Может, ориентиры неверные,
может, выбран окольный путь, —
только с верой своей, наверное,
я найду тебя как-нибудь.
* * *
Через дожди,
Сквозь злую вьюгу,
По слякоти осенних дней
Как тяжела дорога к другу.
Дыши Россией!
Через муки
Пускай твоя проляжет жизнь —
От родины не отвернись
И не отринь сыновьи руки.
И твоему
Предстанут взору —
Нечаянны, недалеки —
И лебединые озера,
И каменные рудники…
На общем
на людском совете
Тебя не тронет горький стыд.
И свет земли, одной на свете,
Тебя спасет и сохранит.
БЕРЕЗОВЫЕ РОЩИ
Белеют здесь, белеют за рекой
Знакомые березовые рощи.
Нет ничего на белом свете проще,
Чем взять погладить дерево рукой.
Я дерево. Погладь меня, погладь —
Я, может, долго буду помнить после
Прикосновение… Так помнит взрослый,
Как в детстве на него дышала мать.
…А в том краю, куда теперь идем, —
Скворчихи трепыхаются на ветках,
Хлопочут о скворцах своих, о детках;
Березы розовеют под дождем.
Мы совершенно правильно идем —
Там пахнет то брусникой, то грибами,
Там выведет к реке тропа любая.
…Люблю тебя… Березы под дождем…
ИВАН ДА МАРЬЯ
Жгли костры, пахло гарью,
Над рекою струился туман.
Шла по берегу Марья,
Рядом с нею — Иван.
Возвращались с рыбалки,
К дому милому берегом шли.
Как пунцовые маки.
Губы Марьи цвели.
Пело тело Ивана
От весны, от любви, от труда
Да от песни баяна,
Долетевшей сюда.
Ровно месяц сегодня,
Как живут они, муж и жена,
К изголовью приходит
Золотая луна.
Нынче, в свете медовом,
Что всю горницу снова зальет,
Древним, ласковым словом
Муж жену назовет.
И еще неумело
Приласкает Ивана она.
…На заре прогремело:
— Люди!.. Горе! Война!..
Не к добру пахло гарью
И стелился косматый туман.
Душат слезоньки Марью,
Стиснул зубы Иван.
Стынут женские плечи,
Провожает бойца своего
До села Большеречье,
До казенного пункта его.
Увезут пароходом,
И не скажет седая вода —
То ль на дни, толь на годы,
То ль уже навсегда…
Не успело за лето
Долететь до родного села
Ни письма, ни привета —
Похоронка пришла.
Были майские ночки,
Свет лила молодая луна,
Но ни сына, ни дочки.
Похоронка одна.
…Снова — вешняя вьюга
И костры за рекою, во мгле,
Далеко друг от друга
Спят супруги в земле.
Зябнет стебель пшеницы,
Наступает холодный рассвет.
В деревеньке хранится
Немудреный портрет.
Не иконою старой
Красный угол откроется вам:
Русокосая Марья,
Чернобровый Иван.
С пожелтелого снимка,
С довоенного, смотрят они,
Как мерцают сквозь дымку
Их счастливые дни.
ПАМЯТЬ
Здесь, на погосте дедовом,
Над вечной тишиною
С роднею побеседую,
Что не забыта мною.
Почувствую над кручею,
В глуши родного края,
Что слезы есть г о р ю ч и е,
Что есть земля с ы р а я.
* * *
Довольно, музыка!
Ведь счастье
Не будет полным никогда
Вон, проявляя к нам участье,
Взошла вечерняя звезда.
И забелел, и заклубился
Туман над полою водой.
И месяц в небе появился,
Покинутый и молодой.
И просит робкое растенье,
Добром рожденное на свет,
Чтоб мы заметили цветенье,
Оно вот-вот сойдет на нет.
* * *
Синеет за окошком бор сосновый,
Цветет на подоконнике герань.
А мы с тобою, как уток с основой,
Переплетаясь, образуем ткань,
Чтоб, став холщовой, грубою рядниной,
Нам удалось в итоге всех годов
Родную землю, край ее равнинный,
Прикрыть от неминучих холодов.
ДЕРЕВО ПОД ОКНОМ
А чем я лучше дерева того,
Что под окном моим?
Я и не выше,
И явно не кудрявее его,
И, может, хуже вижу, хуже слышу?
