Но ни Марию и ни Хана
Встречая, миновав гарем,
Воспевца монумент-фонтана,
Я музыкой былого нем…
Симферополь, 1913
Март
СИМФОНИЭТТА
Всю ночь грызешь меня, бессонница,
Кошмарен твой слюнявый шип.
Я слышу: бешеная конница -
Моих стремлений прототип.
Бесстрастно слушает иконница
Мой встон, мой пересохший всхлип.
О, Голубая Оборонница,
Явись мне в пчелах между лип.
Ужель душа твоя не тронется?-
Я разум пред тобой расшиб.
Уйти. Куда? Все – среды, вторники…
Пойти на улицу? Одень
Себя, как пожелают дворники
И проститутки, – в ад их день!
Столица ночью – это – в сорнике
Хам-Город в шапке набекрень.
Презренны “вольные затворники”:
В их снах животных – дребедень.
Поймете ль вы меня, просторники? -
Моя бессонница – С и р е н ь.
(ПРИКЛЮЧЕНИЕ НА МОНМАРТРЕ)
Посмотрев “Zаzа” в театре,
Путешествующий франт
В ресторане на Монмартре
Пробегать стал прейс-курант.
Симпатичный, лет под тридцать,
Сразу видно, что поляк,
Он просил подать девицу
Земляничный корнильяк.
Посвистав “Торреадора”,
Он потребовал форель,
Посмотрел не без задора
Прямо в очи fille d'hotel
Взгляд зарозовил веснушки
На лице и на носу.
Франт сказал: “Я вам тянушки,
Разрешите, принесу”.
Не видал во всем Париже
Упоительней волос:
Что за цвет! Златисто-рыжий!
О, когда бы довелось
Захлебнуться в этих косах!..”
Усмехнулась fille d'hotel
И в глазах ее раскосых,
Блекло-томных, как пастэль,
Проскользнула тень сарказма,
Губы стали, как желе,
И застыла в горле спазма,
Как ядро в сыром жерле…
Понял франт: ни слова больше,
Оплатил безмолвно счет.
– Этим жестом в гордой Польше
Достигается почет…
Дылицы
КИН-КАТО
Вы не бывали в чайном домике
Напротив виллы адвоката?
И на бамбуковом ли столике
Поила чаем вас Кин-Като?
Что вам она читала в томике
Цветов восточного заката?
Глазами, резвыми как кролики,
На вас смотрела ли Кин-Като?
В благоуханьи карилопсиса
Вы с ней сидели ли покато,
Следя, как от желанья лопался
Костюм вуалевый Кин-Като?
Скажите мне, какими темами
Вы увлекли жену фрегата?
О, вероятно, кризантэмами
Ваш торс украсила Кин-Като!..
Дылицы
1911
ПРОГУЛКА МИСС
Мисс по утрам сопровождает лайка,
Предленчные прогулки любит мисс
И говорит собачке: “Что ж! полай-ка
На воробья, но вовремя уймись…”
Забавно пес рондолит острый хвостик,
С улыбкою смотря на госпожу;
Они идут на грациозный мостик,
Где их встречать предложено пажу.
Попробуем пажа принять за лорда
И прекратим на этом о паже…
– Кто понял смысл последнего аккорда,
Тот автору сочувствует уже.
КОКЕТТА
В черной фетэрке с чайной розою
Ты вальсируешь перед зеркалом
Бирюзовою грациозою
И обласканной резервэркою…
Не хочу считать лет по метрике,
А на вид тебе – лет четырнадцать…
С чайной розою в черной фетэрке
Ты – бессмертница! ты – всемирница!
И тираду я обличайную
Дам завистливых – пусть их сердятся!-
Игнорирую… С розой чайною
В черной фетэрке, ты – бессмертница!
Веймарн
Я – композитор: под шум колес
Железнодорожных -
То Григ, то Верди, то Берлиоз,
То песни острожных.
Я – композитор: ведь этот шум
Метрично-колесный
Рождает много певучих дум
В душе монстриозной.
Всегда в лазори, всегда в мечтах
Слагаю молитвы.
Я – композитор: в моих стихах
Чаруйные ритмы.
Ст. Вруда, поезд
1912
КВАРТЕТ
…Марсель Швоб
Перронета, Гильомета,
Иссабо и Жаннетон,
Вашей страстности комета
Продается за тестон
Гильомета, Перронета,
Жаннетон и Иссабо
Вы для девочки-корнета
Принесли стихи Рембо.
Это верные приметы,
Что в крови повышен тон
Перронета, Гильомета,
Иссабо и Жаннетон.
Ах, теперь для кабинета
Надо ль спаржу и тюрбо,
Гильомета, Перронета,
Жаннетон и Иссабо?
1913. Август
Веймарн
БРИНДИЗИ
Полней бокал наполни
И пей его до дна,
Под бичелучье молний,
Истомна и бледна!
Душа твоя, эоля,
Ажурит розофлер.
