— Зайдите обязательно, — сказал я. — Хозяина зовут Роман, он говорит по-английски великолепно.
Прошло еще два года. И вот я опять в «Самоваре». Но теперь это очень модное место, все столики заняты.
— Когда это началось? — спрашиваю я у Романа.
— Так, постепенно, — отвечает он.
— А актриса NN у тебя была?
— Была, — отвечает он. — Приходила ежевечерне после спектакля, заказывала блины с икрой, пела под фортепиано.
— Может быть, она и принесла удачу? — предположил я.
— Может быть, — согласился Роман. — Кто может понять удачу в нашем странном деле?
Проживая в городе Париже, я сильно затосковал по театральности. Нет-нет мне совсем не захотелось куда-нибудь в «Камеди-Франзес» или «Гранд-опера». Мне захотелось настоящего театра, театра жизни, театра для себя. Весь Париж — сплошные подмостки и видимо через это что-то проникло и в мою душу. Словом меня подмывало на некое актерство, два-три дня я боролся с искушением и, как всегда бывает, искушение оказалось сильнее.
Для своей премьеры я присмотрел маленький, но очень элегантный магазинчик мужской одежды на улице Вавен. Жил я рядом у Люксембургского сада и ежедневно проходил мимо этого магазинчика к метро. И я запомнил, что там работает только один продавец — совсем юноша.
И вот однажды я открыл двери этого магазина.
Скромный короткостриженный продавец (впоследствии выяснилось, что его зовут Марк) учтиво встал и произнес:
— Бонжур, мсье, и еще что-то по-французски чего я не понял.
— Ду ю спик инглишь? — спросил я, хоть сам говорю по-английски ужасно. Но как-то объясняться могу.
Я оглядел товар, выбор был невелик. Товар был первоклассный. Две серии костюмов, серые и черные. Стена мужских сорочек самой тонкой работы и наимоднейшие галстуки.
Это был бутик — маленькое изысканное торговое место.
— Хотел бы купить себе костюм, — начал я. Такой солидный, для представительства. Я профессор из Москвы, Россия, может быть слышали.
— Конечно, — ответил продавец — Россия, Сибирь. Он был явно горд своими знаниями. — Очень хорошо, что вы зашли к нам. У нас отличный товар, примерим.
Я снял пальто. Твидовый пиджак на мне был не плох, я мог продолжать свою игру.
Сначала я выбрал черный костюм, примерил пиджак, он сидел на мне чудесно. Но черное мне не понравилось. Синий костюм я примерял уже с брюками. Он сидел на мне еще лучше. Я поинтересовался ценой. Цена была, конечно, соответствующая. Впрочем, это как раз я считаю нормальным. Дело не в высокой цене. Дело только в том, чтобы за нее тебе давали высокое качество.
— Нет ли двубортного костюма, — поинтересовался я.
— Что вы, господин, — искренне пожалел меня Марк. — Двубортное уже не носят. Только одна линия, три пуговицы, короткий лацкан.
Он произнес это как «Мене. Тэкел. Фарес». Как заклинание. Мне показалось, что огненные буквы вспыхнули на стене магазинчика.
— О-кей, — сказал я. — Но к этому костюму нужны новые сорочки и галстуки.
— Я выберу для вас, — терпел мое фанфаронство Марк.
Тут он достал с полок пол-дюжины прелестных сорочек батн-даун и раскинул их передо мной веером. Я отобрал три-две голубоватые в мелкую красную клеточку, ведь я покупал себе темно-синий костюм. И одну гладкую белую особого кроя. Марк одобрил мой выбор. Он отметил, что у меня тонкий вкус. Итак две трети работы были сделаны. Теперь оставались галстуки. Марк принес из глубины магазина коробки. Тут я действительно удивился. В коробках лежали мрачнейшие куски шелка и шерсти, очень широкие для привычного галстука и с какими-то похоронными намеками и мотивами.
— Марк, что это? — спросил я, указывая на верхний галстук и не дожидаясь ответа, сказал себе сам — так надо.
— Только так, — сурово подтвердил Марк. — К этому костюму, к этим сорочкам только так.
Я выбрал два галстука — по одному из каждой коробки.
— О-кей, — сказал я, — сколько все это будет стоить?
Марк ударил по каким-то кнопочкам на клавиатуре считающего устройства, и на экране передо мной возникла абсолютно баснословная цифра — на эти деньги я бы мог неплохо прожить в Париже два месяца.
— О-кей, о-кей, — затараторил я и полез в свой твидовый пиджак за бумажником. А бумажник у меня замечательный черный, страусиновой кожи с серебряными уголками — дела давно минувших дней. В данный момент в бумажнике лежал сувенирный табель-календарь и пара абсолютно ненужных визитных карточек, о чем я был превосходно осведомлен. Но я открыл бумажник перед Марком и горько ахнул.
