Давид Бурлюк - Стихотворения

Утренние дымы деревень твоих,
Утром порожденный, мгле пропетый стих.
Голубые розы просветленных глаз
И широкий женский плодоносный таз.
А оврагах клочья
Без надежды снега,
Точно многоточья
      α и ω.

Звуки на а широки и просторны,
Звуки на и высоки и проворны,
Звуки на у, как пустая труба,
Звуки на о, как округлость горба,
Звуки на е, как приплюснутость мель,
Гласных семейство смеясь просмотрел.

Взрасти взрасти свои сады
Весенняя Семирамида.

Темнеет бор… песок зыбучий…
Направо, влево-болота;
Притропный свист, свинцовость тучи,
Тоска, проклятья пустота.
Далекий стон лесного храма
Широкий жест креста на лоб:
Картина темная и рама
Досок нарезанных на гроб!..

Бредут тропой, ползут лесною
Клюкой руках, огнем очах
Внимая стаи волчьей вою
И ночи коротая рвах

Проскачет звякающий конник,
Обгонит пешеходов прыть
И женщина на подоконник
Иглу уронит, бросит нить…

Иль колымагою влекома
Княгиня смотрится лорнет,
Не встретится ль пути знакомый
Услада рощицы корнет.

Но устаревший паровозик
Но рельсохилые пути
Заботливо бросали оси к
Просторам слабенький верти.
Ползут селенья еле еле
Полян закабаленный край,
Подъем и парный храп тяжеле
Уют — вагончик синий рай!..

Теперь же бешеным мотором
Средь рельс и сталь и прямизны
Дорожниц укрощенный норов
Столиц капризные сыны.
  Полях по прежнему все пусто,
  А может больше нищета.
  Но ты взалкав, взревешь стоусто,
  Бросая утлые места.
Деревня мимо, снова мимо,
Экспресс одетище столиц
Проносит даль неудержимо
Парами сотканные птиц.

Поля черны, поля темны
Влеки влеки шипящим паром.
Прижмись доскам гробовым нарам —
Часы протяжны и грустны.
  Какой угрюмый полустанок
  Проклятый остров средь морей,
  Несчастный каторжник приманок,
  Бегущий зоркости дверей.
Плывет коптящий стеарин,
Вокруг безмерная Россия,
Необозначенный Мессия
Еще не созданных годин.

Ведь только шесть часов.
Пустынно, холодно, туман.
Едва звонки доносятся из мглы
И гулы грубые рабочих голосов

  Еще не смяты складки ночи ран,
  Улыбки утренни так некрасиво злы —
  Ведь только шесть часов.

Вы нежная в постели,
Зажавши ручку беленьких колен,
Благоуханный свой лелеете альков
Девичьих снов лазури райской мели
Снеговых простыней закрепощенный плен
Ведь только шесть часов
Неужто Вы!.. и эту пору здесь……?!..
      Оснежились туман
Прозрачные глаза ресниц пушистых лес,
Несущие непозабытость снов,
Слегка продрогший и смятенный стан.
Да!.. Утренний всему виной экспресс.

  Мотор на рельсах высится громадой.
  Хрип содрогает членов тонких сталь.
  А!.. это он Вас пробудил так рано,
  Я понял все: его свирепости вы телом хрупким рады,

Он увлечет Эвропу Века даль
Среди рассветного тумана.

Вы живете днем и ночью
Нет покоя, нет покоя.
Вспоминая долю волчью
Мчитесь мимо воя воя.

Ваша жизнь проходит беге
Мимо дали, люди мимо
Где приюты, где ночлеги?
Ваша жизнь неутомима…

Чтя одну суровость стрелку,
Поклоняясь станций чину
Колесе играйте белку
Мчите женщине мужчину

Поля, Снега, Столбы и Струны
Громадных телеграфных скрипок
Ночной омлечены туман

Жестокохладный Океан
Взметает белые буруны
Извивноугловат и липок

Взмахнула медь мечом три раза
Прищуренных огней сединах.
Ползем вперед. Змея. Осел.

Мы животе часов приказа
На января покойных льдинах
Среди российских скудных сел.

Мы всегда тяготели ко злу,
Завивая свой танец нескромный,
Собирался роще укромной,
Поклонялись любовно козлу.
И носили извивы одежд,
Штоб греховней была сокровенность,
Для блудящевзыскующих вежд
Нежноформ обольщающих пенность —
(Не луны замерзающий луч)
И не мрамор блестяще каррарский
Исступленною страстью тягуч
Тетивы сухожилья татарской.
Остролоктных угольники рук,
Ненасытность и ласк и свиваний —
Жгучепламенный розовый круг,
Что охочей, длинней и желанней…
Мы всегда прибегали козлу,
Распустив свои длинные косы
И нас жалили жадные осы,
Припадавших истоме ко злу.

И впредь тебе стараться надо,
Не быть кочующим номадом.
Слов торопящееся стадо
Гони Поэзии оградам!

Разбойники больших дорог
При свете киноварь-луны.
Корчме пьянит жигучий грог
Дальневосточно-стороны.
Тесовой горнице купец —
Набитый туго кошелек,
Отбросив блеклый поставец,
Ужасозрит смертенкурок.
И тройка скачуща опор
Лиловоискроглаз волков
Снегами занесенных гор,
Яблококрупных рысаков.
Исходотваг — прошлостолет?
Поэзия больших дорог:
Кистикарминнопистолет,
Корчме синедымящий грог.

Наполнив золотую ванну
Плещеослиным молоком
И видеть розомрамор странно,
Торчащий локтя острием.
Хрусталькабине благовоний,
На фонебело глаз эмаль
Расцвеченных взволнованно
Синьиндиана шаль.
Изнеженная нереида,
Сидящая спина дельфин
За эфиопкою сердитой,
Руках утонченный графин.
Брегокеан красы подушек
Простерт влек, щевластный пляж.
Цепей браслет, колец, игрушек,
Насилий, войн обманов, краж.

У лона древлестарых стен
Ты занялася цветоводством,
Чаруя сетью тонких вен
На ножек белом превосходстве
Слежу, смотря тебе во след,
Што ты взрастишь трудом прилежным
На склоне изощренных лет,
На фоне тускло-безнадежном.
Вначале желтых мотыльков
Развеять звонко над полями,
Где снега царствует покров.
«Гонимы вешними лучами»
Вслед землю — Новую Данаю
Низринешь цветмонетоливень.
И станут дни подобны раю,
Не нужен штык!.. Излишен бивень!

Земля забинтована ватой,
Совсем израненный Герой.
Мое согласие! права ты, —
Зима, упавшая горой!..
  И это, следовательно, надо,
  Штоб бубенцы и лет саней,
  И блеск, и скрежет рафинада,
  И лес, зеркально, без теней!..
Вошед привычку, став натурой,
Лишение зеленых крас
И кочек пашни темнобурой
  Не удивляет больше нас, —
  Внезапу вверженных белизны
  Сугробы североотчизны.