Смотри: дворами
Тень бежит. Какой восторг!
Он плывёт и смотрит в окна,
Но увидит ли чего?
Там народ угрюмый, сонно,
Пылью дышит на стекло.
Эта пыль внутри хранится –
Пыль обид. Чего ж скрывать?
Каждый день её частица
Спать ложится на кровать,
На работу едет тоже,
Завтрак жарит у плиты,
И считает непохожей
На других — себя, увы.
Если пыль осядет в окнах –
Вряд ли вас увидит кит.
Лучше уж дышать свободно,
Чем давиться от обид.
Снова ставлю чайник ночью,
Жду рассвет унылый, тусклый.
Небо жёлтый месяц точит
И плетёт тоску по-русски.
Из гостей сидит на кухне
Только образ старых дней.
Он расплылся весь и пухнет,
Смотрит, будто я злодей.
У него всегда есть правда
И сегодня на заре
Он сказал: «молчать бы надо –
Меньше скажут о тебе».
Вижу я: сияет небо,
Тухнут люди — пусто им.
Мысли их остывшим пеплом
Кроют ночь, рождая дым.
Сонный город дышит дымом,
Плачет светом фонарей,
Слёзы дарит тем унылым,
Что потухли без идей.
Я видел сожжённых, я видел распятых,
Я видел зарезанных в горло солдат,
Столько огня, матерщинных проклятий –
Правда молчит!.. Говорит автомат.
Правда прибита врагами к кресту,
Там журналисты снимают сюжет,
Но о «распятии» Точками-У –
Тихо скулят: «информации нет».
Где вырастают сырые могилы,
Словно весной полевые цветы,
Будто забыли ныне живые:
Правда — первейшая жертва войны.
Рассвет лизнёт устало окна,
Чай поднимет плотный пар,
Очков твоих намочит стёкла.
Пей его, не засыпай.
Пока на кухне будет утро,
Пока горит сердец пожар,
Смотри в глаза мои, подруга,
Твои сияют, как квазар.
Золотой приоткроется купол
Таинственных, сказочных троп.
Я много чего перепутал,
Я много к чему не готов.
В суете позабытых фрагментов
Мне память рисует одно:
Становился ребёнок поэтом –
Почти что разбился об дно.
Миновали наивные грозы,
Уменьшилась детская драма,
В душе расцветают мимозы –
За них благодарствую, мама.
Закалился характер упрямый,
Да так, что не виден конец!
Говорить не устану я прямо:
За это спасибо, отец.
Вспыхнет солнце на рассвете.
Ты увидишь много раз,
Как краснеет что-то в небе,
Проходя миллионы фаз.
Так и жизнь — кружит, танцует,
Плачет, радует, грустит
То среди великих су́ет,
То среди больших молитв.
Пусть октябрь строчки эти
В память бросит далеко.
Вспыхнет солнце на рассвете,
Остальное — всё равно.
Соня! Мне б увидеть мир,
Как способна видеть ты,
Хоть разочек: как сапфир
Каждый камень, как цветы
Ветки, что с концом упали,
В лужах — звёзды, и с полями
Шёпот ветра, как стихами
Слушать, и в тоске-печали
Помнить радость. Но, увы,
Где сапфиры — вижу камни,
Вижу ветки, где цветы,
Вместо ветра — я стихами
С полем говорю на «ты».
Знаешь, Илона, спустя километры,
Мимо прожитых свирепых годов,
Память-подружку окутали ветры
Из Армавирских забытых дворов.
Встала она, посмотрела на небо.
«Неба такого нигде не видать!
Юностью пахнет», — подружка пропела,
В облако прыгнула, словно в кровать.
С облака лучше, наверное, видно
Тот полигон, потонувший в траве,
Горы с дольменами, первое пиво,
Музыку Битлз, стихи в голове.
Ладно, Илона, метафоры к черту.
Годы плывут, неизменно плывут,
Выровняй мачту! Надеюсь до порта
Нам далеко. Не вдавайся в маршрут.
Сегодня снился синий май.
Среди зелёных, пышных крон
Виднелся неба тонкий край –
Шершавый, весом в тыщу тонн.
Забытый май вскипал грозой,
Мочил кого-то без зонта.
Смотрю: стоит поэт немой,
Поодаль — дамы без лица.
В далёком мае, из обид,
Безликим (из "последних" сил),
Поэт напишет, как любить,
Хотя ни разу не любил.
Ты красива, как Россия,
Как берёзы, как метель,
Как покой и как стихия,
Как январь и как апрель.
Ты красива, как Россия…
Глаз твоих янтарь горит,
Словно факел в ночке синей,
Словно Солнце шло в зенит.
И, наверно, отблеск карий,
Чище вдоха пред грозой,
По волнам меня, как камень,
Каждый день несёт домой.
Груду поломанных мечт
Я перестроил в тюрьму.
Где-то пробоина-течь,
Где — я и сам не пойму.
Тёмные воды надежд
Мне не дают убежать.
Где же пробоина-течь?
Как бы её залатать?
В сотни железных дверей
Бьются полсотни меня –
Тонут, кричат: «Поскорей!
Каждая дверь, как стена!»
Хватит терзать мою голову
Хватит терзать мою голову,
Хватит дышать мне в затылок! –
Хочется высказать прошлому,
Оно не примет посылок.
Хватит наступать мне на пятки,
Хватит писать мои книги!
Хочу сыграть с тобой в прятки,
Дай сдержать мне интригу.
Чёрная плесень стихов –
Вязкая, скользкая жижа,
Сколько потратила слов,
Сколько придумала жизней?
Чёрная плесень стихов
Пачкает стены подъездов,
Пачкает крыши домов,
В ранах кипит и порезах.
Чёрная плесень стихов
Едет в скрипучих колясках,
В венах детей и отцов,
В склепах, законах, обрядах.
Родина смотрит из рвов
Взглядом, заплывшим со страху,
И чёрную плесень стихов
Лепит на язвы, как вату.
Эй, Голубое-бескрайнее,
Дай получить мне ответы!
Нынче честна́я компания:
Утро, рассвет, сигареты.
Только они молчаливы –
Душат своей красотой.
Если б они и могли бы
Выразить, кто я такой,
То, Голубое-бескрайнее,
Строк твоего безразличия
Мне бы хватило — преданием
Пусть остаётся величие.
Я был готов молчать
И тихой поступью идти
Туда, где не найдёт печаль,
Туда, где только я и ты.
Я был готов молчать,
Но ты молчать же не умела.
На моих устах — печать,
В твоих глазах — Dum spiro, spero.
И я надеюсь, и дышу,
Пока подвластны силы, время,
Пока свирепую вражду
Мы затаили
