Виктор Авин - Вечность номер пять (Сборник стихов)

Ах, залив, мой залив, я люблю по кромочке,
серпантинной, наблюдая валуны об волны,
выпить молча «У Камина» хеннеси две рюмочки
козырнуть под куполок крепости кронштадской.
Ах, залив, мой залив, спой мне с криком, Градский!
Пьян от запаха морского я, да в дым, от шашлыка!
Когда девы были молоды, с опаскою любили гнать
а нынче обнимают нас их души-облака.
Летний вечер-альбинос с домиками — цацками,
обгоняя поворот, мчит машинка адско в рай,
ах залив, мой залив, на «губе» тесемочка
край от дамбы, да вдали кольцом
сеточка сачка…
Ах залив, мой залив, друг без друга — фитиш мы!
Намертво приклеилась к тебе зряшная Душа!
«А зари, нет зари!», — белой ночью пишешь, руль
отпустив и просунув в глюк, Бог,
голову, как я….

Машет, машет, машет утка
рядом с поездом-попуткой
утка в воздухе, в просторе
машет, машет: «Воли, чо ли»!?
Поезд мчится в грязном поле
объезжая после порки
ягодицы бабьи — горки
космонавты, гляньте вниз:
это поезд с визгом мчится!
По хлебУ-горбу, горчице
низко пламень и дымится
прошлогодняя трава, вау!
Не горит моя земля, пня!
За окном пошли посты
будки, в будках спят собаки
для Христа — гудбай, солдатик!
В греки-хряки да по гати
выезжаем на Валдай мы!
На Валдае снег растаял!
лес за поездом шагает
по мудя в воде студеной
Домик! Бедный, бедный домик
подтонул по печь, а топят
из трубы дымок,
да вокруг вода
домик валится на бок
ерунда! ОбрЕз да весла
жизнь летит, об рельс колеса
солнце греет, светят косы
занавешу занавеску
С Магдали, в купЕ. Пока-с…
— Паз….
— Хармс!
— Паз!
— Хармс!
— Паз!
— Хармс…

Закружилась, завертелась, порвалась,
хаотично заметалась в стопке-кубике,
Чортик к гвоздикам подкидывает бублики,
мыши в церкви — без норы — поют псалмы им
да в углу палят огонь поленья-умники.
Закружилась, завертелась, порвалась.
На коленях, вся обмякла, жилы вздуты
на руках, больших, натруженных. За куклой
черно-белой, небо кистью красит Ангел
в фиолетовый, оранжевый и глупый.
Закружилась, завертелась, порвалась.
Убери ее — и кончится свобода
что так явно проступает через воздух
а оставить — значит сново будут годы
заключенные в решетку ядер глаз клух.
Закружилась, завертелась, порвалась
опрокинулась Ягой, в корзинку попадя.
В балахоне Чип и Дэйла Мальчик-с-мышкой
на лугу зеленом воздух клеет к лопастям
и в бубличный дом летит за дыркой с выпивкой…
Закружилась, блядь, завертелась, порвалась…

Я раскрою тебе маленькую тайну
она спрятана в моем большом портфеле
она стОит очень много, ты поверь мне
встречи Пушкина и рядовую Райна
такая тайна.
Она смотрит из окна в вечернем классе
на кустарники вербальные вдоль школы
на убитых из пейнтбола, ящик в студии
а в руке стакан компота, в зрачках — счастье
и кастинг.
Приходи ко мне. Родителей не будет
восьмиклассница…

О допусти меня до круглого окна
измерить радиус у неба головой
и дотянуться чтобы нижнею губой
до прошлогодней маленькой сосульки
с навылет дырочкой от золоченой пульки
обжечь язык холодною водой
и лаять не коверкая слова
на пролетающие звезды мимо Музы
и пялиться на груди ночи в блузе
так распирающие что трещит по швам
и пуговка луны скользит в петельке
и впились в плечи белые брительки
у Утра, что встает с постели там
где все еще звенит церквей будильник
о допусти меня до круглого окна
чуть сдвинься и щекой к стене приплюснув
заплачь тихонько
(чтобы стИху было грустно)
глаза потупив на смешного муравья
бегущего по сахарной тропе
по подоконнику до двухлитровой банки
на треть заполненной вареньем
фейхуа.