Валерий Гвоздей - Ночная дорога

И во взгляде ответном – вопрос.

Двух забвений зола оседает в зрачках.

Далеко ли до дна – я не знаю.

Вижу небо, ступая по краю,

И на дне – затаившийся страх.

И в ткани трех цветов, и в муке трех сомнений,

И в пламени трех свеч, мерцающих во тьме,

Я чувствую соблазн, мой светлоглазый гений,

Не отыскать пути от осени к зиме.

Пусть ветер холодит опущенные веки,

И ниспадает с плеч прозрачный лунный свет

Тепла твоя ладонь… Ты помнишь, у Сенеки?..

А впрочем – ничего об этом в книгах нет…

Даже если отказано в том, и враждебностью тонкой

Озаряется нежно лицо, и светлеют глаза…

Словно в радуге крыльев застыла на миг стрекоза…

Или ветер играет у ног новогодней картонкой…

Даже если отказано в том, и твои обещанья

Рук не свяжут тебе – лишь бы взгляды остались ясны…

И серебряным эхом в бескрайних полях тишины

Продлевается отзвук прощения или прощанья.

Миндальный посох, горький вкус

Судьбы,

Незримый крест, что носишь на себе.

А тут – стена. И разбивают лбы

Те, кто живет в рассеянной ходьбе.

А посох прям. То легок, то тяжел.

И видел смерть

Огня в седой пыли,

Изгиб волны, полет медовых пчел…

И как в кромешной тьме

Считают корабли.

Цветы и в полдень не искали тени.

И не звенела над травой коса.

И рядом с волком пили из ручья олени.

И лестница вела на небеса…

Не встать и для м о л и т в ы на колени.

И на цветы не выпадет роса.

Недаром сломаны все нижние ступени

У лестницы, ведущей в небеса.

Кому ниспосланы прохлада и покой?..

Осталась музыка, мелодия печали.

Какие волны прежде нас качали…

Но я на берег выброшен волной.

Ужели радости небесной и земной

Замена – бледное ее изображенье?..

Я чувствую, что небеса пришли в движенье

Все громче гул, и звезды кружат надо мной…

Жжет ладони душистое русое пламя

нежнее молчанья слабеющий шепот

и полуоткрыты глаза приютившей нас ночи

и движется время по кругу

и ветер не тронет огня

и не вторгнется холод

согреет душистое русое пламя

пространство и время

Нас медленной волной уносит в море…

Полоска берега уже едва видна.

Я слышу каждый звук в небесном хоре.

И каждый вздох – он как глоток вина.

Как долог путь… Ты станешь тенью тени.

И выронит весло усталая рука.

Как долог путь… И волны – как ступени,

Ведущие с земли – за облака.

Нас медленной волной уносит в море.

И наши судьбы – словно нитка бус,

Как тайный знак в причудливом узоре…

И все, что я люблю, звучит, как блюз.

Ассирийские таинства сумрачных иносказаний,

В затененном потоке угасшие светлые блики,

Словно долгое эхо нездешних, чуть слышных дыханий,

Словно робкие пальцы вползающей в дом повилики.

Не имеющий меры не ведает смысла границы.

И тяжелое время, как воск, разминает в ладони.

Набегающий ветер листает чужие страницы.

И по дикой земле разбредаются дикие кони.

Птица прянула в небо и медленно тает в эфире.

Следом гаснет звезда, пропадая от долгого взгляда.

Темной ночью глаза раскрываются несколько шире.

И наверное это – награда.

В разомкнутых пространствах бытия

Не разгадать путей незримых,

Пока что от тебя хранимых,

Как будто ноша эта – не твоя.

Тебя несет энергия судьбы.

Светлее путь от близости созвездий.

Но в храме покаяний и возмездий

Не примут ни мольбы, ни ворожбы.

Как тихо здесь… И ты идешь в тиши

Деревьев умирающих до срока.

