Ознакомительная версия.
Обломанная ветка
Где-то в сердце моем натянулась
И забилась в тревоге струна.
Снова память как будто очнулась
После долгого тяжкого сна.
Я звоню в твой неведомый вечер
Из далекого серого дня,
Упрекнуть мне тебя будет не в чем,
Если ты не узнаешь меня.
Я знаю — все проходит,
И эта боль пройдет,
Тревожить память, может, и не стоит.
Обломанная ветка весной не расцветет,
И к осени не станет золотою.
Вздрогнул в трубке твой голос и замер,
Я дыханье ловлю в тишине.
Сколько дней этот номер был занят,
Сколько раз отвечал он не мне.
Больше так продолжаться не может,
Ни на что не надеясь, рискну
И из осени серой, продрогшей
Позвоню в голубую весну.
Где-то на дне моря синего
Ракушка жила с жемчугом.
Принесли ее волны сильные
На песчаный пляж вечером.
Луч солнца гаснет на песке,
Жемчужина в твоей руке.
Ладонь бережно хранит ее огонь.
Где-то в душе горечь копится.
Вдруг не стану я нужною?
Если любовь наша кончится,
В море брошу я жемчужину.
Где-то в горах солнце спрячется.
Знаешь, ты не зря веришь мне.
Я твоей любви не растратчица,
Я любовь храню бережно.
Луч солнца гаснет на песке.
Жемчужина в твоей руке.
Огонь бережно хранит ее ладонь.
Какое счастье — быть с тобою в ссоре.
От всех забот взять отпуск дня на два,
Свободной птицей в голубом просторе
Парить, забыв обидные слова!
Какое счастье, на часы не глядя,
В кафе с подружкой кофе пить, болтать,
И на тебя эмоции не тратить,
И вообще тебя не вспоминать!
Какое счастье, как бывало раньше,
Поймать глазами чей-то взгляд в толпе
И, замирая, ждать, что будет дальше,
И ничего не объяснять тебе!
Какое счастье, — смазать чуть помаду,
И на углу купить себе цветы.
Ревнуй, Отелло, так тебе и надо,
Все это сам себе устроил ты!
Какое счастье — сесть в троллейбус поздний
И плыть неспешно улицей ночной,
И за окном увидеть в небе звезды,
И вдруг понять, как плохо быть одной!
Какое счастье — поздно возвратиться,
Увидев свет, знать — дома кто-то есть,
И выйдешь ты, и скажешь — хватит злиться,
Я так устал, дай что-нибудь поесть!
Хочу забыть и не могу
Тот миг сгорающего лета,
Где на фиалковом лугу
Вдруг о любви сказала мне ты.
И был в глазах твоих испуг,
Качнулось небо с облаками.
И знал фиалок полный луг
О том, что было между нами.
Ночная фиалка, ночная фиалка,
Вся жизнь — череда расставаний и встреч.
Ночная фиалка, ночная фиалка,
Тебя я сорвал, но не смог уберечь.
Смотрю ночами грустный сон
О фиолетовых фиалках.
Уже не сможет сбыться он,
И просыпаться утром жалко.
Хочу забыть и не могу,
Как ты меня в ту ночь любила.
Я от себя бегу, бегу,
Но убежать не хватит силы.
За крышей месяц притаился, словно вор,
Хотел подслушать наш полночный разговор.
А мы с тобой не говорили ни о чем,
Мы целовались и дышали горячо.
И, нарушая траекторию слегка,
Плыла твоя неосторожная рука,
И замирала вдруг, сводя меня с ума,
Качая месяц, и деревья, и дома.
И жар огня
Сжигал меня,
Ведь на земле никто любовь не отменял!
Ты, как оркестром, дирижировала мной,
А я заложником был музыки ночной,
А эта ночь накалом в тысячу свечей
Перечеркнула прежних тысячу ночей.
Разведчик-месяц не разведал наш секрет,
И закатился тихо в медленный рассвет,
А то, что было между мною и тобой,
В обычной жизни называется судьбой.
Я окно открою в теплый вечер,
В запах лип и в музыку вдали.
Говорят, что время раны лечит,
А моя по-прежнему болит.
Все сбылось, но позже, чем хотелось,
И пришел не тот, кого ждала.
Моя песня лучшая не спелась
И в давно забытое ушла.
