Таким лирическим монологом открывается движение сюжета поэмы. Впрочем, строго говоря, сюжета в ней и нет. Лирическое повествование развертывается в форме свободных исторических ассоциаций, вызываемых памятью поэта и призванных обозначать как бы движение человеческой мысли к высотам ленинских идей. Ленин «начинался в сердце Спартака», потом какой-то гранью он откликнулся в «ярости пугачевского сраженья» и пророческом слове Радищева, а затем — в подвиге Пестеля и отважном порыве Александра Ульянова и других мучеников «Народной воли». Но то еще был не Ленин. «Он к нам пришел// Как раз в тот самый срок,// Когда История была к тому готова». Истерия подготовила Ленина, Ленин своей мыслью и своей деятельностью гигантски ускорил движение истории.
Отличительная особенность этой поэмы, как и всего цикла исторических поэм Доризо, в том, что свойственное автору чувство историзма позволяет ему ощущать живую связь прошлого и настоящего и воспринимать историю в непрерывной смене эпох, поколений, идей, деяний. И это делает исторические поэмы Доризо очень современными.
…Нынешний двухтомник подводит некоторые итоги уже довольно значительного пути поэта. Он недавно перешагнул через свой полувековой рубеж и вступил в пору зрелости. Стих Николая Доризо стал строже и проще, краски — сдержаннее, скупее. И во всем этом — тоже приметы непрерывного совершенствующегося мастерства.
В духовном облике Доризо есть очень важная черта: всегдашняя неудовлетворенность тем, что уже сделано, непрерывная устремленность к новым берегам. Доризо — не кабинетный сочинитель. Он непоседа и постоянно колесит по городам и весям страны, и не только своей. В непосредственном общении с жизнью он ищет и находит новые неиссякаемые импульсы к своему творчеству.
Стихи, песни и поэмы, включенные в это «Избранное», дают представление не только о путях-дорогах, пройденных поэтом, но еще и о том, какие возможности заложены в самобытном его даровании, предвещающем новые свершения на пути к сердцу читателя.
С. Машинский
«О, как ты поздно, молодость, пришла…»
О, как ты поздно,
молодость,
пришла.
Почти на тридцать лет
ты опоздала.
Всю жизнь мою
тебя мне не хватало…
О, как ты поздно,
молодость,
пришла!
Зачем пришла ты
именно теперь,
Зачем так жадно
чувствую тебя я,
Не только обретая,
но теряя,
Как самую большую из потерь!
Я вроде был когда-то молодым.
Но мог ли быть я
молодым когда-то
Так истово,
так полно,
так богато,
Как в эти годы
ставши молодым!..
Познавший цену радостям земным,
Изъездивший почти что всю планету,
О молодость,
лишь только мудрость эту
Могу назвать я именем твоим!
Готов я бить во все колокола,
Приветствуя строкой
твое явленье,
Моя ты гибель
и мое прозренье,
О, как ты поздно,
молодость,
пришла!
1972
«Выходит возраст мой на линию огня…»
Выходит
возраст мой
на линию огня.
Как дом
с порога,
Как роман
с пролога,
Газету начинаю
с некролога.
Живых
друзей
все меньше
у меня.
Выходит
возраст мой
на линию огня.
Так
високосный год мой
начался.
Друзья уходят,
остаются жены
И те ж,
без измененья,
телефоны,
Все те же цифры,
но не голоса…
Так
високосный год мой
начался.
Чужая смерть
страшна мне,
как своя.
И, расставаясь
у могилы
с другом,
Как ни грешно,
я думаю с испугом,
Что сам умру
когда-нибудь и я.
Чужая смерть
страшна мне,
как своя.
Есть только вечность.
Вечной славы нет.
И даже вы,
бессмертные поэты,
В конечном счете,
смертны,
как планеты,
Как солнце —
через сотни тысяч лет.
Есть только вечность.
Вечной славы нет.
Ко мне пришло
мое начало дня.
Пока живу,
я все-таки бессмертен,
Хотя бы тем,
что вновь
забыл
о смерти.
Есть мысль,
есть труд,
есть слово
у меня
И возраст мой
на линии огня.
1968
Я все время живу
Накануне чего-то —
Накануне строки,
Накануне полета,
Накануне любви,
Накануне удачи, —
Вот проснусь я
И утром
все будет иначе.
То, что в жизни имел,
То, что в жизни имею, —
Я ценить не умел
И ценить не умею,
Потому что все время
Тревожит забота,
Потому что живу
Накануне чего-то.
Может, я неудачник
С неясным порывом,
Не умеющий быть
И от счастья
счастливым.
Но тогда почему
Не боюсь я обиды,
Почему
все обиды
В минуту
забыты.
Я им счет не веду,
Наплевать,
Не до счета, —
Я все время живу
Накануне чего-то.
1969
«Благополучными не могут быть поэты…»
Благополучными
Не могут быть поэты,
И разлюбив,
И снова полюбив.
Стихи
напоминают взлет ракеты:
Чтобы взлететь ракете,
Нужен взрыв.
К тому ж она ступенчата,
ракета,
Лишь потому ракета и летит.
Ступени бед,
Потерь твоих,
Обид —
Ее носители.
Поэт,
запомни это.
Но вот она достигла высоты,
И отделились
от нее ступени.
Сгорели
и исчезли в дымной пене.
Летит ракета.
Значит, счастлив ты!
1972
Скажи мне,
что такое вечность:
Тысячелетье
или миг,
Миров далеких бесконечность
Или цветок
в руках моих?
Тень
легкой веточки сирени
Или над медью древних дат
Ушедших
каменные
тени,
Что на земле
века стоят?
Такого рода мы и племени,
Что в нас
века заключены,
Все расстоянья,
вплоть до времени,
Как никогда,
сокращены!
Минуты
мчатся
по орбитам,
Мал
циферблат
сегодня им.
И эта скорость
стала
бытом,
Сердцебиением моим!
И, может,
летоисчисленье
Потомки наши поведут
Не по годам,
а по мгновеньям,
По датам
прожитых минут.
1961
«Моя любовь — загадка века…»