Марк бросился ко мне со стаканом минеральной воды.
— Нет, нет, ничего, никакой проблемы, — простонал я. — Я просто забыл деньги в отеле. И я вывернул свой бумажник, демонстрируя его Марку крупным планом.
— Но это ничего не значит, — ободрил я Марка. — Я живу тут в двух шагах у Люксембургского сада (и мой шикарный адрес тоже имел значение). Завтра я зайду и заберу вещи. Оревуар, тумморроу, — сказал я и поклонился.
Марк был сама учтивость.
— До завтра, господин, — сказал он мне в спину.
Первый акт спектакля был закончен. Я мог больше не появляться. Но я зашел к Марку через два дня. Он обрадовался, увидев меня, видимо дела в магазинчике шли не самым лучшим образом.
— Марк, мой родной, — обратился я к нему совершенно по-отцовски. — Ты должен меня понять и простить. Вечером я загулял. «Ротонда», «Куполь», «Селект» — ты сам понимаешь.
Дело в том, что улица Вавен расположена в самом сердце Монпарнаса и выходит к этим трем историческим китам разгула.
— Ваши покупки готовы, — печально сказал мне Марк.
— Что ты, что ты… — замахал я на него руками. — После «Ротонды» и «Куполя» я не смогу купить костюм. И если бы это не было враньем, то было бы сущей правдой.
— Я возьму только сорочки и галстуки, ты понимаешь меня, Марк. Посмотри на этот твидовый пиджак. Это настоящий «Харрис-твид», всего полгода назад купил в Лондоне. Еще можно носить.
Марк неодобрительно глянул на мой действительно твидовый пиджак из Лондона, но быстро погасил взор.
Он снова направился к счетному устройству и на нем зажглась соответствующая сумма, не умопомрачительная, но для меня более чем солидная.
— О-кей, о-кей, — забормотал я, — только не сейчас. Сейчас я опаздываю на ипподром, на скачки. Кстати, если выиграю мы возвращаемся к нашему синему костюму. Пожелай мне удачи и до завтра, мой мальчик.
И я имел мужество зайти к нему на другой день. К этому надо добавить, что кроме меня и при мне я не видел в магазине Марка ни одного покупателя.
— Увы, — сказал я, обращаясь к Марку, как уж совсем к родному человеку. — Я проиграл. Я спустил все на «Черной сотне». Знаешь «Черную сотню»?
Марк ее не знал.
«Черная сотня» была скаковая кобыла, четырехлетка, вполне реальная, но я не ставил на нее. Я вообще не ставил, ибо у меня не было денег, а только следил за поразительным зрелищем парижских бегов.
Марк молча и печально глядел на меня. Догадывался ли он о сути всего происходящего. Этого я определенно сказать не могу. Ни одной гримасой, ни одним движением он не выдал себя.
— Но не отчаивайся, мой мальчик, — продолжал я. — Я все-таки поддержу твою коммерцию. Остаются галстуки, неправда ли? Сколько с меня? И опять передо мной на экране мелькнула приличная цифра.
— Заворачивать, господин? — на самом печальном регистре спросил Марк.
— Конечно, что же ты медлишь, — и я провел рукой по груди. Впрочем я тут же осекся.
— Впрочем, зачем? Ведь к твидовому пиджаку я ношу бабочку. — Для этого случая я занял галстук-бабочку у товарища. — Может быть, у тебя найдутся галстуки-бабочки. Этот мне надоел.
— Нет, господин, мы не держим таких галстуков, в этом сезоне они не в моде.
— Мода, мода, — вскипел я, — элегантные люди отстают от моды на один шаг.
Марк философски развел руками.
— Значит, ничего, господин, — произнес он.
— Не отчаивайся, мой мальчик, — наставительно сказал я. — Дела могут перемениться каждую минуту. Уж сегодня «Черная сотня» не подведет.
— Оревуар, — сказал Марк и не тени смущения не было в его голосе.
Я повернулся и с легким сердцем вышел на улицу Вавен.
Когда я уезжал и шел с потрепанным своим баулом на стоянку такси, я все-таки подошел к витрине Марка. Он все также был в своем магазинчике один. Я снял свое старое барсалино и приветствовал его. Внезапно он подошел к витрине. Внезапно он весело рассмеялся и подмигнул мне.
Он, конечно, понимал все с самого начала. Но мы оба были персонажами парижской сцены, и каждый вел свою роль. Его роль была достойнее моей. И все-таки есть у меня мечта — зайти когда-нибудь к нему в магазин (я уверен, он не забудет меня) и купить хоть что-нибудь, ну, хоть одну ту самую голубоватую сорочку батн-даун в мелкую красную клеточку.
