Андрей Белый - Том 6. Стихотворения

И ночи, и дни
Как в туманах…

Встал
Алый, коралловый
Рог!

Я — устал,
Изнемог;
Ноги — в ранах…

Лай психи…
Огни…
Город — гроб…

Иглы терний —
Рвут лоб.
Свете тихий,
Вечерний!

Гарь
Стелет волокна;
Фонарь
Поднимаю на окна

— «Откройте —
Мне двери!
Омойте —
Мне ноги!»

И жути,
И муть…
Точно звери
В берлоге

— «Я —
Светоч!..»
— «Я —
Двери!»
— «Я —
Путь!»

Крут — пребудет

Воздух волен,
Светел

Я —
Не болен.

Я —
Как пыл
Далеких колоколен

Будет
То, что было —
Столько
Раз:

— «Мыло,
Полотенце,
Таз!..»
. . . . . . . . . .

Только
Петел
Ответил

Бросило блекло
Время —

В стекла
Моей тюрьмы —

Гнет,
Тень,
Бремя —

Вой
Злой
Зимы.

Лес
Весь
В снеге…
Галка,
Дым деревень…

Ветер — в поспешном беге
Ткет
Ночи тень

Здесь —
Рушусь в ночь я, —
Рушусь
В провалы дня…

Клочья
Вьюжные — бросятся…

Сроки минут
Уносятся, —
— Не унесут
Меня.

Как нам уйти
От терпких этих болей?
Куда нести
Покой разуверенья?
Душе моей
Еще — доколь, доколе? —
Душе моей
Холодные волненья?

Душа — жива:
Но — плачет невозбранно;
Земля мертва…
Пройдут и не ответят
Но — там: смотри!..
В огни зари, — туманно.
В огни зари —
Иные земли светят.

Воздушный путь!
Яснеющие земли!
И зреет высь,
И зреет свет пустыни!
Но здесь — пребудь
До века ты отныне…
Ты покорись —
И долгий мрак приемли.

Пусть он растет!
И вновь склонись послушно
Душой немой…
И жди: и час настанет…
И водомет
Своей струёй воздушно,
Своей струёй,
Как некий призрак, встанет

Бесследны дни,
Несбыточны волненья.
Мы — искони
В краю чужом, далеком.
Безвременную
Боль разуверенья —
Безвременную
Боль — замоет током.

Подсолнечный дождик
В лазурь
Омолненным золотом
Сеет;

С востока — вечерняя
Хмурь;
И в лоб — поцелуями
Веет.

В полях — золотые
Снопы
Вечернего, летнего
Света.

И треплется тополь
С тропы,
Как влепленный в лепеты
Лета.

В объятиях облака
Спит —
Кусок голубого
Атласа;

И звездочка — ясно
Слезит,
Мерцая из мглы
Седовласой.

Я — милые щебеты
Пью,
И запах полыни
Не горек.

Тебя узнаю: —
Узнаю!
Из розовых, розовых
Зорек.

Ты? Нет — никого…
Только лен —
У ног провевает
Атласом;

Да жук, пролетая
Под клен,
Зажуркает бархатным
Басом, —

Да месяц, — белеющий
Друг, —
Опалом очерчен
Из сини;

Да тускло остынувший
Луг
Под ним серебреет,
Как иней.

Бросила красная Пресня
В ветер свои головни…
Кончено: старая песня —
Падает в дикие дни.

В тучи горючие, в крики —
Тучей взметаемый прах…
Те же — колючие пики,
Кучи мохнатых папах.

Спите во тьме поколений,
Никните в грязь головой,
Гните под плети колени, —
Дети семьи трудовой!

Будет, — направленный прямо
В нас орудийный огонь…
Та же помойная яма
Бросила тухлую вонь.

В то же слепое оконце,
В злеющий жужелжень мух
И в восходящее солнце —
Пухнет мохнатый паук.

Муха жужукает в ухо,
Пыльная площадь — пуста…
В пригород, тукнувший глухо,
Желтая ступит пята.

Крик погибающих братии
Встанет в пустой балалай,
Лай наступающих ратей
Слышишь ли, царь Николай?

В блеск восходящего солнца,
Став под окошко тюрьмы,
Желтая рожа японца
Выступит скоро из тьмы.

Тухни, — помойная яма!
Рухни, — российский народ!
Скоро уж маршал Ояма
С музыкой в город войдет.

В черни людского разроя
Встал параличный трамвай;
Многоголового роя
Гул: «Подымайся… Вставай…»

Стекла каменьями бьются:
Клочья кровавых знамен
С площади в улицы вьются, —
В ворохе блеклых времен.

Улица прахами прядет, —
Грохяет сердитым свинцом;
Ворон охрипнувший сядет
Над восковым мертвецом.

Выпали желтые пятна.
Охнуло, точно в бреду:
Загрохотало невнятно:
Пригород — город… Иду.

Лето… Бензинные всхлипы.
Где-то трамвай тарахтит.
Площади, пыльные липы, —
Пыли пылающих плит, —

Рыщут: не люди, но звери;
Дом, точно каменный ком, —
Смотрится трещиной двери
И чернодырым окном.

Рой серых сел
Маячит
В голый дол;
Порывы пыли;
Bырывы ковыли.
Сюда отдай бунтующий
Глагол —
В маячащие,
Дующие
Плачи…

Прокопы, торчины, —
Пески…

Маячат трёпы туч
На дико сизом небе…
И точно —
Скорбно скорчены —
Лески;
И точно —
Луч
На недожатом хлебе.

Шатнет листвою
Ерзнувшая
Жуть;
В пустой овраг
По сорным косогорам
Течет ручей, —

Замерзнувшая
Ртуть…
Мой шалый шаг —
В разлом
Пустых
Просторов.

Страх,
Как шарах мышей — в пустых
Парах,
Повиснувших, как сизый камень,
В небе…
Но грянет
Гром,
И станет
Пламень
В прах —

Ерошить: — мглой
Свой,
Яснокрасный
Гребень…

Накрест патронные ленты…
За угол шаркает шаг…
Бледные интеллигенты…
— «Стой: под воротами — враг!»

Злою щетиной, как ежик,
Серый ощерен отряд…
— «Стой!..» Откарманенный ножик.
— «Строй арестованных в ряд!»

Вот, под воротами, — в стену
Вмятою шапкой вросли…
Рот, перекошенный в пену…
Глаз, дико брошенный… Пли!

Влеплены в пепельном снеге
Пятна расстрелянных тел…
Издали — снизились в беге:
Лицами — белы, как мел.

Улица… Бледные блесни…
Оторопь… Задержь… Замин…
Тресни и дребезень Пресни…
Гулы орудия… —
— Мин!