каша,
Огонь в сердцах потух, забыт.
Привычки тишь — вот доля наша,
Важнее чувств мы ценим быт.
Вот вся нехитрая наука,
Все, что мы знаем о любви:
Влюбленность, страсть, привычки скука.
Гори любовь, в сердцах живи!
Как ты прекрасна
О, женщина, твой аромат прекрасен,
Твои объятия нежны, а ум не ясен.
Тебе стремишься угодить и все напрасно.
Скажи, за что тебя любить? Как ты прекрасна!
Тебе я имя подарю — непостоянство,
Собой ты губишь мужиков, похуже пьянства.
Твоим искусам нет числа. Хитра, опасна.
О, боже, что я говорю? Как ты прекрасна!
Когда я хмур, то ты нежна. Царица дома.
Халатик упадет на пол, в глазах истома.
И я целую тебя всю с любовью, страстно.
И я кричу тебе: Люблю! Как ты прекрасна!
О вечном, ином, неземном
Это было когда-то и где-то, не помню.
Мы седели в уютной, дешевой пивной.
И за «рюмочкой» пива: широкой, бездонной,
Говорили о жизни иной, неземной.
Ты смотрела на небо. В пивной так бывает.
Видеть звезды хотела в бокале пивном,
На дворе же капель, снег последний растаял,
Мы сидим, говорим об ином, неземном.
Ну, а после сомлела, расслабилась в шуме,
Захотела веселья и смеха кругом,
Говорила: не веришь удаче, фортуне.
Мы молчали о вечном, ином, неземном.
Вот и высох стакан, вот и выдохлось пиво,
Кто-то пляшет еще иль лежит под столом.
Только что я увидел, что ты некрасива,
Ну да, бог с ним. О вечном, ином, неземном.
Кошка
Ты тихой кошкой по утрам,
Уходишь тихо по-английски.
Ты ненавидишь шум и гам,
Не любишь сигарет и виски.
Ты всем пытаешься помочь.
А я? Ты помнишь обо мне?
Я ухожу тихонько прочь.
Мы были вместе? Лишь во сне!
Я так хочу, но не могу…
Я так хочу, но не могу с тобой дружить.
Я так хочу, но не могу тебя любить.
Я так хочу, но не могу тебя убить.
Я так хочу, но не могу тебя забыть.
Ты сидишь чуть скованно и нервно…
Ты сидишь чуть скованно и нервно,
Ты спокойной хочешь показаться,
Но глаза простушки, а не стервы,
Говорят, что лучше не касаться.
Руки движутся, сплетаются в фигуры,
Ноги крестиком, психические блоки.
Ты молчишь, чтоб не казаться дурой,
Взгляд простой, бесстыжий и глубокий.
Губы бантиком касаются ванили,
В кружке маленькой горячий крепкий чай.
Что-то было? Нет? Иль мы забыли?
Ты уходишь. Шепчешь мне: Прощай…
Любовь, любовь…
Любовь, любовь, как много в звуке этом?
И жажда ласк, и вдохновенье чувств,
Обласкана художником, поэтом,
Здесь радость, счастье, все и даже грусть.
Но если только честно, без обмана,
То к похоти мы больше склонены,
И сладость с женщиной любовного романа
От ног, зависит, из-под юбки, что видны.
Еще зависит от груди размера,
Длины волос, приятности на вкус,
Кругла ли попка, кожа загорела ль,
И вызывает женщина ль искус.
Увы, но нам по нраву больше похоть,
И нам по нраву, если честно это.
Не знаю хорошо это иль плохо.
Любовь, любовь? А много ль в звуке этом?
Я взираю на девушек страстно
Я взираю на голые ножки,
На глубокий разрез декольте,
Оторвать очи очень мне сложно,
Истекаю слюнями в душе.
И была бы одна хоть такая,
Проходящая мимо меня,
Их же полчища ходят без края,
Феромоны мужчинам даря.
И мне хочется бросить все разом,
И бежать за любою из них,
Заниматься совместно экстазом,
И дарить ей любви вольный стих.
Но увы, это мне не подвластно,
Скован рамками я и зажат,
Я взираю на девушек страстно,
Но и только…
Давно уж женат.
