Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
   Кто б ты ни был, не падай душой.
Пусть неправда и зло полновластно царят
   Над омытой слезами землей,
Пусть разбит и поруган святой идеал
   И струится невинная кровь, –
Верь: настанет пора – и погибнет Ваал,
   И вернется на землю любовь!

Не в терновом венце, не под гнетом цепей,
   Не с крестом на согбенных плечах, –
В мир придет она в силе и славе своей,
   С ярким светочем счастья в руках.
И не будет на свете ни слез, ни вражды,
   Ни бескрестных могил, ни рабов,
Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,
   Ни меча, ни позорных столбов!

О мой друг! Не мечта этот светлый приход,
   Не пустая надежда одна:
Оглянись, – зло вокруг чересчур уж гнетет,
   Ночь вокруг чересчур уж темна!
Мир устанет от мук, захлебнется в крови,
   Утомится безумной борьбой –
И поднимет к любви, к беззаветной любви,
   Очи, полные скорбной мольбой!..

За много лет назад, из тихой сени рая,
В венке душистых роз, с улыбкой молодой,
Она сошла в наш мир, прелестная, нагая
И гордая своей невинной красотой.
Она несла с собой неведомые чувства,
Гармонию небес и преданность мечте, –
И был закон ее – искусство для искусства,
И был завет ее – служснье красоте.

Но с первых же шагов с чела ее сорвали
И растоптали в прах роскошные цветы,
И темным облаком сомнений и печали
Покрылись девственно-прекрасные черты.
И прежних гимнов нет!.. Ликующие звуки
Дыханием грозы бесследно унесло, –
И дышит песнь ее огнем душевной муки,
И тернии язвят небесное чело!..

   Непрошеный стучусь я в ваш альбом,
Как странник, на пути застигнутый грозою,
Стучит в чужую дверь, под вьюгой и дождем,
Окоченелою от холода рукою:
«Пустите, – молит он, – не прогоняйте прочь!
Я долго честно шел к своей заветной цели,
Но грозен черный лес в разгневанную ночь,
Суров и страшен путь – и силы ослабели…»

Услышат ли его? Отворится ль пред ним
Вход в дом, иль он прождет до света за оградой?
И как отворится: с участьем ли живым,
   Иль с тайною, холодною досадой?
И, оглядев его оборванный наряд –
   След тайных бурь и ранних испытаний, –
   Не бросят ли ему обидный взгляд
   Сомненья в святости его желаний?

Я б умереть хотел на крыльях упоенья,
В ленивом полусне, навеянном мечтой,
Без мук раскаянья, без пытки размышленья,
Без малодушных слез прощания с землей.

Я б умереть хотел душистою весною,
В запущенном саду, в благоуханный день,
Чтоб купы темных лип дремали б надо мною
И колыхалась бы цветущая сирень.

Чтоб рядом бы ручей таинственным журчаньем
Немую тишину тревожил и будил
И синий небосклон торжественным молчаньем
Об райской вечности мне внятно говорил.

Чтоб не молился б я, не плакал, умирая,
А сладко задремал и снилось мне б во сне,
Что я плыву… плыву и что волна немая
Беззвучно отдает меня другой волне..

О, спасибо вам, детские годы мои,
   С вашей ранней недетской тоскою!
Вы меня научили на слово любви
   Отзываться всей братской душою.
Истомивши меня, истерзавши мне грудь,
   С глаз моих вы завесу сорвали,
И блеснул предо мною неведомый путь –
   Путь горячей любви и печали..

Если душно тебе, если нет у тебя
В этом мире борьбы и наживы
Никого, кто бы мог отозваться, любя,
На сомненья твои и порывы;
Если в сердце твоем оскорблен идеал,
Идеал человека и света,
Если честно скорбишь ты и честно устал, –
Отдохни над страницей поэта.

