ОН МНЕ СКАЗАЛ, ЧТО РОДИНУ НЕ ЛЮБИТ
Он мне сказал, что Родину не любит:
Мол, всё не так — за что её любить?
А я в ответ, что есть такие люди —
Им только бы о торге говорить.
А вот любовь — совсем другое чувство,
Оно не спросит никогда: «За что?»
Но без него нам неуютно-пусто,
Как ни было бы в общем хорошо.
Тогда он мне сказал: «Как быть лояльным
К такой стране, где царствует маразм?»
Но что ответил я: «Не кажется ли странным
Тебе витийствовать за разом раз?
Родителей кто хает — тот невежда,
Судью изображая впопыхах,
Но есть, конечно же, ещё надежда,
Пока не истреблён неправды страх.
Вот судишь ты — а знаешь ли ты точно
За фактами событий череду?
Ты с ними познакомился заочно,
Но веришь в сплетни, на свою беду.
Ты вспомни, сколько раз с тобой бывало —
Себя оправдывал в своих глазах:
Весомых аргументов доставало,
Ведь в сердце правды ключ, а не в словах.
А Родину ты так и сяк поносишь,
В любви не забывая отказать,
И у врагов ещё подсказку просишь —
Как лучше недовольство показать…»
Он перебил: «В любви моей нет смысла,
Мне Родина не в силах отвечать».
А я ему: «Не трусь — не будет кисло!
Не принимай безродности печать.
Повспоминай, как маленького сына
Ты мог всегда легко оберегать,
И главным средством был не ум, не сила —
Не надо хоть себе стараться лгать —
Сыновняя любовь даёт возможность
Защиту обеспечить сыновей.
Пойми на Родину наветов ложность,
И станем мы сильнее вместе с ней!»
Я не такой, как все, а значит, я — всех лучше.
Я никому не должен ничего.
Я самый-самый. Никого нет круче.
Мне дело есть буквально до всего.
Мои желанья стать должны законом.
Мои советы лучше, чем у всех.
Я буду жить лишь по своим канонам.
Я вырву с кровью, с мясом свой успех.
Я не скажу: «люблю», «прости», «спасибо» —
Всё это скучная белиберда.
Я жизнь планирую в формате клипа.
Бессмысленность — какая в ней беда?
Я заплачу не больше, чем другие,
Но получу побольше остальных.
Мне любопытны новости такие,
Где славят дерзких, то бишь умно-злых.
Я всех умнее, кроме самых хитрых,
Похожих на гиен, удавов, крыс.
Их не раскроют никакие титры,
Перехитрить их — вот мой жизни смысл.
То не фантазия — нужда пришла
Ответа добиваться на вопрос,
Хотя, быть может, до него я не дорос:
«Что в нас главнее — Ум или Душа?»
Мне Ум сказал: «Конечно, я главней,
Иначе и не может просто быть!
Ведь без ума нисколько не прожить,
А без души — полно вокруг людей».
Душа в ответ спокойно помолчала,
Сокровищнице вняв прожитых лет,
Потом поставила Уму вопрос в ответ:
«Не хочешь ли ты жизнь прожить с начала?»
Воскликнул Ум без всяких-яких: «Да!
Мне это будет, так сказать, с руки —
Не жаждут этого лишь дураки,
А умных делает умней мечта.
Для сфер ума пределов нет нигде,
И лучше думать, чем надеяться и верить.
Быстрее надо глаз куда-то вперить,
И проявиться сможет ум везде».
Душа тогда сказала: «Гибкий Ум,
Ты сам себя сейчас загнал в ловушку —
Свою же мысль себе же взяв подружкой
И расплодив неимоверный шум.
Ты мысли без конца изобретаешь,
Отдавшись то одной, а то другой.
И сам становишься меж ними никакой.
И есть ли правда где-то — сам того не знаешь.
Ты смысла жизни даже не искал,
Услышав как-то о бессмысльи жизни,
И в подтвержденье столь прикольной мысли
Себе навесил маску «зубоскал».
Лишь пустота рождает громкий смех,
И прячется за ним, как за забором,
И называет всё, что вечно, вздором,
И хочет обессмыслить сразу всех.
Ты глуп, когда не ищешь в жизни смысла,
Ведь ты тогда — не больше, чем ничто.
И эта мысль сквозь мыслей решето
Любых других проходит очень быстро.
И ты останешься с ней мучиться навек,
И мысли никакие не помогут,
Пока ты сам себя не подведёшь к итогу:
Искать смысл жизни должен человек».
Кого мы обмануть хотим?
Самих себя? Такого не бывает.
Пусть мы настойчиво хитрим,
Но есть ведь Тот, Кто всё на свете знает.
И будут все старанья зря,
Хоть вылези совсем из кожи —
Мы богохульствуем, хитря,
И выгодой неправду множим.
