У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы.
Исайи, V.
Островерхая Гора, поднебесная,
Девья, Духова ль пустынька чудесная,
Богоданная родина, безвестная!
Тебе я, млад царевич, обручился;
Тебя ради от мира отлучился.
Ты Гора ль моя, Гора,
Белолицая сестра,
Подымалась ты, остра,
Из шипучего костра,
Из пучины из кипучей,
Золотой венчалась тучей,
В алы крылась полога,
В белы схимилась снега.
С ревом бык, склонив рога,
Поражает берега:
То не белый бык бушует —
Бездна темная тоскует.
Гору пеной море моет,
Ходит, хлещет, хляби роет,
Роет, ропщет, воет, ждет:
Скоро ль Гостья приплывет?
Час настанет — вал отхлынет,
Понт лазоревый застынет
В несказанной тишине:
Богородица в челне
Светозарном выплывает,
Синеву переплывает.
«Радуйся,- поет Гора
Звоном чиста серебра.—
Неневестная невесто!»
Пресвятая это место
Излюбила искони.
Тут мои сгорают дни;
Тут завековать мне радость;
Каждый вздох — медвяна сладость,
На Горе и в сердце — рай.
Море дикое, играй!
Лейся звонко, ключ нагорный!
Кипарис, безмолвствуй, черный!
Убирайся, Божий сад,
В синекудрый виноград!
Золотая медуница,
Что ты вьешься вкруг чела,
Неотвязная пчела?
Знаю, знаю: ты жилица
Заповедного дупла,
Где лежит моя стрела,
Где волшебная хранится
Золота моя стрела,
Ты поешь мне самогудно,
Что лежит стрела подспудно:
Ей бы с ветром полетать,
Ей бы в небе проблистать,
Ей бы жало окровавить,
Богатырский лук прославить.
Жалит грешника пчела,—
Ты молчишь, моя стрела!
Не нужна твоя мне сила:
Ты мне службу отслужила,
В скит меня перенесла,
Где поют колокола.
Ты не втуне мне досталась,
Втуне с иноком осталась.
Я ни славы, ни державы не хочу:
Виноградье, красно зеленье, топчу,
Не тянусь и ко булатному мечу:
Виноградье, красно зеленье, топчу,
Сладко петь мне; но блаженнее молчу:
Виноградье, красно зеленье, топчу.
Как олень над водопадами, скачу:
Виноградье, красно зеленье, топчу,
Иго легкое я, послушник, влачу
Виноградье, красно зеленье, топчу.
Свечку яркую Пречистой засвечу,
Ко Причастной Чаше гроздий натопчу.
Теперь общество христианское стоит лишь на семи праведниках, но так как они не оскудевают, то и пребывает все же незыблемо в ожидании своего полного преображения во единую вселенскую и владычествующую церковь. Сие и буди, буди! И что по расчету человеческому может быть еще и весьма отдаленно, то по предначертанию Божию, может быть, уже стоит накануне своего появления, при дверях. Сие последнее буди, буди! От востока звезда сия воссияет.
Достоевский «Бр. Карам.». II, 5
В годы крестного труда
Помни, Русь, обет пророка:
«Воссияет от востока
Царства Божия звезда».
Ей твердил он: «Буди, буди!»
О звезде молитесь, люди!
Вражья ль мощь тебе страшна?
Сень ли смертная ужасна?
С Божьей волею согласна,
Чашу выпьешь ты до дна…
Но победа суждена,
И победа лишь опасна.
Страшно встретиться с Христом
Не во вретище и прахе.
Легче каяться на плахе,
Чем на троне золотом.
Русь, в царьградскую порфиру
Облачась, не рабствуй миру!
Князю мира не служи!
«Мир»- земле, народам -«воля»,
Слабым -«правда», нищим -«доля»,
«Дух»- себе самой скажи!
Царству Божью -«буди, буди».
О Христе молитесь, люди!
Рождество l916
Растекашеся мыслию
(мысию?- векшею) по древу.
