Конец стихам
Перевод М. Л. Михайлова
Конец стихам, как ни кипит желанье!
Старинной силы в рифмах нет моих.
Теперь мне школьник страшен в состязанье,
По пальцам составляющий свой стих.
Когда, как встарь, мой голос начинает
Беседу с сердцем в глубине лесов,
Родной их шум мне прозой отвечает…
Меня покинул светлый дар стихов.
Конец стихам! Как осенью глухою
Поселянин в увядший сад идет
И смотрит: под последнею листвою
Не притаился ль где забытый плод, —
Так я хожу, ищу. Но все увяло;
На дереве ни листьев, ни плодов:
Корзины не наполнить, как бывало…
Меня покинул светлый дар стихов.
Конец стихам! Но я душой внимаю
Зов бога к вам, поникшие сердца:
«Воспрянь, народ, тебя провозглашаю
Отныне я наследником венца!»
И радостен, и полон веры ясной,
Тебе, народ-дофин, я петь готов
О милости и кротости… Напрасно!
Меня покинул светлый дар стихов.
Муравьи
Перевод М. Л. Михайлова
Муравейник весь в движенье,
Все шумит, кричит, снует.
Войско в сборе к выступлению, —
Царь ведет его в поход.
Полководец горячится,
Возглашая храбрецам:
«Целый мир нам покорится!
Слава, слава муравьям!»
Войско в марше достигает
До владений гордой тли,
Где былинка вырастает
Из-за камня, вся в пыли.
Царь командует: «Смелее!
С нами бог — и смерть врагам!
Молодцы, ударь дружнее!
Слава, слава муравьям!»
Есть у тли свои герои
Для свершенья славных дел:
Все помчалось в вихорь боя.
Сколько крови, мертвых тел!
Наконец — хоть храбро билась —
Тля бежит по всем углам.
Участь варваров свершилась!
Слава, слава муравьям!
Двое старших адъютантов
Сочинили бюллетень,
Днем сражения гигантов
В нем был назван этот день.
Край разграбить покоренный
Остается молодцам.
Что трухи тут запасенной!
Слава, слава муравьям!
Вот под аркой из соломы
Триумфальный вьется ход,
Чернь, работавшая дома,
Натощак «ура» ревет.
Местный Пиндар в громкой оде
Всем другим грозит врагам
(Оды были очень в моде).
Слава, слава муравьям!
В пиитическом паренье
Бард гласит: «Сквозь тьму времен
Вижу мира обновленье;
Муравьи, ваш данник он!
И когда земного шара
Все края сдадутся нам,
Ты, о небо, жди удара!
Слава, слава муравьям!»
Он еще не кончил слова
Пред восторженной толпой,
Как нечаянно корова
Залила их всех мочой.
Лишь какой-то Ной остался…
«Океан на гибель нам, —
Говорит он, — разливался!»
Слава, слава муравьям!
Беранже. «Смерть Сатаны».
Художник Гранвиль.
Мой садик
Перевод И. и А. Тхоржевских
Я часто бога беспокою;
Но он так благ, что мне в ответ
Шлет вечно что-нибудь такое,
Чем я утешен и согрет.
Раз я сказал: «Летят мгновенья;
Мне шестьдесят; в моей груди
Уж гаснут искры вдохновенья…
Чем скрасить время впереди?
Вино зажечь могло бы радость,
Вернуть веселье с ним легко, —
Но одному и пир не в сладость,
А все друзья так далеко!..
Любви не ждет меня улыбка,
И сердцу не к чему вздыхать,
Хоть жаждет, бедное, как рыбка,
И подо льдом еще играть.
Твердили мне: «Чтоб ждать без страха
Суда людей твоим стихам,
Трудись; для собственного праха
Готовь бессмертья фимиам».
Но и хвала теперь мне — бремя,
В мои лета уж не поют!
И хоть часы заводит время, —
Они идут, но уж не бьют.
Да, отдых здесь, с тобой, природа, —
Вот мой удел. Но пусть творец
Мне не откажет в капле меда,
Который любит и мудрец!..
О боже, дай мне к счастью средство!
Словам бесхитростным внемли:
Я, как старик, впадаю в детство, —
Игрушку, боже, мне пошли!»
Сказал — и вижу: распустились
Вокруг меня рои цветов;
Зари алмазы заискрились
В оправе пестрых лепестков.
Беру я грабли, чищу, сею —
И за цветком растет цветок.
По воле бога я успею
В рай превратить мой уголок.
Деревья! тень свою мне дайте!
Цветы! мне запах дайте свой!
Вы ж, птички, бога прославляйте
В саду, укрытые листвой!