Лишь небольшая передышка
На этом, что есть жизнь, пути —
Не показалось чтобы слишком
Невыносимо всё идти,
Идти, идти, не зная сроку,
Когда придётся дать ответ:
Так много или мало проку
Оставил ты себя вослед?
Ну а пока — себе откройся,
Без дураков и без прикрас,
И размышленьями омойся,
Не раз, не два, а много раз.
Молчание — духовной силы почва.
Молчание — искусство убеждать,
Не споря, не смеясь и не пророча,
Умение всегда с надеждой ждать.
В молчании мы проживаем снова
Всё то, чем жизнь за часом час полна.
В молчании не требуется слова
Сказать необходимые слова.
Молчанием прощаются обиды,
И правда воссияет, ложь круша.
Молчанием рождаются молитвы.
Молчанием растит себя душа.
Вдруг что-то сложное поймёшь —
То просто для ума зарядка,
А как себя в себе найдёшь —
Вот это истины разгадка.
Кто верит, что когда умрёт,
Жизнь кончится — тот мало знает.
Не хочет верить в Бога тот,
Кто сам себя судить желает.
И Он пришёл. Его все ждали —
Конец тревогам и слезам!
И чувства мысль опережали:
Воздастся по заслугам нам!
Не будет больше унижений!
Свершилось чудо по мольбам
Среди немыслимых лишений!
К народу зримо шла судьба.
Все жаждали победных кликов
И лавровых венков себе,
И золота ярчайших бликов,
Дающих главный смысл борьбе.
А Бог вещал о силе слова
И бескорыстности любви,
И снова, раз за разом снова,
Учил людей — как быть людьми.
Учил любить врагов жестоких
Как неразумнейших детей,
Учил любить больных, убогих,
Учил без криков и плетей.
Его любили. И боялись.
И верили, забыв себя.
И откровенно насмехались,
В себе себя боготворя…
И Бог вошёл во град престольный —
Надежды и хулы оплот,
Везде встречая богомольный
И вере преданный народ.
Его встречали ликованьем —
Пришёл Мессия рядом встать!
Осанну пели с упованьем
Себе обещанное взять.
А Бог желал, чтоб милосердным
Был богоизбранный народ,
Учил быть искренним и верным,
Хоть всё предвидел наперёд.
Народа чувства преходящи —
Учителям нечасто рад.
Вот слугам радуется чаще
И всем, кто их блюдёт обряд.
Любить, но не себя — той силы
Народ в себе найти не смог.
И отказался от Мессии.
И был распят пришедший Бог.
И Бог сказал: «Да будет свет».
И свет стал быть,
Располовинив мрак дремучий.
И свет стал день, а темень — ночь.
И было так, чем прежде, лучше.
И это было в первый день.
И Бог сказал: «Да будет твердь
Средь вод, что выше и что ниже».
И появился небосвод.
И небо оказалось ближе.
И Бог увидел: хорошо.
И это было в день второй.
И Бог сказал: «Вода под небом
Да собирается в моря,
А суша, что они являют,
Пусть называется «земля».
И пусть земля родит растенья,
Что сами свой поддержат род,
Увековечив силу семя».
И всё свершилось хорошо.
И третий день тогда прошёл.
И Бог сказал: «Для лет счисленья,
И дней, и множества времён,
Да встанут разные светила
В наглядный небосвода строй».
По Слову всё произошло —
Зажглись светила в небосводе.
И Бог увидел: хорошо.
Всё это было в день четвёртый.
И Бог сказал: «Да будут рыбы
И пресмыкающиеся.
И птицы да летят по небу.
И все да размножаются».
И стало всё по Слову Бога.
И Бог увидел: хорошо.
И так вот пятый день прошёл.
И Бог сказал: «Да будут звери,
Скоты и гады всех родов».
И Слово всё животворило.
И было это хорошо.
И сотворил Бог человека
По образу по Своему.
Создал мужчину и ему жену.
И им сказал: «Плодитесь, размножайтесь,
И наполняйте землю, и ею обладайте.
Берите власть над рыбами морскими,
А также и над птицами небесными,
И над любым скотом.
И надо всей землёй.
И будут вам плоды её из семя в пищу».
Всё стало так по Слову Бога.
И Бог увидел: хорошо весьма.
И завершился день шестой.
Бог совершил к седьмому дню
Свои дела, которые Он делал.
И были явно совершенны
Земля и небо, и всё воинство вокруг.
И Бог почил от дел Своих
И день седьмой благословил.
Когда же сотворил Бог человека —
Создал его из праха Он земного,
И вдунул в лик его дыханье жизни.
И человек душой живою стал.
Бог создал рай — Эдемский сад,
И поселил в нём человека.
И заповедал сад хранить,
Возделывать его и тем кормиться.
