Гомер - Илиада

Весь золотыми гвоздями усеянный, сел, а напротив
Гневный Атрид восседал. И тогда между ними поднялся
Нестор, искусный в речах: он в Пилосе гремел на собраньях,
И у него с языка слаще меда лились увещанья.
Двух поколений людей, одаренных раздельною речью,

Видел он смерть, — с ними прежде в священном Пилосе
Жил и питался; над третьим теперь он царил поколеньем.
Доброжелательно к ним обратился и так он промолвил:
"Боги! Великая скорбь, знать, постигла ахейскую землю!
Верно, зато возликуют Приам и Приамовы дети,

Также другие троянцы почувствуют радость большую,
Если узнают про то, как вы оба враждой разделились.
Вы, и в совете, и в битве первейшие в стане Данайцев.
Но убедить себя дайте: ведь оба меня вы моложе.
В прежние годы с мужами отважнее вас говорил я:

Даже они никогда увещаний моих не гнушались.
Ибо подобных мужей я не видел и вновь не увижу,
Как Пирифой и Дриант, предводители многих народов,
Иль Полифем богоравный, иль славный Киней, иль Эксадий,
Или Тезей, от Эгея рожденный, с бессмертными равный.

Неустрашимей людей земля не кормила доныне.
Храбрые сами, они столь же храбрых на бой вызывали
Горных кентавров, которых в ужасной борьбе истребили.
Вот между ними вращался и я, как пришел из Пилоса,
Из отдаленной земли: меня они сами призвали,

Также по воле своей я сражался за них, ибо с ними
Ныне никто из людей на земле состязаться не мог бы.
Эти-то мужи со мной совещались и слушались слова.
Так повинуйтесь и вы: хорошо быть доступным совету.
Ни у него, хоть ты властен, отнять не желай эту деву,

Но уступи, что уж прежде ему подарили ахейцы,
Ни дерзновенно с царем, о, Пелид, не желай состязаться,
Ибо никто из царей скиптродержцев, прославленных Зевсом,
Чести подобной, как он, никогда не стяжал себе в долю.
Если же ты и храбрей, и тебя родила мать богиня,

Все же тебя он сильней, оттого что он многими правит.
Но перестань, сын Атрея, сердиться и ты. Умоляю,
Прочь отложи ты вражду с Ахиллесом, который ахейцам
В этой войне злополучной всем служит великим оплотом".
И, отвечая ему, так сказал Агамемнон властитель:

"Вправду, о, старец, ты все говорил, как тебе подобает.
Только желает сей муж между всеми другими быть первым,
Править он всеми желает, над всеми царить, свою волю
Всем предъявлять, — никого не склонит он на это, я верю.
Разве, копье научивши метать, вечно сущие боги

Дали свободу ему вместе с тем наносить оскорбленья?"
И, прерывая его, Ахиллес богоравный промолвил:
"Трусом, по истине, мог бы прослыть я и мужем негодным,
Если б тебе уступал я во всем, что ты только ни скажешь.
Прочим приказывай так, мне же ставить предела не думай,

Ибо отныне тебе я покорствовать больше не стану.
Но я другое скажу, ты ж в уме заруби мое слово.
Не подыму я руки из-за девы теперь, чтоб сразиться
Против тебя иль другого: вы отняли то, что мне дали.
Но из всего, что пред черным храню кораблем быстроходным,

Ты не возьмешь ничего, против воли моей завладевши.
Иль попытайся, пожалуй; пускай и другие увидят,
Как вдоль копья моего твоя черная кровь заструится".
Оба, друг с другом сразившись такими словами, поднялись
И распустили собранье перед кораблями ахейцев.

