Падает снег
Я один…
Внутри комнаты,
Той, что подвешена
Мной в пустоте
За тонкую
Нить моей жизни…
Время…
Делает здесь свое дело…
Сильными, цепкими
Пальцами взявшись,
Оно
Начинает вращать мою мысль,
Закручивать нить
Скрупулезно, настойчиво
И аккуратно…
Резко затем отпускает…
Толчок…
И, вот, первый круг…
Пошёл первый круг ожидания…
Дальше…
В какой-то момент
Чувствую,
Как у меня внутри начинает
Все подниматься,
Становится плохо,
Мутит меня
И, видимо, скоро уж вырвет,
И, видимо, здесь,
В моих апартаментах…
А мысль
Все продолжает наращивать темп,
И я
Уже никакой
В оборотах своей карусели…
Глупо
Было бы думать,
Что дальше, возможно,
Мне будет лучше
И все обойдется…
Чем дальше, тем будет быстрей!
Центробежная сила тоски
Уничтожит меня,
Раздавит меня, как клопа…
Теперь я прекрасно все вижу
И понимаю
Весь смысл отторжения
Как отторженья себя самого…
Это
Когда твоя кровь
Уже никогда не свернется,
Когда твои мускулы
Просто лишь мясо,
Когда твоя кожа
Похожа на треснувший
И провалившийся наст…
Я вижу
Треснувший наст
Под ногой человека,
Который
Только что был
Здесь…
И ушел…
Оставив
После себя
Только вспоротый след…
Как на пергаменте,
Вырезал острым пером
След
На коже моей воспаленной памяти…
И изменить
Я что-либо не в силах,
Не в силах уже…
Мое зеркало передо мною
Будто живое…
Оно
Вытягивает мои губы,
И я начинаю
Зрачки свои жадно сосать,
Словно льдинки
Или же как монпансье,
Лишая себя
Последнего смысла…
Видимо,
Я для себя
Весьма тонкий
Деликатес…
Я так понимаю…
И я начинаю мерзнуть,
Наверное, даже от страха
Впервые в жизни…
Я лежу…
Подо мною лежит
Постель моя голая…
Она давно уже просто мертва,
Потому что не дышит
И потому что
Замерзла еще даже раньше, чем я,
Начисто…
И обмороженная простыня
Липнет к коже,
Словно клеенка…
Тело мое
Сейчас неестественно выгнулось,
Встало дугой напряженной…
Тело, как памятник,
И на могиле кровати
Мраморной аркой застыло…
Так я учусь мазохизму…
Мелкие капельки пота, как морось…
Совсем
Мокрые лоб и виски…
Господи!
Разве бывает такое!..
Ведь холодно,
Холодно очень!
…А на потолке
Уже выступил иней…
Ледяные кроссворды
Из букв моего одиночества…
Чувствую что-то внутри…
Небольшой дискомфорт…
Похоже, что схватки…
Пора бы уже…
Рождается злость…
Рожаю ее недоношенной,
Вялой и слабой…
И это
Обидней обиды!
И хочется выть от досады!
Желтками яичными
Лопаясь в легких,
Нечленораздельные звуки
Выходят из горла наружу…
Цежу их сквозь сжатые губы,
Сплевываю, как слюну…
Теперь
На руках
С моей новорожденной
Мечусь я по комнате,
Как психопат…
Я ищу выход…
Хочу выйти вон
Отсюда —
Куда угодно,
Но только не здесь оставаться!
Но всюду лишь бьюсь головой
Об углы своей боли…
В какой-то момент
Моя голова,
Будто колба у градусника,
Разлетается вдребезги!
Мои колени ломаются,
Крошатся,
Как шоколад на зубах,
И я,
Теряя свой вкус,
Лечу вниз…
И следом
Мое сознанье
Большой каплей ртути
Ухает прямо за мной
В глубокий колодец беспамятства…
Колодец гудит, словно колокол…
Видимо,
Стенки его возбуждает
Полет
Такой
Изрядно тяжелой
Капли сознанья…
Но скоро и это проходит…
Все
Когда-нибудь
Или проходит,
Иль сходит на нет…
И здесь,
И сейчас
В моей комнате
И в пустоте,
И теперь
Уже без меня
На моем столе остаются
Лишь крошки от нашей любви…
Крошки – для тараканов…
И еще два цветка
Из двух симпатичных слов: «Я» и «Ты» —
Как траур по нашей встрече….