Сказал Бог: «Всякий плод вкушай,
Не ешь единственно от древа
Познания добра и зла.
В тот день, когда вкусишь его —
Умрёшь ты смертью».
Ещё сказал: «Нехорошо
Быть одиноким человеку,
А должен рядом быть помощник,
Как раз ему под стать».
Но человеку не нашлось
Помощника из разных тварей,
Что из земли образовал Господь.
Тогда же Бог навёл на человека сон,
И взяв у сонного ребро,
Создал из этого жену.
И были нагими Адам с женою,
Но не стыдились наготой.
Был хитрым змеем гад ползучий,
Когда он спрашивал жену:
«Сказал ли Бог — плодов не ешьте
Ни от каких дерев в раю?»
Жена же змею отвечала:
«Плоды с дерев мы можем есть,
Но с дерева в средине рая
Плодами можем умереть».
А змей сказал: «Вы не умрёте.
Но знает Бог, что в тот же день,
Как их вкусите вы плодов,
Откроются глаза у вас,
И сами станете как боги,
Познавшие добро и зло».
Жена увидела, что древо
Для пищи очень хорошо.
Да и для глаз оно приятно,
И даже очень вожделенно,
Коль скоро может знаний дать.
Его взяла плодов и ела
И также мужу есть дала.
И вот, вкусив плодов запретных,
Они, открыв в себе глаза,
Познали сразу наготу,
И листьями себя опоясали.
Потом, Отца заслышав глас,
Глаза во тьме стараясь прятать,
От Бога скрылись в первый раз.
Прославится великий Вавилон
Своим нечистым духом —
Царём над царствами земными будет он,
А также станет для царей земных блудницей.
И блуда яростным вином
Блудница напоит народы,
Купцы же наживут себе богатства
От роскоши её великой.
И явится на землю зверь,
Хулящий Бога и жилище Бога,
И власть возьмёт.
Ему и поклонятся все,
Кто в книге жизни не записан.
И будет явлен лжепророк,
Что чудесами обольстит,
И вложит дух в обличье зверя,
И этим убиваем будет всякий,
Не поклоняющийся зверю.
И сделает он то,
Что всем,
И малым и великим,
И нищим и богатым,
Свободным и рабам
На руку правую иль на чело
Произведётся начертанье
(То имя зверя, то число его —
Шестьсот и шестьдесят и шесть).
И с тех пор будет никому
Нельзя ни покупать, ни продавать
Без начертанья.
И будут два пророка Божьих
Свидетельствовать о неправде зверя.
И будут власть иметь.
Когда свидетельство своё закончат,
Сразится с ними зверь
И победит их, и убьёт,
И трупы воспретит похоронить.
И будут радоваться на земле живущие,
И будут поздравлять друг друга —
Мучительной для совести их будет
Власть пророков.
Но вскоре жизни дух войдёт в тела пророков,
И оживут они,
И Бог их призовёт на небо.
На землю же обрушит Он Свой гнев.
И с неба упадёт звезда,
Горящая сиянным светом.
Низвергнется гора, объятая огнём,
В пучину моря,
И в пламени погибнет Вавилон,
И все цари о нём заплачут.
А все, кто принял начертанья,
Те язвами покрыты будут с гноем,
И будут мучимы жестоким зноем.
И станет царство зверя мрачным,
И люди за свои страданья
Хулу на Бога возведут,
Но не раскаются.
И будут молнии и громы,
Землетрясение, какого не бывало.
И будут непрестанны войны,
И град, и глад, и мор.
И люди будут жаждать смерти,
Но смерть их будет избегать.
И те, кто после казней уцелеют,
Ожесточатся друг пред другом
До самого последнего бесчувствия,
И сделаются точно камни.
И времени когда уже не будет,
Станет вечность.
И будет битва воинства небесного
Со зверем и с царями вместе с ним.
И схвачен будет зверь со лжепророком,
И будут брошены они в огонь,
Горящий в серном озере,
А прочие убиты будут.
Туда же будет сброшен дьявол
(Он же дракон, и древний змей, и сатана),
Чтоб мучился и день и ночь,
И так на вечные века.
Когда исчезнут небо и земля,
А будет Бог, и мёртвые воскреснут,
Настанет Страшный суд.
И будут все стоящие пред Богом
Судимы по делам своим.
И незаписанные в книге жизни:
Неверные и боязливые,
Убийцы, чародеи, любодеи,
И идолослужители, лжецы —
Все будут брошены в огонь.
А мученики-исповедники
Останутся вблизи престола Бога
Служить во храме Бога день и ночь,
И Бог навечно будет в них.
И сотворит Бог снова небо,
Снова землю,
И новый Иерусалим, сходящий прямо с неба.
В него войдут записанные в книгу жизни,
И ночи там не будет,
Но будет царство света,
От Господа идущего.
И будет это царство навсегда.
