пошли прогулять
Всего пару одну
На этаже,
Номер которого
89.
И с тех пор всë звонят,
Всë гуляют
И ездят по кругу.
И счастливее их
Нет никого,
Ведь они искренне любят
Друг друга.
Мне говорят:
“Не выходи из-за рамок”.
А я не хочу.
Я не хочу
Загонять себя в рамки.
Не обрубайте мне
Белые крылья,
Что торчат у меня
Из-под майки.
Весна, весна.
Все расцветает.
И снег сошёл,
Все оголяя
И землю влагой
Наполняя.
И почки
На деревьях
Набухают,
Зелёным светом
Наполняя
Для сердца милый
Край родной.
Географ глобус пропил,
А информатик проиграл свой комп.
Химичка спирт весь выпила,
И что же?
И в школе не осталось ничего.
В истории разбили мы Сократа,
На биологии — бюст Гиппократа,
Доску на алгебре
Натерли мылом,
На русском
Изуродовали Грина.
Мы так учиться не хотим,
Нам преподы такие не нужны.
1
Серый свет, зеленый свет.
Тихо. Только ветер подымает
Край предлинного пальто.
Тишина. И никого здесь нету.
Только там вот где-то вдалеке
Человек идет, чуть сгорбясь,
В кепке, в тонком длинном плащике.
Для чего идет, куда, откуда?
Кто суровою зимой
Обогреет, приласкает,
Даст ночлег, уход, любовь?
Кто, как за родного,
Всей душою
Будет вдруг переживать?..
Он жил один,
Всех презирая,
Людей он не любил,
И тем они ему же отвечали.
Держал в себе все,
С ранних лет один остался.
Страдал психозом,
Ото всех скрывался.
Отшельником он был
И, телефоны презирая,
Все делала сам, старался.
Но вот, нарушив сей уклад,
Она пришла к нему на стажировку.
Сначала ездили, работали и только.
Потом он дал ключи свои,
Впуская в одинокий мир.
Казалось бы, идет он на поправку.
Но вот удар. И тьма…
Здесь капает вода из потолка
На чьи-то мощные ладони.
Здесь кто-то плачет до утра,
А утром пьет от злобы, боли.
Здесь кто-то напролет
Один всё думает о благе,
Что может сделать для людей,
Ему ведь для себя не надо.
А слезы тихо по щекам
Всё в бороду, катясь, впивались.
Не от того ль,
Что мало жить осталось,
Он горько так вот плакал?
Нет-нет, всё это чушь.
Ведь он любил ее
Безмолвно, безнадежно.
Но от чего не захотел
Продлить свой срок
Столь кроткий?
Чьи-то нежные руки
Мягко касаются лба.
Чьи-то нежные руки
Тихо берут за бока.
В этой комнате тихо и пусто.
Ночь все вокруг обвлакла.
Где-то там телевизор один говорит.
Ну а в этой комнате мелкой
Вся в бреду одна тут лежит.
И вдруг чьи-то нежные руки
С трепетом, какой-то заботой
Вдруг касаются лба.
"У ней жар" — говорит этот кто-то
Тихо, лишь бы её не разбудить.
Её нервы как оголённые провода.
И она болезненно стонет,
Чуткий сон свой не перервя.
Этот кто-то ложится с ней рядом,
Тихо шепчет: "родная, я здесь".
И спокойно её обнимает,
Прогоняя болезнь насовсем.
Болезнь ее скосила быстро.
Ей становилось хуже на глазах.
Она хотела жить с ним долго и счастливо.
Но жизнь поставила всё на места.
Лишь он один с ней оказался рядом,
Заботился,
любил,
таблетки подавал.
И лишь она одна его боготворила,
За помощь, разные дела благодарила
И верила: вот-вот, еще чуть-чуть.
Весна пришла. Она воспряла,
С постели встала первый раз.
Он с радостью Его благодарил,
Что ночи не пропали даром,
Когда Ему молился он так с жаром,
Лишь чтоб поправилась скорей.
Скажите: где тепло?
Вы думаете, там оно,
Где солнце, море, берег?
Где пальмы шелестят,
Кокосы падают на берег?
А я скажу, что вы не правы.
Тепло — оно в руках у человека,
Что с вами постоянно.
Таких еще родными называют.
Но не любой родной — родной.
Ведь тот родной,
Что вам поможет и подскажет,
В объятии кого есть столько
Душевности, тепла и доброты,
Кто упрекать не будет понапрасну.
Чьи руки нежно и прекрасно
Тепло подарят в хладный день.
Вот у кого тепло всё ваше ведь.
Сегодня вечером она хотела,
Чтобы её на танец пригласили.
И чтоб не кое-кто, а тот,
Кого она любила целый год.
Чтоб подошел и взял за руку.
В перчатке белой свою руку
Чтобы на талию ей положил.
А чтоб потом другой пришел, и спас её
Из рук тирана злостного и зверя.
И спать ее он тихо уложил.
Чтобы сидел всю ночь он рядом с нею.
И чуткий сон ее он сторожил.
На утро нежно и приятно
Коснулся бы щеки, потом исчез.
— Родион, мне плохо.
Ты где?
— Дорогая, я здесь.
На, вот, попей.
— Я не могу, не хочу.
— Тебе плохо, попей.
Я не молю, говорю,
Я приказываю.
Лечись, не тяни,
Хуже будет иначе.
— А если я не хочу…
— Хочешь, а если не хочешь,
То надо.
Дальше лишь тьма,
Ты поверь.
— Будешь рядом?
— Всегда, дорогая, всечасно.
Во всех ситуациях,
В горе и в радости
За руку буду держать я тебя.
Горло болит неимоверно,
Будто порвали его на куски.
Запах коньячный настолько приелся,
Что, вдыхая, не замечаю уже.
Спину мою обнимают,
Руки на шее держа.
Это знак качества и гарантий,
Что завтра лучше будет,
Не так, как сейчас.
Он мне опора, поддержка и сила.
Я без него никуда.
И от меня стал он зависим.
И не прожить ему без меня.
Жесть бороды
Меня мягко щекотит.
Грубые пальцы
Нежно за руку берут.
Хотят ведь
До сердца они дотянуться.
Острый взгляд
Нежно и с чувством
В душу как будто смотрит мою.
И серьезно губы прошепчут:
«Не глазами смотри, а нутром».
Этот голос глубокий
Преподал мне уроков премного.
И во сне я слышу его:
«Три дня подряд, может хватит?
Не нормально ведь это, пойми».
— Милый Родя,
Как я тебя понимаю.
— Ты меня не поймешь никогда.
— Так не говори никогда,
Я тебя умоляю.
— Ладно, родная, прости.
Мы с тобой разные.
— Но я
