой кутерьма.
Друзьям – читателям
Осени кусочек, непогоды
Добавят в будни нам невзгоды.
Сумей их разбодяжить
Какой-нибудь мечтой,
Что отдалит нас от греха
Впадать в тоску, ну, а пока
Терпеньем запасись надолго.
Ведь впереди нас ждет Зима,
Суровая, бездушная пора,
Что на расправу так шустра,
Как будто бы бермудная дыра.
Прошла и взбалмошность Весны
И Лета благодать.
Ждут темнота и стужа.
Но, верю в вас,
Кто верит в дружбу.
По одному легко пропасть,
А, вот всем вместе не упасть!
Да, не иссякнет сила рук,
Скрепивших нас
В сей тесный круг.
За два года состарились рьяно
За два года состарились рьяно,
Не успев осознать свою немощь.
Что ж ты, сердце, колотишься рвано,
Отвергая аптечную помощь?
Иль не хочешь ты, сердце, покоя?
Все ты ищешь глубокого смысла
В обнаглевшем от власти разбое
Неуемных держателей курса?
Не ищи, не губись, не волнуйся.
Не найдешь, не вкусишь от прозренья.
Просто время особенно гнусно
Перед циклом Земли обновленья.
Постковидное
Я не отдам тебя болезням, так и знай.
Пойдем запишемся к врачу намедни.
И пусть на кладбище высокий урожай,
Покажем дружно палец средний.
Тобой обещаны дороги.
А, на пути – одни распутья.
Когда мы выйдем из берлоги.
Попробую легко вздохнуть я!
Ташкентское-лирическое
Когда тоска одолевает,
Свинцом наполнится душа,
И тополиным пухом в мае
Надежды медленно кружат,
Мне грезится, что все уж в прошлом,
Иссяк источник теплоты.
Семья живет в процессе сложном:
Распались мы на «я» и «ты».
Асфальт прорезался весною,
Повсюду травка изумрудит.
Зачем летит твой взгляд косой?
Мои сомненья колобродит?
Зачем в ночи ты стал мне сниться,
Укрыв на время от невзгод?
Зачем, скажи, ты стал двоиться?
Давай вернем тот первый год.
О приятной дискриминации
Доверилась тебе я с потрохами.
Долой печаль, и сбросила все с плеч.
Теперь живу комфортно, как в кармане,
Как у Христа за пазухой прилечь.
В твою ответственность здоровье загрузила,
Свои поступки, мысли и дела.
Сверяю все с тобою, чтобы быть милой,
Угодной представленью бытия.
Живу сиюминутным, укрываясь
За мягкою, телесною стеной.
Что будет дальше? Я не парюсь,
А, просто подружилась с головой.
«Ты вся на мне и никому тебя я не доверю,-
Взял на поруки так вожатый мой,-
Не дам в обиду, ссоры не затею,
В тот мир войду вслед за тобой».
«Смотри, порядок не наруши!
Ты только сам мне обещал.
Живи как можно дольше, буду слушать.
Не дам упасть слезе, мой генерал!
И нету мне желаннее щедроты,
Что ты сулил тут исполнять.
Посмертную и сладкую заботу
Из рук твоих хочу я принимать».
«Похороню тебя я сам.
Кому еще могу доверить.
Пройдусь рукой по волосам
И распахну пошире двери.
Пусть, кто любил тебя, войдут.
Проводят лучшую из женщин.
И тихо, тихо помянут
Пред Господом уже восшедшую».
Пессимистическое
Отучились,
Отзвездились,
Отработали.
Окружились совсем мелкими заботами.
Открестились,
Отреклись и
Завязали.
И голов своих благим не пополняли.
Так уйдем в небытие сухими ветками,
Что цепляясь за траву, остались ветхими,
Не способными на перемотку жизни вспять,
Не успевшими и смысл ее понять.
Субботняя молитва
Жизнь, отпусти, не мучай так!
Все отдала в семейный наш общак.
И это видела, и то – в избытке.
И тупо так стучит в затылке.
Ты только внуков защити.
Детей уже достаточно достала.
Успеют ль на покой как мы?
Или потянут лямку дале?
Ты внукам дай хоть горсть воды
Из голубых твоих щедрот напиться.
Ты протяни им крылья птицы.
Чтобы смогли над бездной воспариться
И там прожить заветные мечты.
Посмертное.
Я появлюсь тебе закатом.
Закатом жизни ясных дней.
Ты оглушен таким накатом.
Накатом близости моей.
Я повторюсь тебе закатом,
Красивым полотном вдали.
Я покажусь тебе за кадром,
За кадром трепетной любви.
Я отражусь в холодных водах
Багряным отблеском огней.
Я повторюсь в лучистых глазках,
В движеньях рук семьи моей.
Ты обездоленно посмотришь
На красоту небес под ночь,
И тайно мыслью озаришься.
Которую прогонишь прочь.
Не возжелай соединиться:
Запретен мысли этой плод.
Ты лучше будешь мной гордиться,
Что следствие причины. Вот.
Осеннее
И умирать – не умирается.
И воскрешать – не воскрешается.
В болотистой и вязкой жиже той
Увязли сумрачно собратья
По несчастливым дням ненастья,
По предвкушению беды,
По страху липкой темноты.
Наощупь жить слепым приходится,
Глухим когда-то к звонарю,
Что колоколом звал опомниться,
Зажечь другую, блин, зарю!
Из грустных слов настало время
Из грустных слов настало время.
Меняется событий нить.
Внизу, в ногах, увязло бремя:
Трудней ходить, труднее жить.
Как будто в воздухе застыло.
И не расправить гордых плеч
И все, что с нами долго жило.
А, может, нам на дно залечь?
Но, не укрыться, не спастись.
И стены дома не помогут.
Когда Земля смещает ось-
Идут гигантские разломы.
В одном «оазисе» дерутся,
В другом – разверзлась Земля.
От этих бед не отвернуться.
Встает 6 февраля.
Цена нашей слабости
На отшибе перемен
И на задворках памяти
Мы стараемся понять
Цену нашей слабости.
За что мы платим по счетам,
Не успевая даже
Реальность новую принять,
Которая все гаже.
Как сложно жить своим путем.
Когда он, путь, не ясен,
Как сложно думать обо всем,
Что этот мир прекрасен.
Июньские деньки
Мои вы изумрудинки,
Июньские деньки!
Не дайте нам увянуть
От горя и тоски.
Мы вспомним нашу школу,
Директора и класс.
Нальет из бочки тетя
В бидон бодрящий квас.
Хрустальность бантов в косах,
Волненье у доски.
Обещанное лето,
Свободы чуть глотки.
Купанье до мурашек,
Ромашки у реки.
Морщинки наших бабушек:
Они так глубоки.
Расшиты занавески.
Вот стол в закате дня.
Под тихий шелест печки
Смотрю я на тебя
И тихий говор льется.
Лукавый свет в глазах.
– Пей молочка, худышка.
Крепчай на пирогах.
В запрете лето на сегодня
В запрете лето на сегодня:
Не заслужили, господа.
Мы мокнем под дождем в июле
С макушки самой до спода.
Зато грибы полезли дружно,
Шерстят в лесу их грибники.