Тотчас Пелид повернул к шалашам и судам соразмерным
С ним и Патрокл с мирмидонской дружиною храброй.
Сын же Атрея на море спустил быстроходное судно,
Двадцать назначил гребцов, разместил гекатомбу для бога
И посадил Хризеиду, прекрасноланитную деву,

Сам приведя. А вождем заступил Одиссей многоумный.
Сев на корабль, они быстро поплыли по влажной дороге.
И повелел Агамемнон народам очиститься телом.
Те же, очистившись, в море отмытую вылили воду
И, совершенные выбрав из коз и быков гекатомбы,

Их Аполлону сожгли на прибрежье бесплодного моря.
Жертвенный запах до неба достиг вместе с клубами дыма.
Так они заняты были по войску. Меж тем Агамемнон
Не позабыл своей распри и прежней угрозы Ахиллу,
Но обратился со словом к Талфибию и Эврибату —

Оба глашатая были они и проворные слуги:
"Вы, к Ахиллесу Пелиду в палатку войдя, уведите,
За руку взяв, Бризеиду — прекрасноланитную деву.
Если ж ее не отдаст он, я с большей толпою предстану
И уведу ее сам, — для него это будет печальней".

Так говоря, он послал их и властное слово прибавил.
Те же пошли против воли прибрежьем пустынного моря.
Вскоре палаток они и судов мирмидонских достигли.
Там отыскали Ахилла, сидящего подле палатки
Пред кораблем своим черным. И не был он рад, их увидев.

Оба они, из почтенья к владыке, смущенные стали,
Не обращаясь к нему со словами и не вопрошая.
Но Ахиллес разгадал все то в мыслях своих и промолвил:
"Радуйтесь, вестники, вы, о, послы и Зевеса, и смертных!
Ближе идите! Виновны не вы предо мной — Агамемнон:

Он вас обоих сюда за прекрасной послал Бризеидой.
Что ж, приведи эту деву, Патрокл, питомец Кронида,
Дай им ее увести. И да будут свидетели оба
Перед богами бессмертными и перед смертными всеми,
Перед царем бессердечным. О, если когда-либо будет

Нужда во мне, чтоб от войска отвлечь недостойную гибель…
Ибо от мыслей свирепых безумствует он и не сможет,
Все впереди осмотревши и тыл обеспечив, устроить,
Чтобы вблизи кораблей безопасно сражались ахейцы".
Так он сказал, и Патрокл, повинуясь любезному другу,

Деву привел из палатки с прекрасным лицом Бризеиду,
И увести ее дал. Те вернулись к ахейскому флоту,
С ними и женщина шла против воли. И в сторону, плача,
Вдаль от друзей отошел сын Пелея. Он сел на прибрежьи,
Белою пеной покрытом. И глядя на черные волны,

Руки простер он и громко воззвал к своей матери милой:
"Мать! О, за то, что рожден я тобою для жизни короткой,
Должен был хоть бы почетом меня наделить Олимпиец
Зевс Громовержец; но ныне меня не почтил он ни мало;
Ибо нанес мне бесчестье Атрид — царь с обширною властью:

Взял он награду мою и владеет ей, силой отнявши".
Так он, рыдая, сказал. И почтенная мать услыхала,
Сидя в морской глубине с престарелым отцом своим рядом.
Быстро из моря седого богиня как тучка возникла,
Села близь льющего слезы, погладила нежно рукою

И, называя по имени, слово такое сказала:
"Сын мой, что плачешь! Какая печаль в твою душу проникла?
Молви, в душе ничего не таи; пусть мы оба узнаем".
Тяжко вздохнувши, ей так отвечал Ахиллес быстроногий:
"Знаешь сама; и тебе же, всеведущей, что расскажу я?

Шли мы войною на Фивы, Этиона город священный.
Город предав разрушению, все увели мы оттуда.
Мирно добычу деля меж собою, ахейские мужи
Сыну Атрея в удел Хризеиду прекрасную дали.
Хриз, Аполлона далеко разящего бога служитель,

Вскоре пришел к быстроходным судам аргивян меднобронных,
Выкупить дочь пожелав и принесши бесчисленный выкуп.
Жезл в руках он держал золотой, а на жезле — повязку
Феба, царя Дальновержца, — и всех умолял он ахейцев,
А наибольше обоих Атридов, начальников войска.