Ворон и голубка
Отпускаю тебя, любовь…
Ты голубкой лети к другому.
Повторяю я вновь и вновь,
Сердцу раненому, больному.
Ты вольна, ты свободна — лети!
Взмах крыла, и любви больше нет.
До тебя мне теперь не дойти,
Далека ты, растаял уж след.
Улетай же голубка моя…
Мы с тобой уже не по воркуем.
Стану вороном чёрным я,
И друг друга мы скоро забудем.
Быть мне вороном триста лет,
Ты же голубем будешь вечно.
В облаках нам не встретится, нет
Птичья жизнь сложена безупречно.
Улетай же голубка, лети…
В голубиную, белую стаю.
Пусть не будет преград на пути,
Ну а я, к воронью улетаю…
Здравствуй, идол красной мути!
Изрыгающий чуму.
Что ты есть по своей сути…
Кто, и служишь ты кому?
Груда старого железа,
Образ хаоса и тьмы.
Под аккорды полонеза,
Промывающий умы!
Пленник времени советов,
Корабельный мавзолей.
Без вопросов и ответов,
Узник совести своей…
Кандалами борт пристёгнут,
К серым Невским берегам.
Торг легендою развёрнут,
Возле трупа шум и гам…!
Не позволили Авроре,
Ради выгоды своей.
Бой принять в горящем море,
Среди братьев — кораблей.
Прозвучал последний выстрел,
Эхо слышно до сих пор…
Капитан без лишней мысли,
Объявил стране террор!
Усмирили, крейсер славный,
В красной мути он ослеп…
Стал народный! Все державный!
Корабельный… мертвый склеп.
Я создан для вредных привычек,
И спорить, не стоит со мной…
Без курива, водки и спичек,
Я мёртвый… ну, как не живой.
Курю, наслаждаюсь я дымом,
В дыму я как в облаке грёз.
Пускай будет он беспрерывным,
В нём запах чарующих роз.
А водочка, это же чудо!
Волшебный напиток, мечта.
Не пьёшь ты? Ну ты и зануда,
Ведь женская в ней красота.
Характер мой скверный, скажу я,
Но нежен, когда захочу.
Частенько себя я балую,
Над жертвой своей хохочу.
Хоть в целом, хоть в общем, плохой я.
Зато я такой, какой есть.
Мне образ не нужен героя,
И очень противна мне лесть.
Говорят… высокомерный,
Ну и что, ну и пусть говорят.
А ещё, я до чёртиков нервный,
Лучше рядом со мной не стоять.
В кабаках провожу я пол жизни,
Днём и ночью готов я кутить.
К праституткам визитец не лишний,
Им не надо «люблю» говорить.
Я люблю свою жизнь, такую,
Бесшабашную… с огоньком.
Жизнь не пресную, не сухую,
А со вкусом сигар с коньяком!
Пусть во мне собрались все пороки,
За грехи я даю по рублю.
Но я помню из жизни уроки,
Я предательство — не потерплю!
Как птенцы из гнезда по разброшены,
Разлетелись друзья, кто куда.
Сединою виски припорошены,
Ну а годы текут как вода…
Все, вчера ещё трепетно юные,
А сегодня солидность морщин.
Что же вы годы, как ночи безлунные,
Покидаете нас без причин.
Только взгляды всё те же, по прежнему,
Не желает огонь их слабеть…
Угрожая всему неизбежному,
Оду юности в вечности петь.
Где теперь вы, друзья и подруги…
Как сложился ваш жизненный путь?
И в каком теперь встретимся круге…
Ведь кого то уже не вернуть.
Я хочу пожелать вам, друзья мои
Бесконечно души молодой!
Чтоб как клёны, зелёно кудрявые,
Вы крепчали над вешней водой.
Ну а если мы больше не свидимся,
И за общим столом нам не спеть…
Тогда просто сердцами обнимемся,
Рановато ещё вам стареть!
Разошлись пути-дорожки,
Разбежались кто куда.
Отдаляясь понемножку,
Ближе к стуже, холодам.
Белым саваном укроет,
Одинокий, слабый след.
Вьюга, как волчица взвоет,
Спрячет тёмный силуэт.
