борьба.
25–28
Меня ж, Господь, прости, прости
Прошу я милости одной
Больную душу отпусти
На незаслуженный покой.
17
загл., ПК
1
На небе сходились тяжелые, грозные тучи,
5–6
И волны шептали сибиллы седой заклинанья,
Шатались деревья от песен могучего вала,
9–16
Друг друга сжимая в объятьях, сверкая доспехом,
Они начинают безумную, дикую пляску,
И ветер приветствует битву рыдающим смехом,
И море грохочет свою вековечную сказку.
Когда я устану от ласковых, нежных объятий,
Когда я устану от мыслей и слов повседневных —
Я слышу, как воздух трепещет от гнева проклятий,
Я вижу на холме героев, могучих и гневных.
20
посвящ., автограф
Посвящается Анне Андреевне Горенко
16–17
Порхали Голуби Надежды.
Летя в безмирной высоте,
19
30
О царстве вечного молчанья
40–41
О тайнах Бога и Вселенной.
Но миг и шепот замолкал,
52
К устам душистым и румяным;
66
68
В безмолвьи храма умирала.
74
77–79
Кто знает мрак души людской
Ее восторги и печали
Они лазурью голубой
90
95–96
Она для нас больной кошмар,
Иль правда горестней кошмара.
101–102
Не знаем, мрак ночной глубок;
Мечта — пожар, мгновенья — стоны!
111
113
116
В чертогах Радостного Бога!
123
125
И ты пока так любишь смех
129
138
Слеза не явится бесплодной,
143–144
И алый мир и мир земли
Предстал, как мир воздушно-белый.
загл.
Песнь дриады
157
180
190
Безумный крик всемирных оргий
201–202
И в солнца ткань облечена,
Как первозданная святыня
205
В эфире радостном, блестя,
214
Но вечно радостно мгновенье...
32
14, автографы
36
ПК
без загл.
1–14
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман... но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду...
Я конквистадор в панцире железном.
И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам,
И песней битв любовно зачарую.
Я пропастям и бурям вечный брат,
Но я вплету в воинственный наряд
Звезду долин, лилею голубую.
38
загл., «Северная речь», РЦ 1908
Смерти
4
В трубном вое, в бешенстве мечей.
10, «Северная речь»
Твои речи были глубоки...
10, РЦ 1908
39
вм. загл., «Весы», автограф 1
1
без заглавия
1–16, «Весы», автограф 1
Я зажег на горах красный факел войны,
Разгораяся лижут лазурность огни.
Неужели опять для меня суждены
Эти звонкие, ясно-кристальные дни?
На натянутом луке дрожит тетива,
И на поясе бьется сверкающий меч,
Он, безумный, еще не забыл острова,
Голубые моря несмолкаемых сеч.
Для кого же теперь вы готовите смерть,
Сильный меч и далеко стреляющий лук?
Иль не знаете вы, что разрушена твердь,
Что земля к нам склонилась, союзник и друг?
Все моря целовали мои корабли,
Мы украсили битвою все берега...
Неужели за гранью роскошной земли
И за гранью небес вы узнали врага!
40
«Весы», автограф 1
без. загл.
5
Вокруг вставали волны-стены,
45
«Весы», РЦ 1908, Ж 1910, автограф 1
без загл.
2–3, «Весы», РЦ 1908, Ж 1910
Где пробита в мраморе пещера,
Мы услышим тайный, робкий шаг,
2–3, автограф 1
В полумраке мраморной пещеры
Мы услышим тайный робкий шаг,
5
Подожди, погаснет бледный день,
10
Не нарушим нежное молчанье,
строфа 4, «Весы», автограф 1
отсутствует
17
Но когда небесный лунный знак
строфа 6, «Весы», автограф 1
отсутствует
24, РЦ 1908, Ж 1910
Вечный Жид пойдет в свою дорогу.
47
11, автограф
Беспечально с ночью споря
14
20, «Перевал»
23
вм. строф 4–5, автограф
И утонченного слуги,
В мире странного скитальцы
Становились друг за друга
Поднимая в знак испуга
Изукрашенные пальцы
