Николай Агнивцев - Избранные стихи

Как-то раз путем окрестным
Пролетал дракон и там
По причинам неизвестньм
Стал глотать девиц и дам.
Был ужасный он обжора
И, глотая что есть сил
Безо всякого разбора,
В результате проглотил:
Синьориту Фиаметту,
Монну Юлию, Падетту,
Аббатису Агриппину,
Синьорину Форнарину,
Донну Лючию ди Рона,
Пять сестер из Авиньона
И шестьсот семнадцать дам,
Неизвестных вовсе нам!
Но однажды граф Тедеско,
Забежав дракону в тыл,
Вынул меч и очень резко
С тем драконом поступил!
Разрубив его на части,
Граф присел. И в тот же миг
Из драконьей вышли пасти
И к нему на шею прыг
Синьорита Фиаметта,
Монна Юлия Падетта,
Аббатиса Агриппина,
Синьорина Форнарина,
Донна Лючия ди Рона,
Пять сестер из Авиньона
И шестьсот семнадцать дам,
Неизвестных вовсе нам!
Бедный тот дракон в несчастьи,
Оказавшись не у дел,
Подобрал свои все части,
Плюнул вниз и улетел.
И, увы, с тех пор до гроба
Храбрый граф, пустившись в путь,
Все искал дракона, чтобы
С благодарностью вернуть
Синьориту Фиаметту,
Монну Юлию Падетту,
Аббатису Агриппину,
Синьорину Форнарину,
Донну Лючию ди Рона,
Пять сестер из Авиньона
И шестьсот семнадцать дам,
Неизвестных вовсе нам!

Начинается все это
Приблизительно вот так:
Отпросилась Мариетта
В поле рвать пунцовый мак.
Как ни странно, но однако
В поле этом – до-ре-до —
Оказались, кроме мака,
Три сержанта из Бордо.
По характеру был первый
Всех товарищей скромней
И, щадя девичьи нервы,
Улыбнулся только ей.
Был второй нахал сугубый,
Удивительный нахал.
Мариетту прямо в губы,
В губы он поцеловал!
Ну, а третий Мариетте
Всех других милее был!
Догадайтесь, как же третий,
Как же третий поступил?
Ах, сударыня, при даме
Рассказать нельзя никак.
Коль узнать хотите, сами
В поле рвать идите мак!

Их две сестры. Одна от неба,
А та, другая, от земли.
Я тщетно жду, какую мне бы
Дать боги случая могли.
Вот ту, которая от неба,
Иль ту, другую, от земли?
Одна, как статуя мадонны,
Ну а другая, как вертеп.
И я вздыхаю сокрушенно,
В которую влюбиться мне б.
Вот в ту, что статуя мадонны,
Иль в ту, другую, что вертеп?
Но та, что статуя мадонны,
И эта, что наоборот,
Вдруг улыбнулись мне влюбленно.
С тех пор сам черт не разберет,
Где та, что статуя мадонны,
И эта, что наоборот!

У моей знакомой Сони
Есть Тальони
В медальоне на груди!
Ну, а рядом с той Тальони
В том же самом медальоне
На груди у милой Сони,
Ту Тальони заслоня,
Помещен недавно я!
Почему?
– Потому!

Покушав как-то травку,
Зашел слон по делам
В фарфоровую лавку
И… повернулся там!
Мораль сей басни впереди,
Она острей булавки.
Коль ты есть слон, то не ходи
В фарфоровые лавки!

На Введенской до сих пор
Проживает семь сестер
Словно семь кустов жасмина:
Дора,
Люба,
Лена,
Нина,
Катя,
Таня
И еще седьмая Маня…
В каждой, как по прейскуранту,
В каждой скрыто по таланту.
Нина
Играет на пианино,
Люба
Декламирует Соллогуба,
Лена —
Верлена,
А Дора —
Рабиндраната Тагора.
У Тани, у Кати
В гортани две Патти.
Катя же кстати немножко
И босоножка!
Но всех даровитее Маня!
Ах, Маня, талантом туманя,
К себе всех знакомые влечет!
Она лишь одна не декламирует,
Не музицирует
И не поет.

Сказал мне примус по секрету,
Что в зажигалку он влюблен.
И, рассказавши новости эту,
Впервые выданную свету,
Вздохнул и был весьма смущен.
Но зажигалке и милее
И симпатичнее был форд.
И без любовного трофея
Из этой повести в три шеи
Был примус выброшен за борт!
Тогда, нажав на регулятор,
Взорвался примус от любви.
Так, не дождавшись результатов,
Хоть стильно, но и глуповато
Свел с фордом счеты он свои!
Но, к счастью, для его хозяйки
Был не опасен этот взрыв!
Взревев, как негр из Танганайки,
Он растерял лишь только гайки,
Свою горелку сохранив.
Пусть пахнет песенка бензином.
Довольно нам любовных роз!
И примус с очень грустной миной
По всем посудным магазинам
В починку сам себя понес!

Куранты пробили…и вот
под бранный дым и гром
Сатурн венчает Новый год
железом и огнем.
Встаем мы вновь среди друзей,
бокалами звеня,
И есть для Родины моей
три тоста у меня.
Мой первый тост – за тех, чей взор
как прежде бодр и прям,
На чьей груди нам всем в укор
Алеет грозный шрам,
За тех, кто там, плечо с плечом
сплотившись в ряд, звенят
Но не бокалом, а мечом!..
Тост первый за солдат!
Второй мой тост – бокалов звон —
за жатву наших дней,
За наше будущее он,
за наших сыновей.
Чтоб, помянув на тризне нас,
на мелкие куски
Они разбили в тот же час
отцовские очки!
И, сбросив в прах былой кумир,
казавшийся святым,
Смогли б увидеть новый мир
под солнцем золотым!
Второй мой тост – бокалов звон —
за жатву наших дней,
За наше будущее он.
Второй тост – за детей!
Звени, звени, мой третий тост,
звени же вновь п вновь
О вечно лгущей сказке звезд!
Тост третий – за любовь!
Когда-то где-то в дни свои
жил некий человек,
Который не вкусил любви
за весь свой долгий век.
И потому и оттого
узнал весь край о нем,
И называли все его
великим мудрецом.
И вот явился, наконец,
сам царь проверить слух,
И оказалось, что мудрец
был просто слеп и глух!..
Звени, звени, мои третий тост,
звени же вновь и вновь
О вечно лгущей сказке звезд!
Тост третий – за любовь!

И пришлось нам примириться.
Слава Богу, что не тридцать.