Яков Полонский - Стихотворения Поэмы Проза

Ярче и ярче

Горят планеты.

Грозно

Сверкает во мраке

Меч Ориона.

Встань, брат!

Из замка

Невидимой лютни

Воздушное пенье

Принес и унес свежий ветер.

Встань, брат!

Ответный,

Пронзительно-резкий

Звук медного рога

Трижды в горах раздавался,

И трижды

Орлы просыпались на гнездах.

1844

На скамье, в тени прозрачной

Тихо шепчущих листов,

Слышу — ночь идет, и — слышу

Перекличку петухов.

Далеко мелькают звезды,

Облака озарены,

И дрожа тихонько льется

Свет волшебный от луны.

Жизни лучшие мгновенья

Сердца жаркие мечты,

Роковые впечатленья

Зла, добра и красоты;

Все, что близко, что далеко,

Все, что грустно и смешно,

Все, что спит в душе глубоко,

В этот миг озарено.

Отчего ж былого счастья

Мне теперь ничуть не жаль,

Отчего былая радость

Безотрадна, как печаль,

Отчего печаль былая

Так свежа и так ярка?

Непонятное блаженство!

Непонятная тоска!

1844

Уже над ельником из-за вершин колючих

Сияло золото вечерних облаков,

Когда я рвал веслом густую сеть плавучих

Болотных трав и водяных цветов.

То окружая нас, то снова расступаясь,

Сухими листьями шумели тростники;

И наш челнок шел, медленно качаясь,

Меж топких берегов извилистой реки.

От праздной клеветы и злобы черни светской

В тот вечер, наконец, мы были далеко

И смело ты могла с доверчивостью детской

Себя высказывать свободно и легко.

И голос твой пророческий был сладок,

Так много в нем дрожало тайных слез,

И мне пленительным казался беспорядок

Одежды траурной и светло-русых кос.

Но грудь моя тоской невольною сжималась,

Я в глубину глядел, где тысяча корней

Болотных трав невидимо сплеталась,

Подобно тысяче живых зеленых змей.

И мир иной мелькал передо мною

Не тот прекрасный мир, в котором ты жила;

И жизнь казалась мне суровой глубиною

С поверхностью, которая светла.

1844

О благодатная, святая влага!

Со всех сторон,

С востока солнца до заката солнца,

Объемля мир,

Из облаков на жаждущие нивы

Не ты ль дождем

Серебряным, при звуках грома,

Шумишь — как дух,

Когда по воздуху, очам незримый,

Несется он,

По сторонам разбрасывая складки

Своих одежд!

О благодатная, святая влага!

Из недр земных

Тебя сосет змееобразный корень;

Тобой живут

И рис, и терн, и виноград, и фига;

Не ты ль поишь

Усталого среди степей верблюда -

И в знойный день

Он весело бежит, напрягши силы.

Когда вдали

Заслышит тихое, под диким камнем,

Журчанье струй!

Земля сгорит, и лопнет камень,

И упадут

На рубежах поставленные горы…

Лишь ты одна

Кипящими зальешь волнами

Развалины

Пылающего мира, и густой,

Горячий дым

Прокатится, гонимый ветром,

Из края в край.

О благодатная, святая влага!

Обмой меня -

И освежи меня, и напои

Того, кто жаждет!

<1844>

Я еду городом — почти

Все окна настежь — у соседки

В окошке расцвели цветы,

И канарейка свищет в клетке.

Я еду мимо — сквозь листы

Китайских розанов мелькает

Рукав кисейный, и сверкает

Сережка; а глаза горят,

И, любопытные, глядят

На проходящих.

Вот нараспашку полупьяный

Бурлак по улице идет;

За ним измученный разносчик

Корзину тащит; вон везет,

Стуча колесами, извозчик

Купца с купчихой! — Боже мой,

Как все пестро!

Но что за вой?

Какого бедняка в могилу

Несут на четырех плечах?

