Всего лишь каких-то сто вёрст,
Мне такая досталась дорога,
По жизни мой путь очень прост.
Мои руки умеют держать карабин,
А живу я в далёкой Сибири,
Ходил я в тайге на медведя один,
И китов гарпунами мы били.
В моём доме всегда был огонь,
Я умел управляться с хореем,
А теперь я заезженный конь,
Зелёным укушенный змеем.
Моя жизнь подкатилась к концу,
В моём доме огонь уж не греет,
К моему не приходят крыльцу,
И спина моя часто немеет.
Я завтра возьму карабин,
Лыжи достану с чулана,
И, как раньше, в тайгу я один
Из алкогольного выйду дурмана.
Недель пару побуду в тайге,
Не ради какого-то зверя,
Я с тайгой на короткой ноге,
Она мне открывает все двери.
Я в дикой тайге всегда свой
И знаю, как выжить в морозы,
Иметь нужно спички с собой,
И не ныть, и чтоб не капали слёзы.
И нодью разжечь я смогу,
Чтоб ночью в снегу не замёрзнуть,
Кому помощь нужна, я всегда помогу
И обсушу, если пришлось вам намокнуть.
Старенький мой карабин
Зверя всегда бил без промаха,
Запасной у меня магазин,
А хожу по тайге я без шороха.
Над речкою ива склонилась,
Корнями за землю цепляясь,
Мы под нею с тобою встречались,
От взглядов недобрых скрываясь.
Здесь из цветов полевых
Венки ты под песни сплетала,
А в глазах твоих синих живых
Часто скрытая грусть пробегала.
Мы в быстрые воды реки
Венки наши вместе бросали,
И цветущие те островки
За изгибом реки исчезали.
С каждым днём ты была всё грустней,
Какая-то тайна тебя угнетала,
Задавал я вопрос всё смелей,
Но ты ответ на него не давала.
Я потом от соседей узнал,
Что болезнь организм твой сжигала,
На похоронах твоих я рыдал,
А река нашу иву забрала.
Традициям верен советским,
На Новый год оливье настрогаю,
Куплю шоколадку с шампанским,
Хоть я с водкою праздник встречаю.
Наварил холодца уже загодя,
В холодильник рассол приготовил,
Праздник отмечу один я,
А водку давно откупорил.
Киркоров в Кремле выступает,
А под куранты Россия вся пьет,
Путин русских людей поздравляет,
Грущу я один, алкоголь не идёт.
И всё же к утру я бутылку прикончу
И, чуть шатаясь, пойду на диван,
Телефон зазвонит, но я не отвечу,
Рассол огуречный налью в свой стакан.
Новый год все мы так же встречаем:
Водка, шампанское и салат оливье,
А утром с похмелья рассол наливаем,
Неужели, Господь, мы творенье твоё?
У каждого в жизни дорога своя
Чтоб по жизни достойно идти,
В ней свою выбираешь дорогу,
Какую песню поёшь ты в пути
И с другом идёшь ли ты в ногу.
В дороге друзей не меняй,
И они тебя тоже не бросят,
В беде им всегда помогай,
Даже если об этом не просят.
А друг хороший поможет тебе,
Когда нужно, подставит плечо,
Если пасмурно будет в судьбе,
И когда для тебя горячо.
А кто по жизни друзей растерял,
Тем живётся намного трудней,
Он допивает один свой бокал
И он без палочки много нулей.
И никто не поможет ему,
В трудный час не протянет руки,
Пройдёт его жизнь как в дыму,
А в душе его всюду замки.
Рождественский дождь и промозглая сырость,
Кажется, солнце ушло навсегда,
Такая в Германии Божия милость,
Такая погода: льёт с неба вода.
Зима здесь такая, почти что без минуса,
Зимою здесь часто дожди да дожди,
Снега у неба за зиму два выброса,
Проси не проси, но больше не жди.
Чтоб покататься зимою на лыжах,
Надо в Альпийские горы летать,
О наших сибирских мечтаю я стужах,
Хочу своих внуков на санках катать.
До Нового года осталась неделя,
Тропинку в снегу я ещё не топтал,
И как в русской сказке Емеля,
На тёплой печи по селу не скакал.
На праздники щуку купил в магазине,
Наверно, уху с неё буду варить,
Огонь разожгу в старомодном камине
И один, как алкаш, буду водочку пить.
