чудо-кисти
Никому не должен он,
Ведь найдется — только свистни! –
Доброхотов миллион.
Даже папе, даже маме
Ни словечка, хоть убей.
«Мы и сами ведь с усами!» -
Так решает Тимофей.
На урок литературы
Дали им стишок опять.
Это вам ни шуры-муры:
Заучить и рассказать.
И хоть вечером Тимоша
Целый час учил стишок,
Только дикцией хорошей
Он похвастаться не мог.
Только тут, как ни старайся,
Снова память подведет.
Вот и стой потом и майся
У доски, как идиот.
За стихи он выше тройки
Никогда не получал.
Дома же головомойки
И упреков ожидал.
«Ну-ка! Ну-ка! — спохватился
И альбом разложил он.
— Ведь недаром ночью снился
Мне оратор Цицерон».
И Тимоша постарался.
Вот с протянутой рукой
С речью яркой обращался
Он, оратор молодой.
А учительница строго
Посмотрела.
— Что ж! Начнем!
Повторим сейчас немного
И к доске читать идем!
Все учебники открыли,
Потихоньку бубонят.
«Хоть меня бы не спросили!» -
Об одном они молят.
— Значит, так…
И на мгновенье
Замолчала,
Хмурясь.
— Пусть
Нам сейчас стихотворенье
Прочитает наизусть…
И пошло! Давай по списку
На Голгофу вызывать.
То артиста, то артистку
Приглашает выступать.
Пишет твердою рукою
Тройки, двойки иногда
И качает головою.
— С вами просто мне беда.
Это же стихотворенье,
Не какой-то фантик вам.
Не эмоций, не волненья.
Это просто стыд и срам.
— Про меня вы позабыли? –
Наш художник проворчал.
— Почему-то не спросили.
— Что? По двойке заскучал?
А Тимоша руку тянет.
— А меня? Ну, как же так?
И учительница манит
Пальцем.
— Выходи, чудак!
Вышел он и строгим взглядом
Класс обвел, взмахнул рукой.
И учительница рядом
На него глядит с тоской.
Стал читать стихотворенье,
Как никто до этих пор.
И такое впечатленье,
Словно к ним пришел актер.
Не читал, а жил он словом,
В душах трепет вызывал,
Был и нежным, и суровым,
Падал вниз и возлетал.
И учительницу словно
Подменили в этот миг.
Это же не просто слово,
Это же из сердца крик.
Замолчал. И все молчали.
Что случилось? Почему?
А потом все закричали
И захлопали ему.
— Тимофей! Ты просто гений!
Подошла и обняла.
— Я еще таких мгновений
В жизни не пережила.
Почему талант огромный
Не хотел нам показать?
Ты, конечно, мальчик скромный.
Но талант нельзя скрывать.
Наступила перемена.
Все вокруг стоят толпой.
— Это что за перемена
Приключилась вдруг с тобой?
Ну, и как тут оправдаться,
Чтоб поверили они?
— Надо сильно постараться.
Не бездельничать все дни.
Недовольные ответом,
В коридор они спешат.
Им родители об этом
Днем и ночью говорят.
Не ушел один Сережка.
Не поверил он в ответ.
— Ты открыл бы хоть немножко,
Что же это за секрет!
Я же вижу, что скрываешь.
Что за тайна, не пойму.
Ты меня, Тимоша, знаешь.
Не скажу я никому.
— Эх, Серега, ты, Серега!
Я хочу тебе сказать:
Будешь знать, Серега, много,
Значит, будешь плохо спать.
И решил тогда Сережка:
«Послежу я за тобой!
Что-то ты хитришь немножко.
Ты же жук еще такой».
А Тимошка же подумал,
Что нельзя перебирать.
Чудо-кисточку засунул
Дальше, чтоб не рисовать.
И на русском, и английском
Он не выдал ничего.
Снова стал своим и близким,
Серым, как и большинство.
На английском и на русском,
Как всегда ни бэ ни мэ.
Был он скучным, был он грустным
И одна лишь мысль в уме.
Был урок труда последним.
И ребятам черенок
Способом простым и древним
Нужно сделать за урок.
То есть взял брусок, строгаешь
Весь урок, как дурачок.
В результате получаешь
Этот самый черенок.
Только эта перспектива
Тимофею не мила.
Кисть достал, и всё красиво
Набросал. И все дела.
А потом сидел, зевая,
За другими наблюдал,
Как они, бруски строгая,
Портят ценный материал.
Подошел к нему учитель,
Раздосадован и строг.
— Что сидишь, как небожитель?
Вроде это не урок.
Все ребята, словно кони
Вон как пашут, погляди!
Ты ж сидишь, как царь на троне,
Сложив ручки на груди.
И таких, как ты, сокровищ,
Не хочу я видеть здесь.
— У меня, Иван Петрович,
Всё, что задали вы, есть.
Разве, мучась от безделья,
Что-нибудь я сделать мог?
Вот оно, моё изделье!
Подает он черенок.
— Ух ты красота какая!
Вижу, мастера рука.
Даже ручка не прямая,
А изогнута слегка.
Так удобней ей работать,
Хоть кидать, а хоть копать.
Надо это дело сфотать
И коллегам показать.
Как всё точно! Как всё верно!
Как удачно рассчитал!
Да! Подобного шедевра
В мастерской я не видал.
Мы на выставку отправим,
Чтоб новинку оценить.
И глядишь, других заставим
Форму ручки изменить.
А кругом стоят ребята.
— Ты же просто чародей!
Да, на выдумку богатый
Оказался Тимофей.
День учебный завершился.
Тимофей бредет домой.
Он сегодня отличился,
Он в глазах других герой.
Ну, и что же делать дальше,
Как он скроет волшебство,
Чтобы было всё без фальши,
Чтоб поверили в него?
— Тимофей!
Он оглянулся.
От Сережки не уйти.
Тот догнал и улыбнулся.
— Нам с тобою по пути.
Круглолицый, невысокий
И улыбка до ушей.
Был он ростом невысокий,
Приставучий, как репей.
— Ла, сегодня ты, Тимошка,
Удивил так удивил.
Только я тупой немножко.
Ты бы всё же объяснил!
Ты же троечник, Тимоха.
Ты, конечно, не дурак,
Ну, не так, чтоб очень плохо,
Но учился кое-как.
Ты явил сегодня чудо.
Раз и два и понеслось!
Объясни же мне, откуда
Это всё в тебе взялось.
Вижу что-то ты скрываешь.
Только что я не пойму.
Я же друг твой, понимаешь?
Не скажу я никому.
— Ну, чего ты привязался?
Никакого чуда нет.
Хорошо я постарался.
Вот такой тебе ответ.
— Никогда я не поверю.
По-хорошему прошу!
Думал, уши расшиперю,
Вешай мне на них лапшу.
Вот настырный привязался.
Так он может плешь проесть.
Лучше б он со мной подрался,
Чем вот так-то в душу лезть.
— Всё равно, — сказал Сережка,
— Я раскрою фокус твой.
Ведь у нас одна дорожка:
В школу и назад домой.
Очень он пацан настырный,
Так и будет досаждать.
Здесь исход не будет мирный.
Надо что-то с ним решать.
Мама вечером приходит,
Улыбается, поет.
С сына глаз она не сводит,
От