Ты не одна. Но как ты одинока

В лесной глуши растерянной души.

И ждет рука руки прикосновенья.

И полон света каждый лепесток.

Ты помнишь боли трепетный исток,

Как помнит море – ветра дуновенья…

Звездное небо, ночная дорога,

Рокот мотора и шорох колес.

Междугородный, почти что до Бога.

Спят пассажиры, и это всерьез.

Дремлет водитель, такая усталость…

Он головою склонился на руль.

Сколько осталось? Ну самую малость:

На циферблате – мерцающий нуль.

Звездною пылью стекло серебрится.

А впереди – ни людей, ни машин.

Кажется, что-то сегодня случится.

Но для тревоги пока нет причин.

Тает во мраке светящийся глобус.

Странный маршрут превратился в полет.

Это обычный межзвездный автобус.

Хоть неизвестно – куда он везет.

За прогрессом поспеваю,

Хоть простой провизор.

И компьютер починяю

Как свой телевизор!

Шел по пляжу папуас.

А за ним шел мамуас.

Бабуаса с дедуасом

Повстречали – к глазу глаз…

Свой таинственный рассказ

Мы продолжим в прошлый раз:

Слишком все разволновались,

Что объестся папуас!

Занимался рассвет,

А вот чем – никому не известно.

Новый день наступал

На хвосты и на лапы

Всем тем,

У кого они были.

Песня звонко лилась

Из неплотно прикрытого

Крана,

В котором сидит

Крановщица.

И сверлящая мысль

Становилась сверлом

Бормашины, будильника с виду,

В ухо мне вереща,

Что пора бы и

Встать…

Кто ткет, тот ткач.

Кто врет, тот… врач?..

Смотри: я на тебя сейчас

Не обращу внимания.

Выходит – в школе врут про нас,

Что это просто мания!

– Ты зачем комарика убил!..

Я смотрю на трупик, чуть не плача…

Ты за что несчастного сгубил?!

– Это… ну… Он первый начал!

Ежесекундно… Это значит

В одну секунду – по ежу?..

Два упитаных мамой ребенка

Поделить не сумели котенка.

А котенок, хоть маленький был,

Быстро поровну их наделил!

Три кота в моем дому.

И я знаю, почему

Весь изодран трикотаж.

Ну еще бы: три кота ж!

Хорошо, что не четыре…

Испанский летчик реет в облаках.

Китайский летчик реет в облаках.

Французский летчик реет в облаках.

И много летчиков других там реет.

А наш-то реет – выше облаков!

Раскинулось море широко,

А может быть и – широко.

Плывем мы домой из Марокко

И птичье везем молоко.

Плывем и жуем апельсины.

И все возрастает наш пыл:

Я съел их четыре корзины

Корабль быстрее поплыл.

И вот мы, в том нету порока,

На палубе сели рядком…

Мы прибыли в порт раньше срока!

Мне нравится быть моряком.

Часы бьют полночь…

А за что?!

Почтенную леди поймал людоед.

И вот наступил людоедский обед.

И старая леди вскричала в тоске:

– Держать вилку в левой, нож – в правой руке!

Уж полчаса испытываю грусть.

А выть не разрешают.

Ну и пусть.

Сижу, на нос наматываю прядь.

И жду: когда же поведут гулять?..

Зеленый садик. Дедушки сидят.

Тот сад, наверное,- дед-сад.

Но как нам называть тот сад,

В котором – бабушки сидят?..

На меня мой папа зол:

Принимает "папазол".

Если ж будет папа рад,

Сразу примет "папарад"?..

Бедуин, устав от бед,

Скушал финик на обед.

Жизнь проста, когда есть финик.

Ну а если его – нет?..

Спугнул большую Муху

Маленький Щенок

И в удивленье

Чешет задней лапой

Ухо:

Считать ли очень уж

Большой

Такую Муху,

Раз на нее