Вот и время подходит моё,
И пора мне со всеми проститься,
Визит неожидан её,
Нельзя от неё откупиться.
Женщина в чёрном плаще
С длинной и острой косой,
Тощая, как Кощей,
По миру ходит босой.
Похоронят меня не в степи,
Не над речкой меня похоронят,
Кинут горстку нерусской земли,
Что я русский, наверно, не вспомнят.
А над могилкой моей
Жаворонки петь песни не будут,
В этой стране не имел я друзей,
Очень скоро меня позабудут.
Сначала поставят мне крест,
На камень потом разорятся,
Здесь дорого стоит тот свет,
Может, камня и не дождаться.
Может быть, кто-нибудь на могилу
Положит букетик цветов,
Что-то хорошее вспомнит,
Пару ласковых скажет мне слов.
Перекрестится по-православному,
Пухом, скажет, пусть будет земля,
Повернётся и походкой усталой
Уйдёт, вспоминая меня.
Мы юность свою прожигали,
Не зная, что будет потом,
Бутылок пустых не считали,
Был каждый почти алкашом.
Так советская власть воспитала,
Мы спешили скорее взрослеть,
Учились курить для начала,
Без закуски пить водку уметь.
Нас с детства работать учили,
Я в шестнадцать уж ЛЭПы тянул,
Бригадой тогда мы всей пили,
Ну а в сорок входил я в загул.
Мы, рождённые после войны,
В стране нашей блеск наводили,
Мы работою были больны,
Часто ночами домой приходили.
Потом перестройка пришла,
Что имели, у нас всё украли,
Что ж ты сделала с нами, страна,
Мы же Мамой тебя называли.
Сосна со стволом искривлённым
Растёт у деревни большой,
Приютом была всем влюблённым,
Здесь я часто бывал молодой.
Цыгане под ней ночевали,
Цыганские жгли здесь костры,
Пели песни и танцевали,
Так всё было до зимней поры.
А зимою сосна тосковала,
Лишь ветра навещали её,
Цыганских песен зимой не слыхала,
Слеталось на ночь сюда вороньё.
Мы с нею весны ожидали,
Я – чтобы в гости прийти,
Мы об этом оба мечтали,
Сорок лет уже с ней мы почти.
А летом здесь снова цыгане,
Звон гитары и песнь у костра,
Зима останется где-то в тумане,
Сосна забудет, что было вчера.
Поднимается солнце над городом,
Люди с зонтами бегут на работу,
В парке деревья усыпаны золотом,
Нам осень прибавила с уборкой заботу.
Золото ветер с деревьев срывает
И гоняет по мокрым аллеям,
Холодный дождик тоску нагоняет,
Словно плача по летним потерям.
От погоды такой все устали,
Люди морозной зимы не дождутся,
Ветра в косы дожди заплетали,
А те косы в ручьи обернутся.
Осень землю водой напитала,
А морозы железом скуют,
Осень плакать, наверно, устала,
Скоро вьюги нам песни споют.
За околицей солнце садилось,
Ко мне грусть на крыльцо подошла,
Моё сердце тревожно забилось,
Мне не жаль, что совсем ты ушла.
Совсем ты меня не любила,
Так зачем же ты замуж пошла,
Всё хорошее сразу забыла,
Всё плохое наверх подняла.
Ты соседкой меня попрекала,
У тебя же всё рыльце в пуху,
По деревне ночами порхала,
Твоё имя в селе на слуху.
Нам с тобою делить больше нечего,
Тропинки наши с тобой разошлись,
Тоска вот берёт только вечером,
Хоть бери да в смертягу нажрись.
Водка на время поможет,
А назавтра же снова тоска,
Что-то мне душу тревожит,
Сама тянется к пушке рука.
Много гулял я по свету,
Много я в жизни видал,
России красивее нету,
Об этом я часто писал.
Много лет я прожил в Казахстане,
Теперь за границей живу,
Я знаю, что время настанет,
Я листочек с берёзки сорву.
Берёзки подарят мне сока,
Я выпью его поутру
И от яркого солнца потока
На деревянном крылечке замру.
Тополиную почку понюхаю,
Разомну её в пальцах своих,
Весенних скворцов песнь послушаю,
Скворечник построю для них.
Сердце наполнится радостью,
В жилах вновь кровь забурлит,
А весна с необузданной яростью
Сугробы в ручьи превратит.