Слово о полку Игореве
Вы держите ль, внуки,
Родовые поруки
Лебединого сана?
Прославлено предком
Юнейшего племени
По былинам старинного времени
Песнопенье Баяна.
Не забыли ль вы дивной науки?
Сберегли ль обаянье напева?
Как векша, по веткам
Вселенского Древа
Играет, прядает
От корня до темени
И пугает и радует
Замышленье Баяна.
Мнишь — он там; смотришь — здесь!
Кто за вещим угонится?
Где он — кто догадается?
Будет где во мгновенье ока?
Нет ему ни далека, ни срока.
Вот он весь
Над глубоким колодцем наклонится,
Упадет —
Словно в землю уйдет,
И схоронится…
Глянь-ка в высь! Кто там, в выси, висит и качается?
Так по Дереву мысию волхв растекается…
А дубовые ветви дремучи,
Распластались в них сизые тучи,
И разросся зыбучий навес
Звездоцветом верховных небес.
А дубовые корни могучи,
Их подземные ветви дремучи,
Вниз растут до глубинных небес
И звездами олиствен их лес.
ПОСЛАНИЕ С БЕРЕГОВ КОЛХИДЫ
Душе, тоскующей и звучной,—
Обители, где брезжит свет,—
Душе, с молитвой неразлучной,
Родной душе твоей привет.
О сердца моего избранник,
Ко мне таинственный посол,
Почетный гость, певучий странник,
Сошедший в узах в темный дол!
Поет об аргонавтах море;
В зыбях Колхидских тонет день.
Как понт, ропщу с собой в раздоре.
Порой твою лобзаю тень.
Не осязаемые встречи.
Но всякий раз, как ты со мной,
Хотят родить два ветра плечи,
Помчаться над седой волной —
Туда, где Солнце, тучей терний
Повитый лирник, длинных струн
Перебирая лад вечерний,
Сквозит на ропщущий бурун.
И, пени согласуя с гимном
Страны златисто-голубой,
Над понтом негостеприимным,
Тоскуя, молится прибой…
И вот твое определенье:
В ходатаи певцам ты дан,
И наше темное томленье
В твоей кадильнице — ливан.
На горний жертвенник приносишь
Ты наши пленные слова
И в Царстве Слав им славы просишь —
Иной, чем смертная молва.
И в дыме жертв парит к Престолу
Земли бескрылая хвала,
Как Ганимед, уснувший долу,
Проснувшийся в когтях орла.
Князь чешский, Вячеслав, святой мой покровитель,
Славянской ныне будь соборности зиждитель!
Светильник двух церквей, венцом своим венчай
Свободу Чехии и с нашей сочетай!
Как лик твой воссиял на княжеском совете
И ужаснулись все о том чудесном свете,
Так воссияй очам расторгнутых племен
Небесным знаменьем о полноте времен!
Как некогда ты сам у вышеградских башен
Сок гроздий выжимал для литургийных брашен,
Так сопричастникам божественную Кровь
Для общей вечери воскресной уготовь!
Великий день священного покоя
Родимых нив, созревших для серпа!
И пусть вдали гремят раскаты боя,
И пусть душа усталая слепа,
И кажется — в сей час тягчайший зноя —
Земля, свой злак вспоившая, скупа:
Но, белой мглой Жнецов идущих кроя,
С крутых небес означилась тропа.
Молчи, народ! Дремли, страдой измаян!
Чтоб в житницу зерно Свое собрать,
К тебе идет с Рабочими Хозяин.
Ему вослед архангельская Рать,
Как облако пресветлое, с окраин
Подъемлется — за поле поборать.
Mapт 1917
Сочи
Толпа
Юродивый о тишине
Поет под гул землетрясенья
И грезит: родина во сне
Внимает вести воскресенья
(Как та, отпетая людьми,
Которой — «Талифа-куми!
Сядь, дева, ешь!»- сказал Мессия)…
Когда весенний гром гремит
И воды шумные стремит
Освобожденная стихия,
Он мнит: земля суха, скупа,
Душа усталая слепа
