Андрей Белый - Том 6. Стихотворения

Проклятый, одинокий
Бег, —
В косматый дым, в далекий
Снег…

Обвалы прядают,
Как молот:
И — скалы падают;
И — холод.

Переползает
Злая тень;
Как меч, перерезает
День;

И вниз,
Как зеркало стальное,
Ледник повис
Броней сквозною.

С тропы крутой —
Не оборвись!
Ясна обрывистая
Высь…

Седая, гривистая
Лопасть —
Слетает: стой!..
Чернеет — пропасть.

Бежишь, смеясь;
Сквозной ручей
Поет, сребрясь
Струной: «Ничей!»

Над мутью сирой
Лед зернистый
Слетел порфирой
Серебристой.

Луч солнечный
Пропел над тьмой…
Омолненный, —
Слепой; немой, —

Как кондор, над ужасным
Пиком,
Прозолотел прекрасным
Ликом.

Неизъяснима —
Синева;
Как сахарная
Голова, —

Сребрея светом,
Как из пепла, —
Гора из облака
Окрепла
……………

Истают быстрые
Года,
Как искры
Золотого льда, —

Под этой звездной
Пеленою, —
Над этой бездной
Ледяною

Как — пыли —
— Вьет!

Как —
— Тени
Пали
В пропасти!..

Как —
— Ветер —
— Из ковыли —
— В дали —
— Рвет —
— Платана —
— Лопасти!

Как —
— Из тумана —
— Пены
Нижут —
— Взмои —
— Перегонных
— Вод!

Так —
— Смены
Поколений —
— Слижут

Мглой
Плененный
Род…

Круги —
— Миров —
— Нарушены…

Беги!

И — верть!
И — смерть!

Дома —
Разрушены…

Сама —
— Не держит —
— Твердь…

Дым —
На полях.

Сухие
Мяты,
Тьмы…

Бежим —
— Куда-то, —
— Тьмой —
— Объяты, —
— Мы!

Пыль косматится дымом седым;
Мир пророчески очи огнит;
Он покровом, как дым, голубым
В непрозорные ночи слетит.

Смотрит белая в тухнущий мир
Из порфировых высей луна;
Солнце — выбитый светом потир, —
Точно выпитый кубок вина.

Тот же солнечный древний напев, —
Как настой, золотой перезвон —
Золотых, лучезарных дерев
В бирюзовый, как зовы, мой сон.

Тот же ветер столетий плеснул,
Отмелькал ожерельями дней, —
Золотистую лапу рванул
Леопардовой шкуры моей.

Я — убежавший царь;
Я — сумасшедший гений…
Я, в гаснущую гарь
Упавши на колени, —

Всё тем же дураком
Над срывом каменистым
Кидался колпаком
С заливистым присвистом;

Влез на трухлявый столп
В лугах, зарей взогненных;
И ждал народных толп
Коленопреклоненных.

Но вышли на луга,
В зубах сжимая розы,
Мне опустив рога,
Испуганные козы.

В хмуреющую синь
Под бредящим провидцем —
Проблеяли: «Аминь!»
Пристукнули копытцем.

— «Пора, пора!» —
Фарфоровые розы
В рой серебра
С могилы их зовут.

— «Пора, пора!»
Стоят, как дым, березы.
Ветра, как дым,
Седым порывом рвут.

Играет прах;
Бряцает взмах кадила…
Рой серебра,
Осолнечная брызнь…

Над нами — глаз —
Лазоревая сила!
Над нами, в нас —
Невидимая жизнь!

Тебе гремел — и горный гром Синая;
Тебе явился бог…
Ты нас будил: твоя рука сквозная
Приподымала рог.

Как столб метельный, взвившийся воздушно
Из бури снеговой, —
Не раз взлетал над чернью равнодушной
Огромный голос твой.

Стою, осыпан белокрылой, свежей,
Серебряной пургой…
Мне сны твои, — здесь, над могилой, — те же,
Учитель дорогой!

Лазурные, невидимые силы
Над родиной — взойдут!
Пускай ветра венок с твоей могилы
С протяжным стоном рвут.

И тот же клич тысячелетней злобы,
Как бич, взметает мгла…
Ночь белые, атласные сугробы
На гробы намела.

Я слушаю слетающие звуки:
Вздыхая мне венком,
Бросая тень, мне простирая руки
Над красным фонарьком,

Твой бедный крест, — здесь, под седой березой, —
Из бледной бездны лет, —
О камень бьет фарфоровою розой:
«О Друг, — разлуки нет!»

И бледных лент муаровые складки.
Как крылья, разовьет:
Спокойно почивай: огонь твоей лампадки
Мне сумрак разорвет.

Над одуванным бережком
Жарой струит: переливает:
Пушинки легкие летком
В летениик белый улетают.

Вскипит зеленый лепетай,
Ветвистым лапником присвистнет;
Звепеньем комариных стай
Густой ознойный воздух виснет, —

Над пересушенным листом
И над муругим мухомором…
В полях пройдет пустым винтом;
Дохнет: полуденным измором.

Высокий вихорь пылевой,
Народ ругая, но… не очень, —
Густой, косматый головой
Взвивает чернохохлый клочень;

Затеяв дутый пустопляс,
Заколобродит по дорогам,
Задует мутью в рот и в глаз;
И — разрывается над логом.

Тропой обрывистой меня
Из дня уводит в прелый тинник —
Глухая, хрусткая лазня
Сквозь сухорукий хворостинник;

Журчит железистый ржавец;
И — моховатое болото,
Где из гнезда шипит птенец, —
Слепой, бесперый, желторотый;

И там, где травы — ползунки,
Где в жар пересыхают броды,
Там — сероперые чирки;
И — пестроперые удоды.

Уже слезливые кусты —
Алмазноглазы, сыры, сыты;
Уже с небесной высоты
Слезятся в вечер лазулиты.[41]

И молний миглая игра
Очнется к ночи; месяц — льдинка…
И — ночи первая пора…
И — неба первая звездинка.

И ночи, и дни
Как в туманах…

Встал
Алый, коралловый
Рог!

Я — устал,
Изнемог;
Ноги — в ранах…

Лай психи…
Огни…
Город — гроб…

Иглы терний —
Рвут лоб.
Свете тихий,
Вечерний!

Гарь
Стелет волокна;
Фонарь
Поднимаю на окна

— «Откройте —
Мне двери!
Омойте —
Мне ноги!»

И жути,
И муть…
Точно звери
В берлоге

— «Я —
Светоч!..»
— «Я —
Двери!»
— «Я —
Путь!»

Крут — пребудет

Воздух волен,
Светел

Я —
Не болен.

Я —
Как пыл
Далеких колоколен

Будет
То, что было —
Столько
Раз:

— «Мыло,
Полотенце,
Таз!..»
. . . . . . . . . .

Только
Петел
Ответил