Когда-то
Ты была здесь…
Теперь здесь
Падает снег…
Это было просто безумие…
Я увидел глаза и понял:
Это то, что я хотел видеть
Уже несколько тысяч лет…
Это было сплошное безумие…
Ты сама сказала что хочешь,
Хочешь стать той, кто мне будет нужен…
Ты сказала: «…пусть будет так…»
Это было больнее боли…
Я с тобою впервые заплакал,
Я узнал, что такое слезы,
Почему вообще они есть…
Это было, похоже, обрядом…
Я молился одновременно
Всем Богам, каких только помнил,
Я просил их оставить тебя…
Это было похоже на праздник…
Ты сказала: «…я тебя чувствую…»
Ты сказала, и я расплавился
На губах твоих, как свинец…
Это было похоже на сказку…
Я терял свои старые формы,
Я ложился в новое лоно,
Приготовленное для любви…
Это было и есть, я знаю…
Это было и есть, и странно,
Что вообще могло быть такое,
И что так до сих пор может быть…
Слышать…дышать…видеть…
Или нет…нет…нет…
Звук не держится…
Пришло… здесь… образ…
Шум…цвета…пустота…
Отсутствие…тонко-тонко
Линия…звери в лице…
Звери…умерло…желание…крик!..
Или-или…музыка в стороне…
Я знаю…он там… там..
Там… там… тамм-тамм!..
Я сам захотел боли!..
Голая… красивая… белое и черное…
Думаю о ней…кто?..
Сигарета в зеркале…
Думаю о ней…
Помню… было стекло… стоп!..
Слушаю… голос возбуждает… ещё!..
И лавиной из глаз – вниз!..
Осторожно…шепчет и шепчет…
Разрываю спичкой и волей
Собственный страх!..
Я – делинквент…
Я с любимой женою
Сидел за столом…
Мы вкушали тогда,
Когда друг мой зашел,
Лейтенант…
Он принес и поставил на стол
Три бутылки портвейна
И литр чистейшего спирта…
…Как все начиналось – не помню,
И мне будет влом
Напрягать свою волю и память…
…Хотя там, пожалуй, мелькали
И Жид, и Роллан,
И Аполлинер, и Камю,
Арагон, и Бодлер,
И Пруст…
Даже Поль Элюар
Все кому-то в пример
Часто ставился…
Помню, как сигареты бросали
На пол,
И босыми ногами топтались,
И чокались звучно,
И рюмки крошились,
Фонтаном взрывались
От честности наших страстей
И от страстности к чести…
…Вот с этого самого места,
Пожалуй,
Могу рассказать, как все было…
…А начал он первым свой тост,
А затем
За ним я продолжал…
Он же все наливал…
…Так на чём бишь я остановился?
…Ага…
Он напился…
И я – это точно…
Жена вроде так, ничего себе,
Ладно сидела,
Балдела,
Но слушала нас…
Я ж тогда лейтенанту глаголил,
Он внемлел,
Но мне все казалось,
Что как-то не очень внимательно
Слушает он мой рассказ…
Ну, а я наседал на него
И кричал ему в ухо:
«Послушай,
Приятель!
Что может быть лучше,
Чем игры в беспечности
И бесполезности?
…Райская жизнь!
А еще, если видишь в нетрезвости
Выход
Из настроения пошлого,
Просто как праздник
Становится мир!
…Только было б что выпить
И вдоволь насытиться —
И наплевать,
Что не вышло у прошлого
И настоящего…
Что же теперь – удавиться?
Хотя…
Что дурного?
Не вижу причин
Отзываться о самоубийстве вообще
В непорядочном тоне,
Исполненном ноток снобизма
И глупости…
Боже!
Как мне надоело
Все то, что имело
Ко мне отношение
Прямо и косвенно!
Эти касания родственных душ,
Разговоры о тупости
И об искусстве,
Которого не было, может, и нет,
И не будет…
Как видит один из моих,
Скажем, «близких» друзей…
Взять, к примеру, тебя,
Лейтенант…
Ты заглянешь в мои
Не нормальные в чем-то зрачки
И поставишь диагноз:
«Ты лжёшь», —
Скажешь ты
Мне!..
Я шокирован…
Господи!
«Лжешь!»…
Конечно, я лгу!
И даже не щурюсь,
Да, кажется, и не краснею…
Да только, вот….
Руки и пальцы синеют…
Согреться бы где-нибудь,
С кем-нибудь, чем-нибудь,
Или, в конце-то концов,
Для кого-нибудь…
Я не могу!
Я уже не могу не стрелять по себе!
И, пожалуй, таких подлецов,
Каков я или ты,
Я бы вешал на первом столбе!
…Отчего бы теперь не напиться
И как бы нечаянно
Не вывалиться из окна?..
…Вроде как по судьбе…
Ах, какой там пушистый
Пуховый снежок,
Там, внизу, на асфальте,
Как в сказке,
Свечами бенгальскими
Ярко искрится снежок!..
На него и упасть!..
Ты бы смог?..
Судья мой не в меру пытливый,
Критик умов элитарных
И тонких прозрачных поэзий,
Убожество строгое, но справедливое…
Видимо, смог бы, счастливый…
Молчишь?..
Завидую…
Экая масть выпадает в моём
Бесполезном пасьянсе,
В моей бесполезной игре…
Или не смог бы?..