В стройных звуках своих вдохновенных речей,
Чуткий к каждому слову мученья,
Он расскажет тебе о печали твоей,
Но расскажет, как брат, без глумленья;
Он поднимет угасшую веру в тебе,
Он разгонит сомненья и муку
И протянет тебе, в непосильной борьбе,
Бескорыстную братскую руку…

Но умей же и ты отозваться душой
Всем, кто ищет и просит участья,
Всем, кто гибнет в борьбе, кто подавлен нуждой,
Кто устал от грозы и ненастья.
Научись беззаветно и свято любить,
Увенчай молодые порывы, –
И тепло тебе станет трудиться и жить
В этом мире борьбы и наживы.

В мире были счастливцы, – их гимны звучали,
Как хвалебные арфы бесплотных духов;
В этих гимнах эдемские зори сияли
И струилось дыханье эдемских садов;
В этих гимнах – как в зеркале сонного моря
Отражается небо и склон берегов –
Отразились и слезы блаженного горя,
И мечты, и желанья их дивных творцов.

Полюбить ли случалось им – сила искусства
Помогала им в каждую душу влагать
К их избранницам те же горячие чувства,
Тем же сладким недугом весь мир волновать;
Имена их избранниц хвалой становились
И в ряду знаменитых и славных имен,
Сквозь бессильную давность годов, доносились
Невредимо и свято до наших времен.

Милый друг, твой певец не прославлен хвалою
И тебя не прославит любовью своей,
Но зато и живет он и дышит тобою,
И на славу не сменит улыбки твоей…

Погоди: угаснет день,
Встанет месяц над полями,
На пруду и свет и тень
Лягут резкими штрихами.
В сладкой неге сад заснет,
И к груди его, пылая,
Полночь душная прильнет,
Как вакханка молодая, –
И умчится смутный рой
Дум, страданья и сомненья,
И склонится над тобой
Этой ночи дух немой –
Тихий гений примиренья…

На западе хмурые тучи
За хмурые горы ползут,
И молнии черные кручи
Мгновенным лобзанием жгут,
А справа уж, чуждая бури,
Над гранями снежных высот,
В сияющей звездной лазури
Душистая полночь плывет…
Еще не затихли страданья
В душе потрясенной моей,
А счастье и мир упованья
Уж робко ласкаются к ней;
И после порывов мученья,
Минувших с минувшей грозой,
Ей вдвое дороже забвенье
И вдвое отрадней покой…

Вы смущены… такой развязки
Для ежедневной старой сказки
Предугадать вы не могли, –
И, как укор, она пред вами
Лежит, увитая цветами…
Не плачьте ж – поздними слезами
Не вырвать жертвы у земли!

Пусть нас давят угрюмые стены тюрьмы, –
Мы сумеем их скрыть за цветами,
Пусть в них царство мышей, паутины и тьмы, –
Мы спугнем это царство огнями.
Пусть нас тяжкая цепь беспощадно гнетет,
Да зато нет для грезы границы:
Что ей цепь?.. Цепь она, как бечевку, порвет
И умчится свободнее птицы.
Перед нею и рай лучезарный открыт,
Ей доступны и бездны морские,
И безбрежье степей, и пески пирамид,
И вершины хребтов снеговые…
В наши стены волшебно она принесет
Всю природу, весь мир необъятный, –
И в темнице нам звездное небо блеснет,
И повеет весной ароматной!
Нам прожить остается одну эту ночь,
Но зато – это ночь наслажденья,
Прочь же мрачные думы и слезы, – всё прочь,
Что рождает тоску и сомненья!..
Мы на пир наш друзей и подруг созовем.
Заглушив в себе стоны проклятий,
И в объятьях любви беззаботно уснем,
Чтоб проснуться для смертных объятий!
И да будут позор и несчастье тому,
Кто, осмелившись сесть между нами,
Станет видеть упрямо всё ту же тюрьму
За сплетенными сетью цветами;
Кто за полным бокалом нам крикнуть дерзнет,
К нам в слезах простирая объятья:
«Братья, жадное время не терпит, не ждет!
Утро близко!.. Опомнитесь, братья!»