А старые липы
Печально молчали
О том, что в начале,
О том, что в конце.
А старые липы
Ветвями качали,
И былое кружилось
В золотистой пыльце.
Я окно открою в чьи-то тени,
В чей-то смех и в чьи-то голоса.
И опять вечерним наважденьем
Мне твои пригрезятся глаза.
Не твоя там тень в руке сжимает
Тень цветов, как тень ушедших лет.
Это просто ветер налетает
И срывает с лип душистый цвет.
Осень лето догнала,
Все длиннее вечер темный.
Как счастливой я была,
Я уже почти не помню.
Как недавно и давно
От тебя помчались стрелки.
И все чаще дождь в окно
Барабанит дробью мелкой.
И отпускает неспеша
Моя остывшая душа
Тебя на волю, на волю, на волю.
И по ночам тебя не ждать,
И без тебя теперь дышать
Почти не больно, не больно, не больно.
Я забыла голос твой
И глаза твои забыла.
И мне кажется порой,
Никогда я не любила.
Только мокрый воробей
За окном замерз, бедняга,
И не сделать мне к тебе
Эти главные полшага.
А живу я одна, навсегда замерев от испуга,
Это после того, как я с бывшим своим развелась.
А недавно пришла ко мне Нинка — из детства подруга,
Пропадала сто лет, вдруг, откуда не знаю, взялась.
Рассказала мне Нинка, что стал изменять Анатолий,
И однажды решила она отомстить мужику —
Изменить, как и он, и навек излечиться от боли,
И прогнать из души надоевшую злую тоску.
Ну а лет молодых нам осталось совсем уж немножко,
Поезд жизни уходит, качнулся последний вагон,
Только Нинка успела с разбегу вскочить на подножку
И влетела в купе, ну а там ждал, естественно, он.
Вот о нем мне подруга часа полтора трындычала —
И какой из себя, и в постели бывает каков.
Ну а я все сидела и только, как дура, молчала,
Потому что забыла, как выглядит эта любовь.
Дальше — больше. Подробности, родинки, плечи,
И другое, такое, о чем говорить ни к чему.
Что случилось, не знаю, но вдруг мне дышать стало нечем,
Я на Нинку смотрю, а лицо ее будто в дыму.
Зря ты, Нинка, пришла, и в душе началось все сначала,
Когда я поняла, что ты мне говоришь про него.
Зимовала одна, в одиночестве лето встречала,
Начала забывать и взамен не ждала ничего.
Эти родинки я, как и ты, столько раз целовала,
Столько раз засыпала, как ты, я на этом горячем плече.
Испытаешь ты, Нинка, все то, что и я испытала,
Так что слезы готовь для бессонных горючих ночей.
Было жалко, что нет у меня ни сыночка, ни дочки,
Хоть рубашка осталась бы, с запахом тела его.
Наша жизнь расставляет порой неожиданно точки,
Где поставить, решает сама, не спросив никого.
Мне остались на память засохшие в вазе фиалки,
И Сережкино фото — на море, по пояс в волне.
Я не злилась на мужа, но было до ужаса жалко,
Что ушел он к другой и забыл навсегда обо мне.
Он был первым моим и последним моим был мужчиной,
Самым нежным на свете и самым надежным он был.
А когда при разводе спросили Сережу причину,
Он сказал — нет причины, я просто ее разлюбил.
Нинка взгляд мой заметила. — Что ты? — спросила тревожно.
И сказала подруге я вдруг, ни с того ни с сего: —
Слушай, Нинка, скажи, а зовут твоего не Сережа?
Нинка сдвинула брови: — Серега. Ты знаешь его?
Я остывшего чая глотнула, вздохнула поглубже,
И сказала: — Да что ты, да нет, просто я телепат. —
И ни слова о бывшем, предавшем и бросившем муже,
О котором я столько ночей прорыдала подряд.
А счастливая Нинка достала из сумочки фото,
Я сказала себе: успокойся, замри, не дрожи.
А с портрета смотрел на меня незнакомый мне кто-то,
И пропела подруга — вот он, симпатичный, скажи?..
Ночь пробили часы, и в метро заспешила подруга,
А потом позвонила сказать, что уже добралась.
А живу я одна, навсегда замерев от испуга,
Это после того, как я с бывшим своим развелась.
Ознакомительная версия.
