ГОСПОДА ДЕМОКРАТЫ
Господа демократы минувшего века,
Нам бы очень хотелось вас всех воскресить,
Чтобы вы поглядели на наши успехи,
Ну а мы вас сумели отблагодарить.
Мы бы каждый, кто чем, выражал благодарность:
Молотилкой – колхозник, рабочий – ключом,
Враг народа – киркою, протезом – афганец,
Ну а я б кой-кому засветил кирпичом…
Припев:
Вот так! Вот так! Живут Америка с Европой,
Вот так! Вот так! Ну а у нас все через…
Господа демократы минувшего века,
И чего вы бесились, престолу грозя,
Ведь природа – не дура и Бог – не калека,
Ну а вы его в шею – ну так же нельзя!
Может, вам и хотелось наладить все сразу,
Только спешка нужна при охоте на блох,
А природа не может творить по приказу
И, совсем уж понятно, не может и Бог…
Господа демократы, вы знали примеры,
Когда ваши коллеги учинили террор:
Истребили цвет нации мечом Робеспьера,
И Париж по сей день отмывает позор.
Правдолюбец Радищев после той мясорубки
«Путешествие из Петербурга в Москву»
Чуть с досады не слопал, повредился рассудком
И, ругая масонов, погрузился в тоску…
Господа демократы, поспешите воскреснуть,
Выходите на суд одураченных масс:
Пусть ответят за все Чернышевский и Герцен,
И мечтатель Белинский, и мудрец Карл Маркс;
Пусть ответят и те, что пришли вслед за вами
Вышибать из народа и радость, и грусть,
И свободных славян обратили рабами,
И в тюрьму превратили Великую Русь!..
В 1989 году мы были на гастролях в Киеве. Город встретил нас очень гостеприимно. На центральных улицах висели огромные рекламные щиты, на которых двухметровыми буквами было написано: «Игорь Тальков. “Чистые пруды”». Город ждал любимого лирического певца. Концерт проходил в самом престижном республиканском концертном зале – дворце «Украина». В правительственной ложе – местная власть. Я работал на центральном осветительном пульте. Началось первое отделение концерта, в котором Игорь исполнял блок политических песен. Постепенно в наэлектризованном зале стало нарастать возбуждение. После исполнения первых песен дали свет на правительственную ложу, представители местной власти покинули зал. Каждая новая песня встречалась овациями. Назревал скандал. В антракте ко мне, на центральный пульт, прибежали девушки, работающие на световых пушках.
– Вы брат Талькова? – И… бросились меня целовать: – Боже мой, какую же свежую струю он внес в наше застоявшееся болото здесь, на Украине!
После концерта к нам подошли представители Министерства культуры Украины, представители КГБ и т. д.
– Нам нужны литы на ваши песни. Кто вам разрешил их исполнять?
Однако сделать с нами ничего не смогли. Дело в том, что все тексты песен у нас были залитованы в Министерстве культуры СССР. Как-то мы выступали там с большим успехом, и после концерта нам, не глядя, поставили литы (круглая печать Министерства культуры СССР и подпись одного из главных чиновников) на все тексты песен. Представители киевской власти были поражены, не знали, что и думать: они не могли догадаться, кто же стоит за Игорем, может быть, Горбачев или Медведев? Я спросил:
– Ну что, какие-нибудь вопросы еще есть?
– Да нет, ребята, видимо, время теперь такое, дерзайте! – И по плечу меня похлопали, а я тогда подумал: «Да, а года два назад вы бы нас упекли туда, куда Макар телят не гонял».
Я всегда чувствовал за Игоря радость и страх одновременно. Радость за его несомненный успех и страх за то, что он в конце концов не выдержит такой нагрузки и наступит серьезный нервный срыв, да и просто боялся, что не дадут ему долго петь.