Молчишь?..
И ты тоже
Туда же?..
Конечно!..
Ты тоже ведь, братец, мне лжёшь,
Объясняя на пальцах
Структуру Вселенной
И в целом
О философии жизни ведя монолог…
Очень скучно ты лжёшь,
Хотя – вдохновенно…
Я выпью, пожалуй, за это,
За то,
За другое,
За прочие важные сути
И смыслы вещей,
За исходные данные…
Хватит!..
Помилуй!..
Меня уже мутит…
Подай пистолет, дорогая,
А если не трудно,
Сама разряди всю обойму в мой лоб —
И аминь…
Начинай…
Я считаю…
Считаю,
Что ты того стоишь, любимая…
Там, в другой комнате
Плащ висит цвета пурпурного…
Скинь с себя
Ветошь цивилизации скучной,
Останься нагой,
А затем
Завернись в этот плащ,
Заберись на наш стол
И суди всех и вся!..
И культурное, и некультурное!..
И от имени пьяной,
Но, право, великой империи,
Голосом, жестами и интонацией
Чувствуя дух Цицерона,
Отпив два надёжных глотка
Из хрустального кубка…
Его я сам лично
Достану тебе из серванта…
Милая,
Ты приведёшь приговор в исполнение!..
Слышишь овации?..
Ну же!..
Боишься?..
Ну, дай свои губки,
Я поцелую тебя
И для бодрости пущей
Шлёпну по попочке…
Слушай!..
А, может, займёмся любовью?..
Плевать там на всех вообще,
А конкретно —
И на лейтенанта…
Тем более он
Целый час уже, как
Начисто вышел
Из нашего круга
В круг пьяной
И сентиментально-немой ностальгии…
Сырой и тяжёлый,
Он спит…
Ну, дай Бог ему истин там разных
Погуще,
Дай Бог ему снов до утра…
Ты, случайно, не помнишь,
О чём я ему говорил?..
Знаешь…
Становится трудно
Гоняться за чувствами,
За осознанием происходящего,
Да и к тому же
Фаршировать все события смыслом…
Вот это оказия!..
Скучно и нудно…
Ты знаешь, мне кажется,
Я ни при чём,
И во всём этом деле
Я не улавливаю ничего…
Я отвык от идей
И вообще от всего
Того,
Чего нет в твоём теле,
Того,
Что помимо твоей смугло-бархатной кожи,
И все эти асексуальные рожи
С помыслами о свободе и равенстве,
Или
О тоталитарном фашистском порядке,
Иль даже о Вечности…
Корне всех прочих корней,
Извлечённом – ну, прям —
Из Эдемовой грядки —
Рожи весьма озабоченных
Комплексонутых субъектов…
Они мне, конечно,
Весьма безразличны,
И я бы плевал бы на них
С высоты колокольни…
Но эта их наглая категоричность
Совсем как-то непроизвольно
Во мне вызывает желание
Сделать им больно
Любым из приемлемых
И неприемлемых способов…
Тем и займёмся сейчас,
Не откладывая,
Раз такие дела,
Раз гора добровольно
Сама к Магомету пришла…
Да и, кстати,
Они все отъявленные онанисты,
Что отягощает вину их вдвойне…
И, право же,
Рад я,
Что выпало именно мне
Рассчитаться хотя бы с одним
Из таких вечно знающих,
Видящих и понимающих,
В принципах, вкусах, желаниях, мыслях
Зануд…
И такие зануды живут…
Ты подумай!..
Вот, видишь, один из них
Всю мою душу
И всё моё воображение
За ночь сожрал,
Не имея на то основания,
И не «жу-жу»…
Ну, да Бог с ним…
Сейчас я его осужу
По его же вселенским законам…
Бери пистолет, дорогая,
И, если не трудно,
Сама разряди всю обойму
Вон в тот
Утонувший в салате
Сократовский лоб
Моего, скажем, «лучшего» друга…
Властям любопытным покажем,
Что друг мой ушёл как герой
Из нашего узкого круга,
Что он,
За идею сражаясь
И отбиваясь,
Отплёвываясь
И ругаясь
С силами зла,
Извращенцами, эротоманами,
Был ими вызван стреляться
И так на дуэли погиб…
Мы и пили за это,
За то,
За другое,
За прочие важные сути
И смыслы вещей,
За исходные данные…
Вряд ли за это осудят…» —
Вот так я, примерно, тогда говорил…
Может, что и забыл,
Но – неважно…
Я помню,
Мне было приятно,
Как метко стреляла жена,
Хотя и была, пожалуй,
Смертельно пьяна…
Я тогда оценил её
Всю по достоинству…
С нею и был взят в постели
Властями
Во время беспечного сна…
А она к тому времени
Как-то успела лишиться ума…
И была прощена…
Я же
Был осуждён
За предательство Родины…