Гондола ты, Миньоля,
А я – твой гондольер.
Пускай вокруг все серо
От каркающих стай,-
В объятьях эксцессера
Снегурово истай!
– О, в виноградной капле -
Премудрость всех планет…
Направь на дирижабли
Кокетливый лорнет!
О, очи офиоля,
Благоговейно грезь…
Дурман везде, Миньоля,
Везде – и там, и здесь!
В КУСТАХ ЖАСМИНА
То клубникой, то бананом
Пахнет крэмовый жасмин,
Пышно-приторным дурманом
Воссоздав оркестр румын.
Раковина окарины,
Пестротканное литье.
Устрицы и мандарины.
Вместо жизни – пляс-житье.
Лоскощекие мещанки.
Груди – дыни, жабой брошь.
Разговорные шарманки.
Имперьял идет за грош.
Бутафорскою туникой
Шансонетка, с гнусью мин,
То бананом, то клубникой
Помавает, вся – жасмин.
Веймарн
1918, июнь
ПОЧТИ ГАЗЕЛЛА
И розы, и грезы, и грозы – в бокалы!
Наполним бокалы – осушим бокалы!
Звените, как струны, как лунные струны,
С напитком ледяным, бокалы!
Плещите, как моря седые буруны,
Плещите нектаром, бокалы!
Вскрутите восторгов волшебные руны,
Со льдом раскаленным бокалы!
И вспыхнут в крови огневые Перуны,
Когда испарятся бокалы!..
СОНЕТ
Зое Ч.
Гитана! сбрось бравурное сомбреро,
Налей в фиал восторженный кларет…
Мы будем пить за знатных кабальеро,
Пуская дым душистых сигарет.
Мечта плывет, как легкая галера,
Куда-то вдаль плывет, куда – секрет!
Огня! огня! пусть вспыхнет хабанера,-
Взнуздаем страсть и унесемся в бред!..
Галоп мандол достигнет аллегрэтто,
Заворожен желаньем пируэта,
Зашелестят в потоке вздохи пальм…
Вина! вина! Обрызгай им, гитана,
Букеты грез… Тогда не надо тальм,-
Тогда помпезней культ нагого стана!..
ХАБАНЕРА II
Синьоре Za
Вонзите штопор в упругость пробки,-
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тропки.
Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цвета заката…
Раскрасьте мысли в цвета заката
И ждите, ждите любви раската!..
Ловите женщин, теряйте мысли…
Счет поцелуям – пойди, исчисли!
И к поцелуям финал причисли,
И будет счастье в удобном смысле!..
ИЗ ШАРЛЯ БОДЛЕРАКРЕОЛКАСOHEТ
“Au pays parfume que soleil caresse…”
Где ласков луч, в стране благоуханной
Я знал под щедрым куполом дерев,
Где все полно какой-то негой странной,
Царицу гор, креолку, дочь лесов.
Атлас лица и смуглый, и горячий;
Горд очерк шеи: власть она хранит;
Изящный бюст весь вылеплен удачей;
В улыбке – зыбь; в глазах ее – гранит.
О, к вам бы шел и малахит Луары,
И Сэны гладь – как изумруды прерий…
Украсьте замки, гнезда суеверий,
В тени аллей будите Ваши чары.
Сотките свет сонетов для поэта,-
Ваш взгляд один важнее глаз дуэта!..
Мыза Ивановка
КУТЕЖ
– Дайте, дайте припомнить… Был на Вашей головке
Отороченный мехом незабудковый капор…
А еще Вы сказали: “Ах, какой же Вы ловкий:
Кабинет приготовлен, да, конечно, и табор!..”
Заказали вы “пилку”, как назвали Вы стерлядь,-
И из капорцев соус и рейнвейнского конус…
Я хочу ошедеврить, я желаю оперлить
Все, что связано с Вами, – даже, знаете, соус…
А иголки Шартреза? а Шампанского кегли?
А стеклярус на окнах? а цветы? а румыны?
Мы друг друга хотели… Мы любви не избегли…
Мы в слияньи слыхали сладкий тенор жасмина…
Но… Вам, кажется, грустно? Ах, Люси, извините,-
Это можно поправить… Вы шепнули: “устрой-ка”?…
Хорошо, дорогая! для “заплаты есть нити”,-
У подъезда дымится ураганная тройка!
“ОЙЛЕ”
На Ойле, далекой и прекрасной,
Вся любовь и вся душа моя…
Федор Сологуб
Мы выключили электричество:
Луна в стекле
И Ваше светлое величество
Моя Ойле.
На свечи, реющие пчелами,
Устремлены
Глаза, поющие виолами,
И видят сны.
Дымится снег, голубо-фьолевый,
В снегу – шалэ
“Благоговея, друг, оголивай
Свою Ойле…”
Благоуханный и свирельчатый
Ваш голос пью,
И Вы вонзаете взор стрельчатый
В мечту мою.
Вспылало древнее язычество
