вся деревня: каковы!
Вот, дескать, в главном городе живут,
А пищу тоже всякую жуют.
Сколь ни велик был наш авторитет —
Его сегодня и в помине нет.
На что уж мать — а тоже смотрит криво
И всю посуду вымыла брезгливо.
Нам тоже в диво:
Ела же кору!..
Теперь — крапива ей не по нутру.
1958
Всё к лучшему…
В колхоз доставлен хлеб.
И выдан денежный аванс по книжкам.
Стрекочет в клубе кинопередвижка,
Опять поднялся спрос на ширпотреб.
Пришли бульдозеры в разгар весны
На торфоразработку —
Может статься,
И наши земли за год возродятся,
На севере они совсем истощены.
То в Липове, то в Пермасе шанга́ —
Так здесь зовут картофельную брагу.
Шанга — не пиво,
Но сбивает с шагу
И так же заливает берега.
А я опять готов писать стихи.
Вот только жаль —
Здоровья меньше стало:
Не пью шангу, как пиво пил, бывало,
Да ночью спать мешают петухи.
1958
Тянется тропинка
Прямиком на диво —
И низиной топкой,
И сосновой гривой.
А потом с обрыва
Ринется с откоса —
Хорошо, что криво!
Хорошо, что косо!
1958
Тишина над рекою,
Над равниною вешней.
Наслаждаюсь покоем
И ходьбою неспешной.
Никаких заседаний,
Среди птиц — сам как птица.
Солнце без опозданий
И встает и садится.
Многослойная хвоя
Укрывает от зноя.
Но в трущобе таежной
Мне, как в детстве, тревожно.
Черный сук отгибая,
Чую даже спиною:
Сотни глаз, не моргая,
Наблюдают за мною.
Выжидают,
Гадают,
Не боясь, что обидят:
Все, что думаю, — знают,
Все, что делаю, — видят.
Ну и пусть! Я же дома.
Припадаю к стволине.
Мох хрустит, как солома
В пересохшем овине.
И глаза закрываю,
Ничего знать не знаю.
Эти птицы и звери
Мне-то
С детства знакомы…
Затаились, не верят.
Ну и пусть —
Я же дома!
1958—1967
Всё земное
могучим
Распускается цветом.
Только ивы плакучи
Как зимой,
Так и летом.
На опушке — проселок.
След колхозной трехтонки.
Оклики перепелок
Оглушительно звонки.
И цветы.
Их так много —
Диких, северных, пышных.
Тоже все на дорогу
Словно б из лесу вышли.
Вдруг поднимется ветер…
Но зачем мне всё это,
Если нет тебя, нету
И не знаю я — где ты?
Всё не в радость, не в диво.
Мир тобой не озвучен.
Знать, поэтому ивы
Даже летом плакучи.
1958—1967
Мы с сынком заодно живем —
Вместе думаем, вместе спим,
В рощах воду живую пьем,
Из одной тарелки едим.
Удим рыбу, ищем грибы,
Учим грамоту:
«Мы не рабы!»
Он мне друг
И я ему друг.
Друг без друга мы как без рук.
Хорошо нам вдвоем.
Но к чему
Эти вечные «почему»?
«Почему?»
«Отчего?»
«Зачем?»
Разве нету попроще тем?
Вот над пашнями дождь прошел…
— Хорошо тебе здесь?
— Хорошо.
— Не зайти ли в село?
— Зайдем,
В дом зайдем, молока попьем.
— Стосковался о молоке?
— Почему же дом на замке?
— Чтобы воры не взяли чего.
— Кто ворует? Из-за чего?
— Вот опять ты вопросов тьму…
Ни к чему это.
— Почему?
— Мальчик мой, надо проще жить.
Нам всего не обговорить.
Видишь — бор. А в бору забор.
За заборами гладь озер.
Хочешь, щель найдем, поглядим,
О природе поговорим?
Сыну тоже нравится бор.
— Но зачем же в бору забор?
Почему?
— Опять «почему»…
Сам я многого не пойму.
Сам-то я их задам кому —
Эти вечные «почему»?
1959
Они вошли
и сели в три ряда
В заранее намеченном порядке.
Стол под сукном.
Трибуна.
И вода.
По краю сцены — зелень,
Как на грядке.
Поселок майским воздухом дышал,
И в клубе праздник начался весенний.
Но чем шумнее становился зал,
Тем лица их
Бесстрастней
И надменней.
Мы знали всех, сидящих за столом, —
Как говорится, нашенские парни:
Директор леспромхоза,
Агроном,
Начальник почты,
Мастер с сыроварни…
Но к нам они вошли из-за кулис
И — что случилось? —
До смешного строги,
Теперь на нас смотрели
Сверху вниз —
Ни дать ни взять
Всеведущие боги.
1959
«В каждом доме свое богатство…»
В каждом доме свое богатство.
И меня господь наградил —
То ли плакать мне, то ли хвастать:
Семерых детей народил.
Их добру учу, не балу́ю.
Но беда, что пошли в отца:
Всё рифмуют напропалую
И строчат стишки без конца.
Ситуацию зная эту,
Убеждают:
Мол, чтобы жить —
Надо прозой писать поэту,
Чтоб концы с концами сводить.
Я и сам на эту дорогу
Не однажды хотел ступить,
Но ведь дети и те не могут
Дня без песни-складки прожить.
Не читатели виноваты —
Знай сердечней для них пиши! —
Что пока у нас маловаты
Для поэзии тиражи.
А что трудно —
Время рассудит:
Из моих семерых, как знать,
Может быть, и прозаик будет,
Чтоб родителей поддержать.
1959
