И падал снег с нахмуренной лазури,
Они, сидя в густой медвежьей шкуре,
Вверялися таинственным мечтам.
И я таю в душе своей печальной
Их гордую, мечтательную лень,
И я суров; люблю я лед хрустальный,
И хохот вьюг, безумно музыкальный,
И от сосны узорчатую тень…
В моей душе, под песни назревая,
Прекрасных дум теснятся семена.
И я мечусь, душой изнемогая,
Как водопад полуночного края,
Как финских вод стесненная волна.
Там водопад, сверкая пеной млечной,
Стремится вдаль, и ропщет, и шумит…
И плачет он, и бьется в злобе вечной,
Но холодно борьбе его сердечной
Внимает сумрачный гранит…
12 сентября 1887
«Нет, не зови меня! Нет, друг мой, не зови…»
Нет, не зови меня! Нет, друг мой, не зови
Из мира светлых чар и царственной любви…
В нем все знакомо мне, все мило с колыбели-
И звучных соловьев раскатистые трели,
И розы белые, и белые стихи…
Я их люблю мучительной любовью,
Как любит старость юные грехи…
Доступны только мне те страны неземные,
Их звонкие ручьи, их гроты голубые,
Их звезды бледные, как блеск моих очей,
Их темные леса, как скорбь души моей,
Их волны звучные, как стих мой перекатный,
И пышный их цветник, как греза ароматный,
Где реют и жужжат элегии свои
На утренней заре тяжелые шмели…
И даже мшистые руины и могилы
Их сумрачных степей мне дороги и милы,
Как лоскутки знамен – для дряхлого бойца,
Как песня старая – для нового певца…
16 октября 1887
«Всегда мы чувствуем правдиво…»
Всегда мы чувствуем правдиво,
Но ложно мыслим мы подчас.
И от очей ума ревниво
Хороним взор духовных глаз.
Но, друг, живя, не мудрствуй ложно,
Не удивляйся ничему:
Постигнуть сердцем все возможно
Не постижимое уму.
Ноябрь 1887
«Отзвучали струны сердца…»
Отзвучали струны сердца,
Догорели краски дня;
Нет огней в природе сонной,
Нет в душе моей огня.
Только где-то сиротливо
В бледном сонме дум моих
Брезжит свет воспоминанья,
Как звезда небес ночных.
И томительно и сладко
Воскресают предо мной
Слезы прежнего страданья,
Песни радости былой…
Так последним блеском тлеет
Под золою уголек,
Так под первым снегом дышит
Поздней осени цветок!
Ноябрь 1887
«Я помню дни весенних дум…»
Я помню дни весенних дум-
Дни беспечального рассвета,
Когда гордился детский ум
Священным именем поэта.
Восторг кипел в моей груди,
Я пел в волнении веселом;
И счастье, счастье впереди
Сияло светлым ореолом.
Увяли вешние цветы,
Померкли розовые зори,
Умчалась юность, и мечты
Сменило будничное горе.
Печаль свила гнездо в груди,
И песнь звучит моя тоскою,
И счастье, счастье позади
Мерцает бледною звездою…
б декабря 1887
«От луны небесной, точно от лампады…»
От луны небесной, точно от лампады,
Белый и прозрачный блеск разлит. Вдали
Темные аллеи, полные прохлады,
Шепчутся о тайнах неба и земли…
Где-то торопливо скрипнула калитка.
Кто-то раздвигает влажную сирень…
Вон в саду мелькнула белая накидка,
В озаренной чаще проскользнула тень…
Нет, вокруг все тихо! Это только греза!
За окошком осень. Это шепчет мне
В ароматной дреме молодая роза,
Тихо увядая на моем окне…
1887
«Свечка догорела, спать давно пора бы…»
Свечка догорела, спать давно пора бы.
Ты поник головкой, закрываешь глазки,
А еще все хочешь слушать наши сказки,
Как в лесу дремучем у колдуньи-бабы
Закипает в чанах много страшных зелий,
Как Иван-царевич едет к чародею,
Как в потоке шумном посреди ущелий
Он встречает Лебедь – ласковую фею.
О дитя, поверь нам: нет прекрасней сказки
Той, которой учит нас судьба-старушка.
Так забудь же бред наш, так закрой же глазки:
Ждет тебя постелька, ждет тебя подушка.
1887
Ночь осенняя печальна,
Ночь осенняя темна;
Кто-то белый мне кивает
У открытого окна.
Узнаю я этот призрак,
Я давно его постиг:
Это – бедный мой товарищ,
Это – грустный мой двойник.
Он давно следит за мною,
Я давно слежу за ним,
От него мне веет смутно
И небесным и земным.
Он являлся мне весною
При мерцании зарниц;
Он на оргиях встречался
И встречался у гробниц.