Две зимы, на две дороги,
Два надломленных крыла.
Принесла в сердца тревогу,
Купидонова стрела…
Ах ты, баловень кудрявый,
Безобразник и прохвост!
Сводник ты судеб, упрямый,
Даром то, что мал твой рост.
Поберёг бы свои стрелы,
Полно братец, отдохни.
Ты стрелок ведь не умелый,
Понапрасну, не шали.
А коль сводишь ты дорожки,
В одну линию судьбы.
Береги их хоть немножко,
От разлучницы-зимы.
Не давай холодной вьюге,
Заморозить огоньки,
Разуверится друг в друге.
Как два берега реки.
У каждого из нас, своя в жизни дорога,
Мы выбираем сами, какой нам крест нести.
Свои у каждого и радость и тревога,
Но всякий норовит, полегче путь пройти.
В чём-то хитрим, лукавим где-то,
Обманом обрастаем словно мхом.
Но ждём всегда правдивого ответа,
«Пусть кто-то, но не мне быть дураком».
Из года в год, и в каждый новый век,
От истины всё дальше мы уходим.
В соблазнах весь, в обмане человек,
Мы зверя дикого, ни в чём не превосходим.
В сетях интриг запутались мы сами,
Могилы роем для самих себя.
Медовыми, лесть льётся голосами,
На всю округу только ложь трубя…
А мы той ложью упиваемся взахлёб,
Словно микстурой лечимся от правды.
На всех, всегда соорудим поклёп,
В тупик идём, но почему-то рады!
Поздний был летний вечер…
Город устал и притих.
Кто-то спешит на встречу,
Радость делить на двоих.
Кто-то бредёт одиноко,
Не торопливо, ни как…
Мыслями где-то далёко,
Нервно сжимая кулак.
Оба идут по дороге,
Воздух вдыхая один.
Куда-то несут их ноги,
Но кто-то из них не любим.
Внешне с трудом различимы,
Разве что взгляд выдаёт…
Разные видно причины,
И каждый, с собой их несёт.
Встретятся и разминутся,
Трудно друг друга понять.
К душе не дано прикоснутся,
И все её тайны познать…
Один поспешит увлечённо
К любви, ускоряя шаг.
Закурит другой обречённо,
И скроет его ночи мрак…
С высоты полёта птиц,
Мелкий всякий человек.
На краю моих ресниц,
Тает спесь, как первый снег.
Суетливость муравьёв,
Бег по замкнутому кругу.
И не слышно даже рёв,
Поглощающий округу.
Тихо здесь… на высоте,
Тихо так, что слышно мысли.
А в небесной чистоте,
В суете людской нет смысла.
Как смешно понаблюдать,
С высоты на мир букашек.
Где пытаются познать,
Суть разбитых, грязных чашек.
Мудрецы кричат одно,
Им глупцы в ответ другое.
Только жизни, всё равно…
Всё уйдёт на дно морское.
Но шумит букашкин мир,
Суетится муравейник!
Где то слышно звуки лир,
То играет жук отшельник.
Поиграет, замолчит…
И расправив свои крылья,
Вновь куда то улетит.
Над серебряной ковылью…
Над рекой суровой, заиграют песни…
Горизонта полоса,
Синяя с багровым.
Где то слышно голоса,
Над рекой суровой.
На закате всё слыхать,
Как поют просторы.
Наполняя смехом гладь,
То одним, то хором.
Бабьи, очень хороши…
Голоса и смехи.
Ох, поют ведь от души,
Девы, для потехи.
Так поют… что силы нет,
Сердце обрывают!
Голоса их… Божий свет,
И душа рыдает…
Так бы слушал до зари,
девичьи распевы.
В роще где то соловьи,
Вторят им припевы!
То река вдруг подпоёт,
Позабыв суровость.
И волною унесёт,
Дона гнев и строгость.
То напевно загудит,
Роща вековая.
Скрипом веток подтвердит,
Что она живая.
Как же хочется вернуть,
Время дней тех вольных!
В ранних росах утонуть,
На полях раздольных…
Из девичьих рук испить,
Жизни родниковой.
И душою песней плыть,
Над землёй Донскою!
