Константин Фофанов - Стихи и поэмы

Пришла румяная весна —
Воскресший сад певуч и весел.
И клен, зацветший у окна,
Зеленой сеткой даль завесил.

У камня мшистого, где пруд
Покрыла ржавчина и плесень,
Кувшинки белые растут
И ждут улыбки или песен.

И на расшатанный плетень
Дубок приник в изнеможеньи.
Везде прекрасен вешний день,
Еще прекрасней — в запустеньи!..

Святые детские порывы
Весенних дум, весенних слез,
Я пережил ваш день счастливый,
И вас я в песни перенес.

Сквозь душный мрак тяжелой жизни
Для опечаленной земли
На небесах, в святой отчизне,
Вы маяки свои зажгли.

И чем шумнее жизни бури
И чем страшнее сердца тьма,
Тем вы яснее на лазури,
Тем вы отрадней для ума.

Не угасайте, озаряя
Страдальца шаткие шаги,
Чтоб я мог в ночь огнями рая
Возжечь земные очаги.

Я хотел бы верить в прозу жизни,
В темную игру земных побед,
Но душа, смутившись, в укоризне
Требует на каждый вздох — ответ.

Каждый шаг на жизненной дороге,
Каждый день, утраченный в борьбе,
Как раба, душа в немой тревоге
Отвечает совести — рабе.

Казнь моя — бесплодные сомненья,
Гордая, бессильная тоска.
Мимо жизни шума и волненья
Мчит меня без пристани река.

Нет границ реке быстротекущей,
Но и нет простора для мечты;
Только сердце жаждет воли пуще,
Только горше вопли суеты…

Мне не страшен ночью темной
Бес, явившийся некстати,
Что кивает так потешно
С глупой миной у кровати.

Это призрак и к тому же
Слишком немощный для мира,
У него два темных рога,
Как у древнего сатира.

Не его уму лукавить,
Не пред ним дрожать в испуге, —
По всему в нем видно мужа
Благодетельной супруги.

Я боюсь другого беса:
Он не высох в лихорадке,
Рожки шляпою прикрыты,
Когти спрятаны в перчатки.

Он танцует очень ловко,
Разговаривает сладко,
Но в очах его злодейство,
Но душа его — загадка.

Легкомысленный и дерзкий,
Не бояся громовержца,
Он, того гляди, похитит
Нечто милое из сердца…

Дай мне звуков, дай музыки стройной;
Пусть на миг я душой оживу;
Пусть, что было лишь грезою знойной,
Разрешится, как жизнь, наяву.

Я хочу в эти дни голубые,
В ароматные майские дни,
Позабыть свои думы больные,
Что, как змеи, таятся в тени.

В той тени, леденящей мне душу,
Где лучом догоревшей мечты
Только мрачную тьму я нарушу —
Как создаст ее ночь суеты.

Горькой мукой, бессильной борьбою,
Злой обидой врагов и друзей,
Где один я стою под грозою
С беззащитною Музой моей…

Их в мире два, они — как братья,
Как два родные близнеца,
Друг друга заключив в объятья,
Живут и мыслят без конца.

Один мечтает — сильный духом
И гордый пламенным умом.
Он преклонился чутким слухом
Перед небесным алтарем.

Внимая чудному глаголу
И райским силам в вышине,
Он, как земному произволу,
Не хочет покориться мне.

Другой — для тайных наслаждений
И для лобзаний призван в мир,
Его страшит небесный гений;
Он — мой палач и мой вампир.

Они ведут свой спор старинный,
Кому из них торжествовать;
Один раскроет свиток длинный,
Чтоб всё былое прочитать.

Читает гибельные строки,
Темнит чело и взоры грусть;
Он всё: тоску мою, пороки —
Как песни знает наизусть.

И все готов простить за нежный
Миг покаянья моего…
Другой — холодный и мятежный —
Глядит, как демон, на него.

Он не прощает, не трепещет,
Язвит упреками в тиши
И в дикой злобе рукоплещет
Терзанью позднему души.

Дай горе выплакать! Дай вынесть одному
Всю ревность, злость мою и муку!
Ты видишь, я мечусь и окликаю тьму,
Пытая дерзкую разлуку…

Напрасно сердцу вновь, как легковерный друг,
Рассудок шепчет утешенье.
Душа моя в огне; в ней пламень и недуг,
В ней жажда счастья и смятенье!

И холодно в огне, и ропотно в тиши,
Как будто я делю страданья
Другой, измученной, но любящей души
Под гнетом долгого изгнанья…

Они отстрадали на грешной земле,
Все лучшие песни отпели.
И тихо уснули в таинственной мгле,
В подземной своей колыбели.

Года за годами прошли и пройдут.
Мир в гордом величьи лукавит;
Но вечные розы в их звуках цветут
И вечная память их славит.

Их слава растет!.. В непогожую ночь
Так смелый прибой, ударяя
О берег, бежит, рассыпаяся, прочь,
Все гульче и гульче вздыхая…

Июнь. Пронизан мрак полночный
Душистым запахом теплиц.
Спадает яблонь цвет молочный,
Мерцают отблески зарниц.

Над полем жаворонок вьется,
Во ржи синеют васильки,
И солнце весело смеется
В прозрачном зеркале реки.

Светло и радостно и пышно!
Повсюду зной и жизнь и цвет…
Но соловья уже не слышно,
И гуще ночи полусвет.

Прекрасно в солнечном июне,
Но зноем мы утомлены…
Прекрасней было накануне —
Душистым маем — в дни весны!

Тогда звучней журчали воды,
Перекликаясь с соловьем,
И краски юные природы
Сияли новым торжеством.

Тогда по саду негустому
Бродили сны, восторги, лень…
Теперь тропинка гуще к дому,
Но там — раздумье целый день.

И с первым цветом опадает
Мечта — весны моей звено…
Так все светлей, что обещает,
И все темней, что свершено!..

Сегодня в ночь весна-колдунья
На молодое новолунье
Снега последние смела,
Сережки ивы растрепала

И окаймлять цветами стала
Озер сквозные зеркала.
Зажглась румянцами по тучам,
Прошла дождем в лесу дремучем

И бальзамичною смолой
По хвоям елок проблеснула,
Шум ободряющего гула
Неся в их сумрак вековой…

Пышней, чем в ясный день расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Eщe блистает праздник лета
Волшебной прелестью cвoeй.

И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей — не назову!

Взвилась летучая ракета
Из темной зелени ветвей,
И сноп рассыпчатого света
Мелькнул и скрылся от очей;
Вослед ее летит другая,
Огни цветные рассыпая,
И брызги легкие огня
Чертят и брызжут в тьме лазурной,
Но шум и блеск и бег их бурный
Не принесет живого дня.

Напрасно в дерзости надменной
Стремятся чадные огни
Туда, где тихо свет нетленный
Льют звезды в сладостной тени.
Им не затмить звезды прелестной,
Сверкнувшей с чуждой высоты,
Как не затмят любви небесной
Земные, бурные мечты!..