Жаль ему меня покинуть,
Мне его оставить жаль:
Он делил со мной, бывало,
Одинокую печаль…
И теперь он грустно бродит,
И уйти боится прочь
От раскрытого окошка
В эту пасмурную ночь.
И листвою пожелтевшей
Осыпает мне окно
В эту ночь, когда на небе
И на сердце так темно!..
1887
«Под напев молитв пасхальных…»
Под напев молитв пасхальных
И под звон колоколов
К нам летит весна из дальних,
Из полуденных краев.
В зеленеющем уборе
Млеют темные леса.
Небо блещет – точно море,
Море – точно небеса.
Сосны в бархате зеленом,
И душистая смола
По чешуйчатым колоннам
Янтарями потекла.
И в саду у нас сегодня
Я заметил, как тайком
Похристосовался ландыш
С белокрылым мотыльком!
1887
Еще на ветке помертвелой
Дрожит, как сказочный коралл,
Багряный лист, но иней белый
Уж кровли блестками убрал…
Недолго ждать! Ручей прозрачный
Замедлит свой журчащий бег,
И на него фатою брачной
Небрежно ляжет первый снег.
И солнце, алое в тумане,
Как факел к нам заглянет в сад,-
На строй хрустальных колоннад
И на глазетовые ткани.
Ты скажешь: “Дедушка-мороз
Колдует в полночь, осыпает
Чело поникнувших берез
И прядь серебряных волос
В их ветки мертвые вплетает”.
Ты скажешь: “Фей разнообразных
Здесь хоровод в ночи вился,
И с ожерелий их алмазных
Упали перлы на леса”.
И не подумаешь, что злобно
Здесь ночью снежная метель
С своею песнею надгробной
Стлала холодную постель;
Что бедных странников знобила,
Что в эту ночь не одного
Она под снегом схоронила,
Сама не зная для чего…
1887
Люблю я этот старый сад,
Он мил, как мгла воспоминанья.
С тоской впиваю аромат
Его осеннего дыханья.
Вздыхаю тихо и грущу,
Входя в забытые аллеи.
Я место милое ищу…
Тропинки, узкие как змеи,
Там, извиваяся, бегут
По склону двух холмов, и вместе
Они сплетаются, где пруд
Блестит, как сталь. На этом месте
Я в раннем детстве отдыхал.
Там гнулись бледные ракиты,
И я под сенью их мечтал.
О чем? Мечты те позабыты!
Но я люблю и до сих пор
Тропинку, узкую как змейку,
И сень ракит, и ту скамейку,
Где уследит прилежный взор
Ножом начерченные строки
Элегий томных при луне,
Когда мне первые уроки
Дарила муза в тишине.
И в час, когда мечта приводит
Меня сюда, вздыхаю я:
Мое младенчество здесь бродит,
Здесь дремлет молодость моя…
1887
Шумят леса тенистые,
Тенистые, душистые,
Свои оковы льдистые
Разрушила волна.
Пришла она, желанная,
Пришла благоуханная,
Из света дня сотканная
Волшебница-весна!
Полночи мгла прозрачная
Свивает грезы мрачные.
Свежа, как ложе брачное,
Зеленая трава.
И звезды блещут взорами,
Мигая в небе хорами,
Над синими озерами,
Как слезы божества.
Повсюду пробуждение,
Любовь и вдохновение,
Задумчивое пение,
Повсюду блеск и шум.
И песня сердца страстная
Тебе, моя прекрасная,
Всесильная, всевластная
Царица светлых дум!
1887
«Печально верба наклоняла…»
Печально верба наклоняла
Зеленый локон свой к пруду;
Земля в томленьи изнывала,
Ждала вечернюю звезду.
Сияло небо необъятно,
И в нем, как стая легких снов,
Скользили розовые пятна
Завечеревших облаков.
Молчал я, полн любви и муки,
В моей душе, как облака,
Роились сны, теснились звуки
И пела смутная тоска.
И мне хотелось в то мгновенье
Живою песнью воскресить
Все перешедшее в забвенье
И незабвенное забыть!..
1887
«Блуждая в мире лжи и прозы…»
Блуждая в мире лжи и прозы,
Люблю я тайны божества:
И гармонические грезы,
И музыкальные слова.
Люблю, устав от дум заботы,
От пыток будничных минут,
Уйти в лазоревые гроты
Моих фантазий и причуд.
Там все, как в юности, беспечно,
Там все готово для меня-
Заря, не гаснущая вечно,
И зной тропического дня.
Так, после битв, исполнен дремы,
С улыбкой счастья на устах,
В благоуханные гаремы
Идет усталый падишах.
1887
Меж старой рухляди в лавчонке у еврея,
Где дремлет роскошь бар, сгнивая и темнея,
Где между пыльных ваз и старомодных ламп