О ком, ступая через силу

С младенцем спящим на руках,

Рыдает женщина — не знаю,

И шляпу перед ним снимаю

И мимо еду; — вот стоит

И косо на меня глядит

Толпа старушек богомольных,

А мальчики бумажный змей

Пускают выше колокольных

Крестов на привязи своей;

Взвился — трещит — мой конь пугливый

Прибавил рыси торопливой;

Скачу — навстречу инвалид -

Старик бездомный и бродяга

Безногий — тяжело стучит

По тротуару костылями -

Он оглянулся на коня,

Он с ног до головы меня

Окинул мутными глазами

И, на костыль дубовый свой

Повиснув раненой рукой,

Стал думу думать.

Вот застава.

Мелькает часовой с ружьем -

И зеленеет степь направо,

Налево, прямо и кругом…

Скачу.

Над головою облака

Плывут, сплываются — слегка

Их тронул пурпур золотистой

Авроры вечной; а вдали

На севере, из-под земли,

Встают и тянутся волнистой

Грядой вершины синих гор

И серебрятся. Жадный взор

Границ не ведает, и слышит

Мой чуткий слух, как воздух дышит,

Как опускается роса

И двигается полоса

Вечерней тени, -

Где я? куда меня проворно

Примчал мой конь, как добрый дух

Покорный талисману — ух!

Как сердцу моему просторно!..

<1844>

За окном в тени мелькает

Русая головка.

Ты не спишь, мое мученье!

Ты не спишь, плутовка!

Выходи ж ко мне навстречу!

С жаждой поцелуя,

К сердцу сердце молодое

Пламенно прижму я.

Ты не бойся, если звезды

Слишком ярко светят:

Я плащом тебя одену

Так, что не заметят!

Если сторож нас окликнет

Назовись солдатом;

Если спросят, с кем была ты,

Отвечай, что с братом!

Под надзором богомолки

Ведь тюрьма наскучит;

А неволя поневоле

Хитрости научит!

1844

По небу синему тучки плывут,

По лугу тени широко бегут;

Тени ль толпой на меня налетят

Дальние горы под солнцем блестят;

Солнце ль внезапно меня озарит

Тень по горам полосами бежит.

Так на душе человека порой

Думы, как тени, проходят толпой;

Так иногда вдруг тепло и светло

Ясная мысль озаряет чело.

1845

Я у моря, грусти полный,

Ждал родные паруса.

Бурно пенилися волны,

Мрачны были небеса,

И рассказывали волны

Про морские чудеса.

Слушай, слушай: "Под волнами

Там, среди гранитных скал,

Где растет, сплетясь ветвями,

Бледно-розовый коралл;

Там, где груды перламутра

При мерцающей луне,

При лучах пурпурных утра

Тускло светятся на дне,

Там, среди чудес природы,

Током вод принесена,

Отдыхать от непогоды

На песок легла она.

Веют косы, размываясь,

Чуден блеск стеклянных глаз.

Грудь ее, не опускаясь,

Высоко приподнялась.

Нити трав морских густою

Сетью спутались над ней

И нависли бахромою,

Притупляя блеск лучей.

Высоко над ней горами

Ходят волны, и звучит

Над кипящими волнами

Звонкий голос нереид.

Но напрасно там, в пространстве,

Слышны всплески, крик и стон

Непробуден в нашем царстве

Вашей девы сладкий сон…"

Так рассказывали волны

Про морские чудеса,

Бурно пенилися волны,

Мрачны были небеса,

И глядел я, грусти полный:

"Чьи мелькают паруса?!"

1845

Прощай!.. О да, прощай! Мне грустно.

Моих страданий передать

Я не могу тебе изустно,

И не могу, как раб, молчать.

Мы не привыкли лицемерить -

Не доверяя ничему,

Мы не хотели слепо верить

Больному сердцу своему.

И в час прощального привета,

Сгорая пламенем святым,

Друг другу вечного обета

Мы легковерно не дадим.

Быть может — грустное мечтанье! -

На длинном жизненном пути,

В час равнодушного свиданья

Мы вспомним грустное прости.

Тогда мы улыбнемся оба,

Друг другу отдадим поклон -

И вновь простимся, чтоб до гроба

Нас не тревожил счастья сон.

1845

Вон светит зарево над морем! за скалой