Урок истории
Перевод И. и А. Тхоржевских
Великий пленник океана
Один по острову гулял.
Красивый мальчик, сын Бертрана,{137}
К нему с цветами подбежал.
Наполеон присел, вздыхая:
— Дитя, приди ко мне на грудь!
Быть может, в Вене там, страдая,
Мой сын обласкан кем-нибудь…
Скажи: ты учишься? Чему же?
— Я, государь, с отцом моим
Учу историю… Не хуже
Других детей я знаю Рим!
— Да, Рим… А Францию?.. Хоть славе
Мы римлян честь отдать должны,
Родной истории не вправе
Не знать отечества сыны!
— О государь! Ее я знаю.
Известны галлы, франки мне…
Всегда охотно я читаю
О нашей славной старине:
О том, как веру принял Хлодвиг,{138}
Как пал язычества престиж,
Как Женевьевы скромный подвиг{139}
Спас от Атиллы наш Париж;
Как, из железа будто скован,
Грозой арабов был Мартелл;{140}
Как, в Риме папой коронован,
Потом учиться Карл хотел;{141}
Как с крестоносцами своими
Людовик{142} дважды выступал:
Герой — ходил он за больными,
Король — страдальцев утешал!
— Да, сын мой!.. не было честнее
Законодателя, чем он!
Теперь скажи: кто всех храбрее
Шел защищать народ и трон?
— Баярд, Конде, Тюренн…{143} Нам вечно
Примером будет их успех!
Но подвиг Жанны д’Арк, конечно,
Для сердца трогательней всех.
— Ах! Это имя пробуждает
Всё, чем гордиться мы должны.
Всех женщин Жанна возвышает,
Явясь защитницей страны…
Чудесной силою молитвы
Владела дочь родной земли —
И там выигрывала битвы,
Где отступали короли.
Взамен искусства и науки
В ней искра божия была:
Судьбу всей Франции ей в руки
Лишь божья власть отдать могла!..
Когда для общего спасенья
Рок только жертвы чистой ждет,
Господь ту жертву искупленья
Из темных масс всегда берет…
Позор и горе тем, кто брани
Подверг тебя — борцов сестру…
И да погибнут англичане,
Тебя влачившие к костру!
Их гордость стоит наказанья,
Смириться их заставит бог:
Он вместо пепла покаянья
Для них твой пепел приберег!..
И, забывая, где и с кем он,
Наполеон воскликнул вдруг:
— Как Жанну д’Арк — меня ты, демон,
Лишь мертвым выпустишь из рук!
Но, Альбион! чтоб от насилья
Ей не томиться, как в аду,
Она в костре нашла хоть крылья…
А я пять лет уж смерти жду!
Заплакал мальчик. Детским горем
Герой растроган. — Вот, смотри:
Идет с улыбкой там, над морем,
Отец твой. Слезки оботри!
Зови его… А я на камне
Здесь подожду вас… ну, лети!
Ах, как ни плачь мой сын, нельзя мне
К нему с улыбкой подойти!
Девятнадцатое августа
Перевод Вс. Рождественского
Август! Девятнадцатое! Боже,
Что за дата! В этот самый день
Я пришел на свет под солнцем тоже
Влечь свою коротенькую тень.
Плакал ангел, мать моя стонала.
Для того чтобы родиться, я,
Знаю, побарахтался немало, —
Вы уж извините мне, друзья!
Добрый ангел протянул мне руку,
Но, щипцы расставив, акушер
Взял к себе в помощницы науку
И извлек младенца на простор.
Оттого ль, что горьким наважденьем
Показалась мне вся жизнь моя,
Только долго медлил я с рожденьем, —
Вы уж извините мне, друзья!
Ангел не был неразумным скрягой:
Он сказал, что в жизни кочевой
Буду полунищим я бродягой
Песни петь и плакать над толпой.
Что отныне, как бы мне ни пелось,
Ждет меня тюремная скамья.
Оттого и жить мне не хотелось, —
Вы уж извините мне, друзья!
Добрый ангел предсказал мне тоже
Много для страны родимой гроз:
Будет счастье на любовь похоже,
Будет убивающий мороз.
Самое глухое из столетий!
Слава канет в пропасть забытья…
Как мне не хотелось жить на свете! —
Вы уж извините мне, друзья!
Но родиться мог я и с улыбкой,
Если б ангел захотел сказать,
Что с друзьями в этой жизни зыбкой
Научусь я горе забывать.
Если б знать мне: сколько обещаний
Сдержит дружба, спутница моя,
Если б знать! Но я не знал заране, —
Вы уж извините мне, друзья!