«Сцена! Я продирался к тебе сквозь дремучие джунгли закона…»
Кумир публики
Со сцены Игорь мог слышать только аплодисменты, софиты слепили глаза, поэтому он не мог видеть реакции зрителей, их глаз, не видел, как люди поднимаются с места, когда чувства переполняют их. Я сидел в стороне у пульта управления и имел возможность наблюдать за залом. Мне посчастливилось видеть, с какой любовью, благоговением зрители принимают выступления Игоря. Порой даже слезы наворачивались на глаза. Меня переполняло чувство радости, гордости за брата, а это – действительно огромное счастье.
Чувство радости испытывал и Игорь на сцене: наконец-то он мог говорить все то, что накопилось у него на душе, все то, что давно хотел сказать, и испытывал от всего этого истинное счастье.
Сцена,
Я продирался к тебе сквозь дремучие джунгли закона,
Что на службе у тех, кто не верит ни в черта,
ни в Бога.
Завязались в узлы мои связки,
Стиснут лоб медицинской повязкой,
А в душе затаилась на долгие годы тоска.
Сцена,
А дорогу к тебе преграждала нечистая сила
И того, кто ей душу запродал, – превозносила.
Раздавая чины и награды
Тем бездарным, пронырливым гадам,
Настоящих и неподкупных сводила в могилу.
Сцена,
Я дошел до тебя. Вот стою и пою наконец-то
И уверен, что занял по праву свободное место.
Ну, а происки слуг преисподни
Не страшны нам с тобою сегодня —
Наше время пришло!
Да поможет нам Сила Господня!
В Астрахани (1989 г.) устроители концертов не рассчитывали на успех, более того, они побаивались, что не будет полной заполняемости арендованного зала (это был кинотеатр на 1300 мест). Они только начинали дело и опасались, что с первых же шагов дискредитируют себя среди городского руководства и потом им не будут давать в аренду залы и акустическую аппаратуру. Их вполне можно было понять. Тальков тогда еще не был известен широкому кругу зрителей. Его знали как исполнителя «Чистых прудов». Но получилось так, что в первый же день был полный аншлаг, а потом, по-видимому, зрители первого концерта поделились впечатлениями со своими знакомыми. Народ повалил толпами, все билеты были мгновенно распроданы. Зал бывал переполнен, в проходах ставились стулья, табуретки, люди сидели на подмостках. Такого успеха, конечно, не ожидали. Устроители сокрушались: ведь можно было провести гораздо больше концертов, тогда денег и они, и мы больше бы заработали. Правда, в те времена артистам не так платили, как сейчас. Но тогда-то нам казалось, что мы заработали огромные деньги, хотя ставки, по которым платили артистам в филармониях и во всех концертных организациях, были мизерные.
Организаторы концертов решили провести с нами экскурсию по городу. Помню, первое, что нас поразило, это городские трущобы в центре Астрахани – городская свалка, на которой жили люди. Это были не бомжи, которые есть в любом городе, а обычные люди, старики. Они не захотели выезжать из своих домов, предназначенных под снос, мечтали дожить свои последние дни в тех домах, где жили их предки. Власти начали с ними борьбу: отключили от домов электричество, воду, канализацию, но люди не уезжали, и тогда, чтобы все-таки выжить их, к домам, которые так упорно отстаивались, стали свозить городской мусор. Это было ужасное зрелище, потрясшее Игоря.
Чтобы исправить настроение, нас повезли в местный реставрируемый монастырь. И вот там, проходя мимо храма, мы услышали нецензурную брань рабочих, восстанавливающих центральный фасад. Сразу же вспомнился один из эпизодов фильма А. Тарковского «Андрей Рублев» – разговор каменотесов, возводящих храм. Вспомнилось, с каким благоговением и любовью они поглаживали камни, которые составят будущий храм, вкладывая в каждый из них тепло своей души и как бы передавая это тепло тем людям, которые придут в храм, чтобы предаться молитве.
После концерта Игорь ушел отдыхать к себе в номер, в тот вечер он не собирался работать. А на следующий день, часов в 9 утра, прибежал ко мне с гитарой:
